— Сколько тебе времени на подготовку надо?
— Думаю, часа будет достаточно, — ответил я и стал прикидывать, какие и кому мне следует дать распоряжения по телефону. Но командующий фронтом и не думал освобождать телефоны. Он связывался то с одним, то с другим, давал указания, требовал объяснений. А я уже сидел как на иголках: время шло, так сказать, из моего бюджета, и, если я не успею связаться со своими немедленно, могут произойти самые неприятные последствия.
Конев продолжал говорить по телефону. Тогда я не выдержал, набрался смелости и, чуть не перебивая командующего фронтом, взмолился:
— Товарищ маршал, разрешите мне воспользоваться телефоном, мне необходимо дать указания своим дивизиям.
Коне. в быстро закончил разговор, но зато снова заворчал:
— Пользуйся, пользуйся! Давай свои указания! Как дети малые! Ничего сами сделать не могут!
Тут в поле его зрения попал командующий артиллерийской дивизией генерал Санько, и маршал напустился на него:
— А вы, генерал Санько, что смотрите? Курам на смех! Один генерал сидит на нашесте и дрожит от страха, а другой всей своей артиллерией не может какую-то вонючую батарею подавить!
— Позвольте, товарищ маршал… — начал было Санько, и его смуглое худощавое лицо порозовело от обиды. В самом деле, при той обстановке, которая сложилась у генерала Чиркова, когда немцы потеснили его войска, совершенно неожиданно обрушив на него ураганный огонь, и лишили возможности вести визуальное наблюдение, а грохот боя не позволял звуковой разведке определить расположение батареи, бившей непосредственно по его домику, артиллеристам сориентироваться было очень трудно, почти невозможно. Видимо, об этом и хотел сказать Санько маршалу. Но командующий ничего не желал слушать и продолжал бушевать:
— Нянька им нужна, нос утирать! Командующий фронтом должен им налаживать взаимодействие родов войск, авиацию им вызывать!
Мы с Санько переглянулись, и по его лицу пробежала легкая лукавая улыбка. Вероятно, мы подумали об одном и том же: мы бы и без маршала сумели воспользоваться авиацией, кабы она у нас была, и взаимодействие любое нам нетрудно было бы наладить, обладай мы той полнотой власти, которой пользуется командующий фронтом. Мне показалось, что у склонного к юмору Санько уже готова на этот счет какая-то шутка, но он смолчал и только выразительно поглядывал на меня.
Дальше все пошло как по расписанию. В назначенный час волна за волной прилетели бомбардировщики, обрушили на вражеские позиции свой смертоносный груз, подавили артиллерийские батареи, и соединения корпуса пошли в наступление, тесня противника по всему участку.
До сего времени помню выражение удовлетворения на широком лице командующего 1-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева, когда он уже совершенно спокойно и даже благодушно говорил мне:
— Ну вот, оказывается, для успешных военных действий надобно приехать командующему фронтом, выгнать своих генералов из курятников, где они сидят, трясясь от страха перед гнусными фашистами, и наладить взаимодействие войск. А дальше солдат свое дело сделает! Это вам не фриц какой-нибудь!..
Прежде чем уехать, маршал Конев отдал еще распоряжение о том, чтобы нам придали штурмовую дивизию, и распрощались мы самым сердечным образом.
Однако в тот же вечер в корпус прибыл приказ по фронту довольно неприятного содержания. Командующий фронтом жестко указывал на недопустимость устройства наблюдательных пунктов в строениях, тем более на чердаках. Не называя, правда, фамилий, маршал Конев сослался при этом на имеющие место факты, когда командиры, избрав такие неприемлемые для наблюдения места, не обеспечивающие надежного укрытия, поддаются страху при виде опасности, впадают в панику, теряют способность объективно оценивать обстановку и руководить военными действиями. Далее в приказе предписывалось впредь неукоснительно оборудовать наземные наблюдательные пункты, обеспечивая максимальную безопасность для офицеров и генералов, руководящих боевыми действиями.
Тон приказа был беспощадно суров, но указания, содержащиеся в нем, безусловно, справедливы. И, я думаю, для многих командиров, в том числе и для генералов, они явились хорошим уроком основ воинского искусства.
— Да, пропесочил старик, — раздумчиво сказал генерал Чирков, когда мы при встрече обсуждали этот злополучный случай. — Ну да впредь наука! Лично меня теперь на чердак никакими калачами не заманишь…
А наступление советских войск продолжалось. Шли последние месяцы войны, последние бои. Но менее трудными, чем все предыдущие, они не были. Отчаяние поражения придавало фашистам силы, и они оказывали яростное сопротивление. Советские люди по-прежнему отдавали все для фронта, для победы…
Глава шестая
Знаменосцы, вперед!
Наступил апрель сорок пятого. Последняя военная весна. Она была тревожной и радостной. Близился конец войны. Проснулись и перемешались, запутались в сложный клубок острые, волнующие, горькие чувства: страстное желание дожить до победы, доставшейся, нет, еще достающейся такой дорогой ценой, добить врага, в смертельной агонии конвульсирующего в Берлине; тоска по любимым, семье, родному дому…
В первых числах апреля началась долгожданная перегруппировка сил 1-го Украинского фронта для участия в Берлинской операции.
К 10 апреля наш корпус занял новую полосу, и сразу же началась энергичная подготовка к наступлению. Исходные позиции корпуса оказались на левом фланге ударной группировки 5-й армии. Мне следовало бы добавить: оказались на левом фланге, как всегда, потому что, в самом деле, на протяжении всей войны соединения, которыми я командовал, в силу неизвестно каких причин и обстоятельств находились, как правило, на флангах ударной группировки. Фланговое положение всегда трудно отсутствием локтя товарищей по оружию и вытекающей отсюда необходимостью решать одновременно две задачи: наступать, не отставая от общей линии наступления, и прикрывать частью сил основную группировку корпуса и армии на случай контратак противника с открытого фланга.
Наш корпус должен был занимать участок по берегу реки Нейсе. Причем непосредственно вдоль самой реки шла полоса лишь 58-й гвардейской стрелковой дивизии. 14-я и 15-я гвардейские стрелковые дивизии расположились слева от 58-й. Но между рекой и позициями 14-й и 15-й дивизий на нашей стороне реки находился небольшой немецкий плацдарм площадью, наверное, четыре километра на пять или что-нибудь в этом роде. Прямо против плацдарма, на западном берегу Нейсе, лежал подготовленный фашистами к обороне город Мускау. Далее к северу, то есть напротив позиций 58-й дивизии, линия обороны противника проходила непосредственно по западному берегу реки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});