гладкую кожу.
— Я чувствую то же самое.
Вайелин приподнялась, чтобы снять трусики, и в этот момент раздался звонок в дверь. Мы замерли.
— Кто это может быть? Мы только что ушли! — воскликнула Вайелин.
— Не обращай внимания, — прошептал я, притягивая ее обратно к себе.
— А если это важно?
— Плевать. Нет ничего более важного, чем это. Звонок в дверь серьезно поставил под угрозу жизнь того, кто находится по ту сторону!
Вайелин хихикнула и поцеловала меня.
— Подожди. Дай хоть посмотрю в камеру.
В дверь снова позвонили, и тогда Вайелин соскочила с меня и включила телевизор, переключив его на канал, на который были выведены все камеры наблюдения ранчо.
— Это папа!
— Что? — Вскочив, я схватил свою одежду и метнулся в ванную со скоростью пули.
Вайелин последовала за мной и сказала:
— Включай душ! Быстро.
В дверь снова позвонили.
— Ты хочешь, чтобы я принимал душ, пока твой отец стоит за дверью? Хочешь моей смерти?
Закатив глаза, Вайелин втолкнула меня в ванную и ушла в свою спальню. Я закрыл дверь, включил душ и забился в угол, ожидая, что мистер Паркер ворвется в дверь и пристрелит мою задницу.
Я едва слышал приглушенные голоса, поэтому подошел к двери и приоткрыл ее.
— Папа, тут не о чем переживать. Честно.
— Итак, Джонатан переехал к тебе?
Я тяжело сглотнул.
— Ну, он бывает здесь, а я иногда остаюсь у него.
— Значит ли это, что вы живете вместе?
Раздался громкий звук, на что Вайелин вскрикнула, а я подпрыгнул.
— Думаю, да. У тебя с этим проблемы? Я помню, что это твой дом.
— Ты каждый месяц платишь за аренду, Вайелин. Перестань говорить, что это мой дом.
— Ты сам заговорил об этом, так что предполагаю, что это тебя беспокоит.
— Нет. Меня это нисколько не беспокоит. Меня волнует то, что я не знаю, будешь ли ты в итоге жить здесь или в городе.
Желая точнее услышать ее ответ, я чуть шире распахнул дверь. И тут это случилось. Я начал скользить. В воде. Которая теперь покрывала пол.
— Что за черт? — Я обернулся и увидел, что душевая лейка повернута в сторону и вода льется за пределы ванны.
Я попытался шагнуть к ванне, но ноги заскользили по мрамору.
— Черт возьми! Кто кладет мрамор в ванной?! — зашипел я, и тут пол ушел из-под ног, и я грохнулся. Инстинктивно, чтобы спастись от безвременной смерти или от поездки в больницу с сотрясением мозга, я схватился за душевую занавеску. Не помогло.
Шум от удара чертовой штанги о ванну был подобен взрыву бомбы.
— Джонатан, ты что… черт! — закричала Вайелин, вбегая в ванную комнату и, поскользнувшись на мокром полу, приземлилась на меня. Лицом прямо на мои причиндалы.
— Думаю, есть вещи, которые отец не должен видеть. Например, такие. Я зашел сказать, что вывоз мусора налажен. В следующий раз я буду звонить перед приходом. Счастливого Рождества вам двоим.
Мне понадобилось полсекунды, чтобы понять, что Джон Паркер видел меня голым. На полу в ванной его дочери. С ее лицом в моей запретной зоне. Единственное, чего я не мог понять, так это почему Вайелин не встала сразу. Она лежала, прижавшись лицом к моим «мальчикам».
— Черт! — ругнулся я, помогая ей подняться. — Ты в порядке?
— Он ушел?
Я засмеялся.
— Да, ушел. Почему ты не пыталась встать?
Вайелин перевернулась на бок, все ее тело было мокрым, а душ, на минуточку, все еще работал.
— Если бы я пошевелилась и посмотрела папе в лицо, я бы сгорела в огне и умерла от смущения.
Она закрыла ладонями лицо и начала истерически смеяться. Я не мог не присоединиться к ней, подполз к крану и выключил душ. Мы ржали, наверное, минут десять, пока не пришли в себя. Дотянувшись до двух полотенец, я обернул одно вокруг себя, а другое передал Вайелин. Мы уселись у противоположных стен в ванной. Я хмыкнул и сказал:
— Когда-нибудь я расскажу об этом нашим детям.
Вайелин широко улыбнулась.
— Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро? Мы живем вместе. Сказали друг другу, что любим. Ты сделал мне предложение, и мы сидим в ванной после того, как мой отец увидел тебя голым, а меня — лицом в твоей веточке с ягодами… и теперь мы говорим о детях. Ты уверен в этом?
Я кивнул головой.
— Я никогда в жизни не был так уверен в чем-либо. В тот момент, когда я впервые увидел тебя, я понял, что хочу сделать тебя своей навсегда. Я безоговорочно влюблен в тебя, Вайелин, и мне все равно, кто считает, что это слишком быстро или неправильно. Я знаю, что это правильно.
— Я тоже, — прошептала она. — Я никогда раньше не испытывала таких чувств.
— А с Джеком? — спросил я, понимая, что мне для собственного спокойствия необходимо услышать ответ.
— Даже с ним. Это гораздо глубже. Более значимо, если это имеет