Калли несколько секунд смотрела на него, потом кивнула и быстро вышла из офиса. Хантер закрыл глаза и сосчитал до десяти, потом до двадцати.
Черт возьми, почему он не может жить один? Что опять на него нашло? Разве он не разобрался вчера с этим вопросом и не пришел к разумному выводу о причинах своего влечения?
У него уже год не было женщины, от этого любой нормальный взрослый мужчина полезет на стену. Но ему не хотелось искать дамочку, которая поможет утолить его зуд. Может, ночь любви снимет острую жажду секса, но не заполнит пустоту в сердце.
Помотав головой, он вернулся к столу и сел. Он не ищет романтических отношений, Калли тоже, тогда почему бы им не стать друзьями? Они оба новички в городе, оба одиноки, время от времени ей бывает нужна помощь по дому. Если он будет держать это в уме и перестанет ее лапать, то все встанет на свои места.
Он сидел и убеждал себя, что справится, и тут зазвонил телефон. Хантер посмотрел на определитель и застонал – это был один из личных номеров Эмеральд Ларсон, его бабушки.
– Привет, Эмеральд.
– Добрый день, Хантер. Как поживает мой старший внук?
Он чуть не засмеялся. Старушка позвонила только для того, чтобы поздороваться? Эмеральд Ларсон ничего не делает без определенной цели, включая звонки внукам.
– У меня все хорошо. А как у вас?
– Планирую в конце месяца устроить обед для своих внуков с женами. Ты приедешь?
– Конечно, – сказал Хантер и почувствовал себя одиноким, как никогда.
Он только несколько месяцев назад узнал о наличии братьев, и хотя между ними завязалась крепкая дружба, Галеб и Ник оба не так давно женились, так что Хантер чувствовал себя третьим лишним. К несчастью, он всегда был третьим лишним. Женитьба, семья – все это не для него. Ни сейчас, ни в будущем.
Любовь только делает человека беззащитным перед болью и страданием.
Мать любила Оуэна Ларсона, и чем это кончилось? Оуэн сбежал, оставив ее матерью-одиночкой, вернулся в свой Гарвард после весенних каникул в Майами. А потом сам Хантер чуть не сошел с ума из-за чувства вины после того, как он выжил, а Элен и их нерожденный ребенок погибли.
Нет, никакая любовь не стоит той высокой цены, которую мужчина за нее платит.
– Хантер, ты еще здесь?
– Извините. – Он глубоко вздохнул. – Что вы сказали?
– Я сказала, что направляюсь из Хьюстона обратно в Вичиту и по дороге хочу заскочить к тебе и моей старой подруге Мери-Лу.
Он должен был догадаться, что она будет время от времени его проверять. Так она поступала с братьями, почему же с ним должно быть иначе?
Хоть она предоставила ему управлять "Лайф медэвак" так, как он считает нужным, медпункт все-таки был частью "Эмеральд инкорпорейшн", и бабуля пока не собиралась отходить отдел.
– Когда вы будете здесь? – спросил он, еле сдержавшись, чтобы не выругаться.
– Пилот говорит, что мы приземлимся в Дьявольских Вилах через пять минут.
Хантер потер затылок и тяжело вздохнул.
– Я приеду через несколько минут и заберу тебя.
– Не надо. – Он представил, как она махнула рукой, унизанной драгоценными камнями. – За мной выслан лимузин, он довезет меня до ангара "Лайф медэвак".
– Значит, скоро увидимся, – сказал он, покоряясь тому, что придется провести день с упрямой бабкой.
Через пятнадцать минут он встретил лимузин на парковочной площадке "Лайф медэвак" и не удивился, увидев Лютера Фримонта, личного помощника Эмеральд. Тот невозмутимо стоял возле задней двери черного лимузина.
– Привет, Лютер. Как дела?
Лютер ответил как всегда официально:
– Очень хорошо, сэр. – Он помог Эмеральд выйти из машины и коротко кивнул Хантеру. – Рад снова видеть вас, сэр.
Под руку с бабушкой Хантер пошел ко входу в офис.
– Бедный Лютер, он истинный джентльмен и единственный в своем роде. – Эмеральд засмеялась. – Он все еще не знает, как ему быть с тобой и твоими братьями.
– Взаимное чувство.
Хантер открыл дверь и пропустил Эмеральд.
– Лютер всегда такой... натянутый?
Ее серебристо-серые глаза весело блеснули.
– Да, он всегда держится очень официально.
– Готов поспорить, в детстве он был весельчаком, – сказал Хантер, направляясь в диспетчерскую.
Он представил Эмеральд дежурной бригаде Эвак-3, не употребляя слова "бабушка". Во-первых, он еще не свыкся с мыслью, что они одна семья, а во-вторых, не хотел взваливать на себя груз посредника, неизбежный, если все узнают, что он ее внук.
В офисе Эмеральд села возле его стола и спросила:
– Где Мери-Лу?
– Когда она узнала, что вы приедете, то помчалась в город купить прохладительные напитки. Она скоро будет.
– Отлично. Мы давно не виделись, буду рада встрече.
Они глядели друг на друга через стол, и Хантер не мог не думать о том, как неуместна здесь эта элегантная дама, одетая по последней моде. Обстановка его офиса была далека от роскоши ее апартаментов.
– Когда несколько месяцев назад ты узнал, что я твоя бабушка, и я рассказала тебе об отце, ты не вопил от восторга, как твои братья, Галеб и Ник.
Она устремила на него взгляд, который, несомненно, до чертиков пугал членов совета директоров ее компании. Но он не лакей, и сейчас она на его территории.
– Я приехала, чтобы прояснить все раз и навсегда, – резко сказала бабушка.
– Стоит ли? – выпалил Хантер не подумав. Она, разумеется, не захочет выслушивать, что он думает о вмешательстве в его жизнь.
– Стоит, – с железной решимостью сказала бабушка, и он понял, что она решила пойти до конца.
– Наверняка ты не прочь узнать, почему я всегда настаивала, чтобы твоя мать молчала о том, кем является твой отец.
Еще три месяца назад он знал эту женщину только по статьям в газетах и журналах. Ему претило плясать под ее дудку. Но как сказала мать, когда он покидал Майами, если он не примет предложение Эмеральд взять руководство одной из ее компаний, значит, все жертвы, которые она принесла во имя его будущего, были напрасны. Она скрыла имя отца Хантера от своей ирландской семьи, и это пробило в их отношениях брешь, которая так и не заросла.
Хантер стиснул зубы.
– Какое вы имели право принудить маму не говорить никому, в том числе мне, кто мой отец?
– Я понимаю, тебе не нравится, как я всем управляю, – терпеливо сказала Эмеральд. – Мне бы тоже не нравилось. Но поверь, так было лучше для всех.
В нем вскипела злость.
– Для кого? Для вас или вашего сына?
– Я никогда не задумывалась, как это скажется на мне или Оуэне. – Эмеральд пожала плечами. – Я заботилась о тебе и твоей матери.
– То, что вы делали по отношению к моей матери, а также к матерям Галеба и Ника, называется шантажом. – Хантер не хотел говорить так грубо, но правда не всегда бывает приятной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});