— Вам не стоит сетовать, маленькая упрямица! — смеясь, ответил отец. — Послушайте меня. Граф Жоффрей де Пейрак — прямой потомок графов Тулузских. Их родословная древнее, чем родословная нашего короля Людовика XIV. К тому же он самый богатый и влиятельный человек в Лангедоке.
— Возможно, отец, но как я могу выйти замуж за человека, которого совершенно не знаю и которого даже вы никогда не видели?
— Почему нет? — удивился барон. — Все девушки из знатных семей именно так и выходят замуж. Они не могут знать, какой союз будет благоприятным для их семьи и рода, какой даст невесте знатный титул. В этом вопросе нельзя полагаться ни на выбор девушки, ни на волю случая.
— А он… он молодой? — поколебавшись, спросила Анжелика.
— Молодой… Молодой ли он?.. — с досадой буркнул барон. — Что за праздный вопрос для такой практичной особы. Честно говоря, ваш будущий муж на двенадцать лет старше вас. Но в тридцать лет мужчина в полном расцвете сил, он особенно привлекателен. Бог может послать вам множество детей. У вас будет дворец в Тулузе, замки в Альби и в Беарне, экипажи, туалеты…
Мессир де Сансе запнулся, видимо на этом его воображение иссякло.
— Со своей стороны я полагаю, что предложение руки и замужества от человека, который вас никогда не видел, это исключительный и удивительный шанс.
Несколько шагов они прошли молча.
— Именно поэтому, — прошептала Анжелика, — такая удача и кажется мне столь странной. Почему граф, у которого есть масса возможностей найти себе богатую и титулованную невесту, выбрал меня — бесприданницу из самого глухого уголка в Пуату?
— Бесприданницу? — переспросил барон Арман де Сансе, и его лицо в эту минуту просияло. — Возвратимся в замок, Анжелика, ты переоденешься, мы сядем на лошадей, и я тебе кое-что покажу.
По распоряжению барона конюх вывел во двор замка двух лошадей и оседлал их. Заинтригованная словами отца, девушка молчала. Садясь в седло, она успокаивала себя мыслями о том, что брак, в конце концов, ее удел, и что именно так большинство ее подруг вышли замуж — за тех, кого им выбрали родители. Но почему это предложение так возмутило ее? Мужчина, за которого она выйдет замуж, не стар… Она будет богата…
Внезапно какое-то радостное и новое чувство охватило ее, сначала она не поняла причину, но тут Анжелика заметила, что рука слуги, который помогал ей сесть в седло, скользнула по ее ноге, задержалась там на несколько секунд и погладила. Уж этот жест никак нельзя было назвать нечаянным. Барон ушел в замок сменить сапоги и надеть чистый воротник. Анжелика нервным жестом отдернула ногу, лошадь сделала несколько шагов.
— Это еще что такое, парень?
Яркий румянец залил ее щеки, она разозлилась на саму себя за то, что эта краткая и мимолетная ласка так взволновала ее. Конюх — этот здоровенный широкоплечий детина, посмотрел на нее; пряди каштановых волос падали на темные глаза, в которых светилась давно знакомая, лукавая улыбка.
— Николя! — воскликнула Анжелика. Она испытывала двоякое чувство: радость встречи со старым приятелем по детским играм, и смущение, вызванное его дерзостью.
— А-а! Ты наконец-то узнала Николя! — воскликнул барон де Сансе, широким шагом подходя к ним. — Это сущий дьявол, с которым никто не может совладать. Он не желает работать ни на земле, ни с мулами. Лентяй и повеса, вот каков твой бывший дружок, Анжелика!
Но Николя, кажется, ничуть не удивился таким словам барона. Он продолжал смотреть на Анжелику и смеялся, дерзко, почти нагло обнажая в улыбке свои белоснежные зубы. Из-под расстегнутой рубашки виднелась мускулистая и загорелая грудь.
— Эй, парень, садись на мула и поезжай за нами, — сказал барон, ничего не заметив.
— Слушаюсь, хозяин.
Они проехали по подвесному мосту и свернули влево от Монтелу.
— Куда мы едем, отец?
— К старому свинцовому руднику.
— К этим развалинам недалеко от Ньельского монастыря?
— Вы совершенно правы.
Анжелика вспомнила эту обитель распутных монахов, свою безумную детскую затею бежать в Америки и рассказ брата Ансельма о руднике, о том, как очень давно в нем добывали серебро и свинец.
— Но я не могу понять, какое отношение имеет этот заброшенный кусочек земли к…
— Ну, теперь он не такой уж и заброшенный, и сейчас он называется Аржантьер. Это и есть твое приданое. Если ты помнишь, Молин в свое время уговорил меня возобновить права нашей семьи на разработку этого рудника, а также походатайствовать об освобождении от налогов на четверть добытого свинца. После этого он привез сюда рабочих-саксонцев. Видя его особый интерес к этой нашей земле, я ему сказал, что рудник будет твоим приданым. Думаю, именно тогда в его хитроумной голове и зародилась мысль о твоем браке с графом де Пейраком, ведь этот тулузский сеньор однажды хотел купить у нас этот рудник. Возможно, я не сильно разбираюсь в его связях с Молином, но я уверен, что граф каким-то образом причастен к нашей торговле мулами и свинцом с Испанией. А значит, что дворян, занимающихся коммерцией, намного больше, чем принято думать. Хотя земельные владения графа очень обширны и ему нет нужды прибегать к таким неаристократическим занятиям. Возможно, это его забавляет. Говорят, он большой оригинал.
— Если я не ошибаюсь, — медленно проговорила Анжелика, — вы знали, что граф мечтает об этом руднике, и дали ему понять, что он сможет его получить, если в придачу возьмет и дочь.
— Анжелика, ты очень странно все воспринимаешь! Я вот нахожу идею сделать рудник твоим приданым просто великолепной. Главная забота в моей жизни — это обустройство вас, моих дочерей, об этом же мечтала и ваша покойная мать. Наша семья ни при каких обстоятельствах не продает свои земли, даже в самые тяжелые времена, нам удавалось сохранить земли баронов де Сансе целыми в полной неприкосновенности, хотя маркиз дю Плесси довольно часто зарился на ту часть наших плодородных земель, на месте которых раньше были болота. Но выдать свою дочь замуж не только за человека весьма родовитого, но и очень богатого — на это я согласен. К тому же, ведь так мы сохраним наши земли, они перейдут не в чужие руки, а в новую семью, в новую ветвь нашего рода.
Анжелика ехала немного позади отца, поэтому он не видел выражения ее лица. Она тем временем в бессильной злобе кусала губы своими белоснежными зубками. Она не могла объяснить отцу то унизительное положение, в которое ее поставили, ведь он убежден, что очень ловко и хорошо устроил счастье своей дочери! Все же она попыталась бороться.
— Насколько я помню, вы дали этот рудник Молину в аренду на десять лет? Значит до конца аренды еще четыре года. Но как тогда эти земли могут стать приданым?