большие татуировки на коже и грубо подстриженные бороды. У них были длинные волосы, заплетенные в косы, и у большинства были кожаные тюбетейки, усиленные железными ободами и поперечинами. У некоторых из шапок торчали рога животных; смесь, составленная из рогов баранов, крупного рогатого скота и оленей, что усиливало варварский характер их внешнего вида. Они были вооружены копьями, топорами и мечами, а у некоторых были щиты на спине, переброшенные на широких кожаных ремнях. Катон легко мог представить, какой ужас вызывали они своим появлением, когда выходили из мрака ночи, чтобы атаковать торговые конвои и более изолированные виллы по всей провинции. Осматривая их ряды, он увидел Кальгарнона, теперь вооруженного копьем.
Он крепче сжал поводья своей лошади и погладил ее шею, успокаивающе прошептав: «А теперь тише… Ни звука, ни резкого движения, а?
Один из врагов во главе оторвавшегося отряда крикнул и протянул руку к последней дымке, висящей в воздухе на вершине холма. Сразу же один из варваров в головном уборе с рогами подбежал к нему и, прикрыв глаза, уставился на холм.
Катон мог догадаться о возбуждении вражеского лидера теперь, когда его жертва была в поле зрения. В любой момент он остановит своих людей и отдаст приказ атаковать. Настало время для Катона нанести удар, еще до того, как отряд был готов поспешить по дороге и наброситься на повозки. Справившись с нервным волнением, он залез в седло, низко наклонившись, чтобы укрыться. Затем он вынул меч из ножен и глубоко вздохнул.
— По коням!
По обе стороны зазвучал приглушенный топот копыт и кряхтение людей, вскарабкавшихся на лошадей и приготовивших оружие. Катон быстро огляделся и увидел, что они были готовы к атаке за считанные секунды. Он поднялся в седле и взметнул меч. Из-за куста он мог видеть лица тех врагов, которые услышали его приказ и теперь с тревогой поглядывали на скалы слева от них.
— В атаку! — взревел он, крик перехватил его горло, когда он направил свой меч вниз к отряду разбойников, растянутому вдоль дороги. Он ударил пятками, направляя свою лошадь вокруг куста и выводя ее на открытое пространство, прежде чем пустить ее галопом по узкому участку открытой местности. По обе стороны от скал появлялись его люди, выкрикивая боевые кличи, поднимая сверкающие клинки кавалерийских мечей.
На мгновение разбойники замерли, глядя в ужасе на летевших на них со всей мочи людей. Один оправился достаточно быстро, чтобы метнуть копье в Катона, и только ловко изменив направление галопа, он избежал длинного древка, которое пролетело мимо него и врезалось в землю на небольшом расстоянии позади. Когда всадники врезались в недружный строй, несколько разбойников повернулись и побежали, некоторые укрылись за валунами на другой стороне дороги, другие побежали обратно по дороге к деревьям.
Несколько мгновений спустя всадники прорвались сквозь ближайшую шеренгу врагов, нанося им разящие удары по головам и плечам. Катон нацелился на одного из разбойников с рогами на головном уборе; высокий мужчина с тяжелыми плечами, обнаживший меч и снявший щит. Его зубы оскалились в рычании, когда он поднял меч, чтобы заблокировать удар, и раздался резкий лязг и скрежет металла, когда лезвие короткого меча Катона ударилось о плоскость клинка разбойника и безвредно соскользнуло к острию, в то время как лошадь Катона понесла его дальше вперед. Он взметнул свое оружие и поднял его рукоятью на уровне плеча, ища нового противника. Вторая шеренга разбойников также сломалась, и лезвия засверкали на солнце, лошади фыркали и ржали, а люди сошлись в криках, рубя врагов вокруг себя среди клубящейся пыли и летящих комков земли, подбрасываемых с поверхности дороги.
Катон заметил Кальгарнона в трех метрах от себя. Юноша опустил острие копья и побежал вперед, вонзив острие в грудь лошади справа от Катона. Животное вскинуло голову и встряхнуло ею из стороны в сторону с пронзительным ржанием, прежде чем качнуться в сторону, выхватывая древко копья из рук юноши. Прежде чем Катон смог повернуть свою лошадь, чтобы напасть на мальчика, один из варваров бросился на него с незащищенной левой стороны с поднятым топором, чтобы нанести удар. Он сильно дернул поводья, и его лошадь столкнулась с разбойником, заставив его споткнуться в сторону. Прежде чем человек смог восстановить равновесие, Катон повернулся в седле и махнул мечом, глубоко врезавшись в череп врага. Резкий удар угрожал ослабить его хватку на рукояти, и он крепко сжал пальцы и освободил лезвие, пока разбойник покачивался, кровь хлынула из его раны, прежде чем он выпустил топор, и его ноги подкосились под ним.
Подняв свой гладий вверх, Катон быстро огляделся и увидел, что ни один из разбойников уже не находится на близком расстоянии. Некоторые все еще стояли на месте и пытались отбиться от всадников, но большинство дрогнуло и пустилось наутек. Его люди хрипло мычали, нанося удары любому врагу, оказавшемуся в пределах досягаемости их мечей. Катон поискал человека, которого он принял за их лидера, и увидел его у скал, где он призывал к себе своих людей и пытался сплотить их. Некоторые из них уже собрались вокруг него, и их пример стыдил и вдохновлял других присоединиться к ним и встретиться лицом к лицу с римскими ауксиллариями. Преимущество, предоставленное первоначальной неожиданностью атаки, исчезало с каждой минутой, и вскоре у врага хватило бы силы и смелости, чтобы окружить Катона и его людей и сбросить их с седел, чтобы прирезать уже на земле. Пора было прекращать атаку.
— Ко мне! — крикнул он сквозь шум, производимый его людьми. — На меня! Сейчас!
Ближайший из всадников услышал его крик и вышел из боя, осторожно направив свою лошадь к своему командиру. Другие все еще были охвачены неистовым возбуждением атаки и продолжали гнать своих лошадей через склон по другую сторону скал. Одна лошадь стояла неподвижно, ее бока вздымались, пока кровь стекала по сломанному древку, торчащему из ее груди. Розовая пена пузырилась из ее расширяющихся ноздрей — животное отказывалось отвечать на призывы своего всадника. Затем один из врагов подбежал к нему сзади и яростно замахнулся топором по обнаженной спине ауксиллария над луками седла. Тяжелый изогнутый край оружия расколол спину всаднику, он содрогнулся и выронил меч. Нападавший схватил его за руку и яростно вытащил из седла, так что он рухнул на землю с тяжелым выдохом. Затем разбойник поднял топор и опустил его, оставив вмятину на шлеме всадника, прежде чем второй удар пришелся по лицу человека и раздробил нос и челюсть. Новые удары быстро превратили голову ауксиллария в кровавую кашицу.