Читать интересную книгу Путешествие на «Каллисто» - Олег Игнатьев

В 17 часов 50 минут по селектору раздался голос Владимира Яковлевича Осинного: «Команде готовиться к отшвартовке, у кого в каютах имеются посторонние лица, просьба проводить их на причал».

Конечно, старпом знал, что никаких посторонних лиц в каютах нет, но порядок есть порядок. Матрос, моторист Володя Демченко, закрепил стропы, и трап подняли лебедкой. В капитанской рубке уже находился лоцман. Свистя, выпуская клубы черного дыма, подошел ярко-красный буксир, носивший странное имя «Один». Прозвучала новая команда: «На корме, отдайте продольный шпринг!» Но почему-то шпринг мы не отдали, а, наоборот, два новозеландца сбросили канат с чугунной тумбы на причале, и если это и был шпринг, то мы взяли шпринг к себе на борт. Последняя, так сказать, ниточка, связывавшая нас с новозеландской землей, оборвана.

Медленно отойдя от причала, «Каллисто» выходит в открытый океан, и, как положено, командование принял на себя капитан Евгений Карпович Микульчик. А все свободные от вахты вышли на верхнюю палубу, прощаясь с Новой Зеландией, с ее тремя миллионами жителей, с доктором Хоем, с учеными из института, с Дафнией Болдуин, откликавшейся на русское имя Даша, и многими другими славными людьми, с которыми довелось познакомиться и подружиться за так быстро пролетевшие четыре дня пребывания на новозеландской земле.

Виктор Бабаев, как всегда не расстававшийся с кинокамерой, еще пытался отснять совершенно уникальные, неповторимые, как ему казалось, кадры оклендского моста, одного из самых длинных мостов в мире, поймать в объектив чаек, паривших над кормой. Одним словом, как-то продлить момент прощания с Новой Зеландией.

Рейс продолжался.

А для меня он начался.

Начиная с этой страницы, в конце каждой главы я стану предоставлять слово для краткого научного комментария профессору Павлу Алексеевичу Каплину.

КОММЕНТАРИЙ К ГЛАВЕ ВТОРОЙ

Экспедиция на судне «Каллисто», о которой рассказывается в этой книге, не была похожа на обычные океанологические экспедиции. В ее составе были географы, почвоведы, ботаники, зоологи — люди сухопутных профессий. Экспедиция изучала не сам океан, а острова в океане, экологические условия формирования фауны и флоры.

Проблема изучения природы океанических островов настолько важна, что Международная организация по науке и культуре — ЮНЕСКО — включила ее в важнейшую программу международного сотрудничества ученых разных стран «Человек и Биосфера» (МАБ). В этой программе под № 7 значится проект международного сотрудничества «Экология и рациональное использование островных экосистем».

Почему мы выбрали для изучения острова тропической зоны океана? Ведь есть острова, лежащие у берегов нашей страны, для исследования которых нет необходимости организовывать четырехмесячную экспедицию в дальние страны. Во-первых, конечно, острова нетропической зоны, расположенные в Японском, Охотском, Карском и других наших морях, изучаются нашими учеными давно и всесторонне. Во-вторых, к сожалению, все острова, лежащие у берегов нашей страны, строго говоря, не являются настоящими островами. Это — частицы континентов, отделенные от суши, как правило, неширокими проливами. Их геологические структуры не изолированы от континентальных. Значит, для того чтобы изучить проблему всесторонне, в глобальном масштабе, необходимо исследовать природу типичных океанических островов, большинство из которых расположены в тропическом пространстве Тихого океана. В 1971 году впервые было организовано на судне Академии наук СССР «Дмитрий Менделеев» географическое изучение островов тропико-экваториального пространства Тихого океана.

Хотя «Каллисто» гораздо меньше, чем «Дмитрий Менделеев», но в экспедиции на «Каллисто» приняло участие гораздо больше «сухопутных» ученых-естественников. Во время рейса «Дмитрия Менделеева» профессору А. Г. Воронову, например, приходилось совмещать профессии ботаника и зоолога. На «Каллисто» же изучением растительности занималось четыре человека, зоологов было пять человек, среди которых был специалист по птицам, специалист по животным, населяющим почвенный покров, и т. д. Во время рейса «Каллисто» исследования каждого отдельного острова и по длительности были более продолжительны, чем в период плавания 1971 года.

