Он коснулся пальцем шрама на щеке.
-И тут опять весть: не пришѐлся герцог по нраву нордийцам. Захотели они его дом
в Шипе спалить, да вместе с домом спалили свои верфи и флот, что стоял уже готовый к
нападению на северные земли. После этого нордийцам и пришлось заключить с нами
договор о посольствах, чтобы нельзя было незаметно войну подготовить.
Молодой человек усмехнулся:
16
-Хоть какая-то польза от этого изменника. Только из-за чего нордийцам захотелось
его убить?
-Да в том-то, Кор, и загвоздка. С чего было убивать первого претендента на
геммский престол перед самым нападением? Тем более, что свою преданность нордийцам
и враждебность дому Хайков он уже доказал. Не мог же он вдруг снова стать сторонником
Геммы. Я знал Парна как твѐрдого человека: сказал - значит сделал. А здесь - такие
метания… Не в характере герцога они. Чисто по-человечески жаль его. Столько хорошего
мог совершить, а вместо этого развязал междоусобицу похлеще, чем Дарк во времена
короля Артура.
-Ну, парень, не поминай меня лихом!
Седоватый лохматый кузнец припечатал свою лапищу к спине юноши, широко
улыбаясь в курчавую бороду. Ради проводов он на полчасика ушѐл из кузницы, оставив
там следить за горном нового подмастерья. Порывшись в карманах, он вытащил что-то
завернутое в тряпицу.
-Вот. Думал, думал, что тебе подарить... Ты хоть и сам себе всѐ отковал, но запас
тоже не помешает. В сапог, если что, сунешь, может, когда и пригодится.
Мастер развернул, наконец, тряпицу, в которой лежал добротно сработанный
метательный нож.
-Да что ты благодаришь? -расхохотался он басом. -Я же его по твоим рецептам
ковал. Учился! Это я тебя благодарить должен, что меня на старости лет кое-чему
надоумил.
Работать в кузнице было тяжеловато для шестнадцатилетнего паренька. Спустя
неделю после того, как Эрг попал в полутѐмное жаркое помещение, кузнец удивленно
высказал старосте, зашедшему проверить дела:
-Я думал, он через час работы ноги протянет, а он ничего, жилистый оказался.
Постучит кувалдой-то, а как передохнуть, - пот вытрет и бегом руки над огнѐм греть.
Надо же, от такой работы мѐрзнет! -загоготал он, ничуть не смущаясь Эрга.
-Ты не умори его, -ревниво предупредил Донито.
-Да я же говорю: он жилистый.
-Всѐ равно. И жилистый с непривычки надорваться может.
Ещѐ через месяц довольный кузнец похвастался подмастерьем.
-Ну и чутьѐ у него на нагрев! Скажет: пора, - так оно и есть. Я сперва проверял на
разных сталях. Не-е! Надежно! Я уж и проверять бросил.
-Смотри, если что не так, я не с него, а с тебя шкуру снимать буду за то, что
проглядел! -пугал Хозяин.
А Эргу нравилась работать в кузне с еѐ мелодичным перезвоном металла, яркими
отблесками горна, звѐздами раскалѐнной окалины. Его манил к себе огонь, а работа с
металлом доставляла истинное удовольствие. Он чувствовал себя при этом творцом, немного волшебником, который своими руками превращает бесформенный кусок металла
во что-то полезное людям. Но самую большую радость доставляла работа, когда вещь
получалась не только полезной, но и красивой. Эрг готов был возиться над каждой
безделушкой часами, лишь бы она, выйдя из рук, радовала глаза. Именно таким подходом
к делу юноша заслужил уважение не только местных жителей, но и старого кузнеца.
За два года тяжѐлой работы он окреп, возмужал, раздался в плечах. Сохранив
гибкость тела, поддерживаемую ежедневными занятиями, как приучил его Исповедник, Эрг обрел мощь настоящего богатыря. Сила кузнеца вместе с острым умом, отточенным
стараниями Исповедника Пита, сделали его первым среди сверстников, которые
предпочитали советоваться с ним вместо того, чтобы задирать молчаливого и незлобивого
товарища. Тем более, что в нѐм неожиданно для всех (кроме Исповедника) открылся
настоящий талант.
17
Как-то кузнец отлучился по делу, оставив Эрга за себя. Тот от нечего делать
выковывал гвозди, когда к кузнице подъехал один из стражников господина Донито. Ему
требовалось сварить сломавшийся меч. Повертев в руках обломки, Эрг долго качал
головой. Сталь оказалась твѐрдой, но очень уж хрупкой.
-Верно, хрупкая, -поддакнул стражник, -Но если мягкую взять, меч, конечно, не
сломается, но гнуться начнет и затупится быстро. Вот если бы сделать так, чтобы он
одновременно был и твердым, и мягким...