Очевидно, для того, чтобы был более ясен характер нашей работы, для того, чтобы у читателя не возникали вопросы, зачем профессор везде копает глубокие ямы, я буду в последующих главах рассказывать о том, что конкретно делали наши ученые во время высадок на острова.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Точка на карте планеты

7 января

«Судовое время семь часов. Сегодня седьмое января, пятница. Ветер норд-вест, семь баллов. Температура воздуха двадцать три градуса», — слышится по селектору голос старпома Владимира Яковлевича Осинного.

Начался очередной трудовой день. Первый для меня на борту «Каллисто» в открытом океане.

Виктор Прондяев не прочь оттянуть неприятный момент расставания с подушкой и поспать лишнюю минуту. Мы договорились, что первым буду вставать я. Так разумнее — умывальник-то один, а завтрак начинается в восемь утра. К тому же кают-компания — напротив каюты. Перешагнул через коридор — и садись за столик, где уже Наташа Мадзибура успела разложить тарелки с хлебом, маслом, поставить два чайника — с молоком и горячей водой и еще что-нибудь вкусное. Мои соседи по столу — Юрий Петрович Баденков, академик Соколов и профессор Воронов. Начальник экспедиции посадил меня в столь почтенную компанию, видимо, из уважения к возрасту корреспондента. Как-никак, а, к сожалению, лишь один член экипажа — профессор Воронов — старше меня.

Еще в Москве раздобыл листок-памятку: «Табличка пути и времени заходов в порты для работы на островах научно-исследовательского судна «Каллисто». Там сказано: «От порта Окленд до следующей стоянки 505 миль, ходовое время 50 часов», то есть наша скорость — десять миль в час. Если же перевести на сухопутные меры, получится восемнадцать километров в час, а если пользоваться чисто морскими терминами, то мы можем идти со скоростью десять узлов. Правда, десять узлов — крейсерская скорость, а с учетом встречного ветра, или если океан начнет волноваться сверх меры, то до стоянки идти придется дольше.

Следующая остановка — острова Кермадек. Итак, в лучшем случае мы придем на Кермадек завтра в 20 часов. Времени вполне достаточно, чтобы перечитать всю имеющуюся на «Каллисто» литературу об островах Кермадек (шесть строчек в справочнике «Океания», два абзаца в лоции и английская брошюрка из сорока двух страниц) и, главное, подготовить и отправить в Москву первую корреспонденцию. Написать ее не сложно, а вот как передать? Вы можете сказать — нет ничего проще: отпечатать на машинке текст и вручить радисту. Так-то оно так, но еще во время стоянки в Окленд начальник рации Павел Иванович Чистов, человек на первый взгляд суровый и непреклонный, спокойно сообщил мне, что любая информация, передаваемая с «Каллисто», не должна превышать пятидесяти слов, каждое из которых может состоять не более чем из восьми букв.

Подсчитать легко: 8X50=400. Всего-навсего 400 букв. Попробуйте рассказать об интересном путешествии в корреспонденции из 400 букв. Я сначала попытался было Сослаться на распоряжение председателя «Морсвязьспутника», но Павел Иванович попросил меня пройти в радиорубку, где стояли приемники, передатчики и еще какие-то замысловатые аппараты.

— Вот, посмотрите, товарищ корреспондент, — вздохнул Павел Иванович, — на какой технике приходится работать. Мощность рации 250 ватт. Котлеты на ней поджаривать, а не с Владивостоком связываться. Говоришь, говоришь начальству, как можно с такой рацией отправлять судно в столь дальнее плавание, еще вдали от хоженых дорог! И скоростного передатчика у нас нет, пока достучишься ключом до Владивостока, семь потов сойдет, помимо тех, которым положено сходить в тропиках. Владивосток слышишь прекрасно, а они тебя — нет. Уж не обессудьте, это не моя прихоть или мое нежелание помочь вам.

Узнав о нашем разговоре, капитан Евгений Карпович Микульчик хотел было вызвать к себе Павла Ивановича, видимо намереваясь дать ему самое строгое указание принимать от корреспондента любые, даже самые многословные, радиограммы. Но я почему-то был убежден, что с начальником рации можно найти общий язык. Видимо, потому, что, несмотря на кажущуюся неприступность Чистова, почувствовал в нем добрую душу. Получится или нет — посмотрим. Загадывать вперед не стану, а напишу небольшой материал, может быть, и удастся переправить его в Москву.

В лаборатории полным ходом идет обработка материалов, собранных научными группами во время стоянок на Папуа — Новой Гвинее, на острове Багоман, что входит в архипелаг Луизиада, на острове Гуадалканал из группы Соломоновых островов и острове Био того же архипелага. А также материалов, добытых на острове Норфолк и в окрестностях Окленда.