В голове Эрга что-то вспыхнуло, зазвенело в ушах, и перед глазами поплыли
разноцветные круги. Так, что он от неожиданности схватился за наковальню. И в памяти
тут же всплыли какие-то неведомые ранее слова: «Япония», «самурай», «нинзя»... Они не
говорили ему ничего, кроме того, что он ЗНАЕТ их, и знает давно, задолго до своего
рождения, знает, что ему сейчас нужно сделать.
«Завтра схожу к Учителю», -промелькнуло в голове, и молодой человек уверенно
сунул обломки в горн.
Стражник скептически поглядывал, как Эрг вытянул обломок с рукоятью в
длинную ленту, раза в три тоньше первоначальной, а потом принялся сваривать еѐ с двумя
накладками из мягкого железа.
-Ты уверен, что этим можно будет сражаться? -усмехнулся он, когда юноша
приступил к закалке.
-Поживѐм - увидим, -отрезал тот и, остудив клинок, рубанул им для проверки по
толстенному железному пруту, лежавшему на соседней наковальне.
Стражник только крякнул от неожиданности. А после заточки меч смог рассечь и
волос.
Исповедник внимательно выслушал Эрга и улыбнулся одними глазами.
-Ты прав, сынок. Это те знания, о которых я говорил тебе. Знания твоих родителей, что они передали тебе перед самой смертью. Они будут всплывать в твоей памяти ещѐ
долго, может быть, всю жизнь, но всегда в тот момент, когда ты в них нуждаешься.
Только позволь предупредить тебя: не насилуй свой мозг бесполезными попытками
вспомнить что-то специально. Всѐ придѐт само собой. Не торопись узнать то, что тебе ещѐ
не нужно. Такое легко забудется.
-Но почему, Учитель? Почему я вспомнил опыт, знания оружейников древности,
что меня не очень-то и волновало, а того, кем были мои родители, вспомнить не могу?
Ведь мне это не даѐт покоя всю жизнь. И почему мне нельзя даже спрашивать об этом?
Старик сокрушенно покачал головой:
-А я-то считал, что ты умеешь терпеть...
-Поймите, Учитель, я не хочу многого. Если мне объяснят почему, мне не так
трудно будет томиться в неизвестности.
Колдун пристально поглядел в глаза своего ученика, и тот не выдержал
пронзительного взгляда, опустил голову.
-Верно, я не всѐ рассказал Вам. Я вспомнил... Нет, я ЗНАЮ, что от моего отца
осталось рыцарское снаряжение. И что он хотел видеть во мне свою смену... Это всѐ, если
не считать того, каким должно быть это оружие и снаряжение...
Исповедник удовлетворѐнно кивнул.
-Ищи ответы на свои вопросы сам. И вовсе не потому, что твоя память, - это ещѐ и
память твоих родителей, а потому что ты не хочешь помнить истин, усвоенных ранее.
-Но, Учи...
-Ищи ответы на свои вопросы в себе и не торопись, -оборвал гостя старик.
-Какое оружие? Что за фантазии? -попытался отмахнуться Марс Донито, но не смог
выдержать пристального взгляда приѐмыша и, торопясь, словно опасаясь не успеть, 18
рассказал Эргу, вытащившему на белый свет своѐ наследство, всю краткую историй
явления в деревню и смерти его родителей.
Глядя на задумчивого юношу, обложившегося вещами, староста с опаской
поинтересовался:
-Что ты теперь будешь делать?
А услужливая память уже вынула из своих недр слова Исповедника: «Он сам
найдет свой путь».
Эрг пожал плечами:
-Для начала примерю и посмотрю, что нужно привести в порядок.
Старик Донито сам привел парня к своим стражникам и дал им указание обучить
Эрга основам владения оружием.
-Что, тебя тоже Хозяин решил в стражи определить? -покровительственно
похлопал его по плечу Джафар, давний товарищ по играм, отец которого, прослуживший
в страже всю жизнь, с согласия старосты готовил сына себе на замену.
Кроме Джафара у стражников обучались ещѐ двое ребят примерно одного с Эргом
возраста, уже почти год готовившихся к вступлению в стражу прииска.
Вакансии на службу появлялись редко, и молодежь трудилась в поте лица, чтобы
при случае иметь как можно больше шансов. Наставник, выставивший Эрга на пробный
бой с Джафаром, лишь кратко объяснив приемы владения мечѐм, ожидал, что новенький
получит хорошую трѐпку. Так оно и шло первые две-три минуты. Но потом что-то
неуловимо изменилось, и Джафар, неожиданно для себя, из лениво нападающего эксперта
превратился в усиленно обороняющегося дилетанта.
-Это талант, -коротко констатировал стражник, -Он нутром меч чует. Если