лоб, а в зелено-голубых глазах застыло огненное пламя. Ярость, с которой он втискивал Колю в стену, напугала Аню. Подойдя к Феде, она положила руку на его плечо и жалобно, едва слышно, сказала:
— Отпусти, пожалуйста.
Но ее слова пролетели мимо его ушей. Он дернул плечом, чтобы сбросить ее руку. Аня сглотнула и сделала шаг назад. Нервы щекотали кожу, и она прикрыла рот ладонью, чтобы не расплакаться. Она не знала, как скоропалительно выйти из этой ситуации, и чувство безысходности давило на нее с невиданной силой. Взглянув на Николая, Аня увидела его спокойствие и улыбку на устах, хотя ворот куртки теснил его горло, перекрывая поток кислорода.
— Понимаю твой гнев. Он вполне оправдан, но думаю, нам стоит спокойно все обсудить, — даже не пытаясь вырваться из хватки, произнес Коля и перевел взор на Аню. — Наедине.
Федя закатил глаза и отпустил Колю.
— Побудь в своей комнате, пожалуйста, — сказал Ане Федя, указав рукой на дверь ее спальни. Сам же прошел в гостиную вслед за Литвиновым.
Хоть гостиная оказалась светлой и не очень просторной, в ней чувствовался комфорт, созданный умелой женской рукой. Белые стены были увешаны картинами разных размеров в стиле авангардизма, на журнальном столике стояли ваза с розами и пару подсвечников, рядом с которым лежал роман Джейн Эйр. Николай подошел к серому дивану, накрытому молочным пушистым пледом и усыпанному декоративными подушками, и остановился. Взор пал на куст монстеры, за которым пряталась граненая рамка с любительскими фотографиями, которую, как ему показалось в тот момент, не успели повесить на стену. Он хотел взглянуть, однако грубый бас Феди заставил его обернуться.
— Я же предупреждал тебя.
Коля не ступил шагу с места и провел пальцами по листьям монстеры. Срываться на вратаря команды не входило в его планы, хотя тон был непозволительно резким.
— Она сама сделала этот выбор. Ты не вправе решать судьбу другого человека.
— Она мне как сестра. Ты прекрасно это знаешь.
— Знаю, — бросил Коля и повернулся к Феде лицом. — Именно поэтому сейчас я здесь. Я не прячу голову в песок, как трусливый страус. Я умею брать ответственность за свои поступки.
Любимов ухмыльнулся.
— Ты считаешь, что совершил хороший поступок?
— Уж точно не согрешил. Я больше не сделаю ничего, что может ее огорчить. Можешь быть в этом уверен. Я хочу предоставить ей полную защиту, в которой она особенно нуждается сейчас.
Федя нахмурился. Мускулы его тела заиграли под футболкой.
— Куда ты ее втянул? — ярость снова блеснула в его глазах.
— Никуда, — ответил Николай, встряхнув плечи. — Прошлое настигло ее само.
— О чем ты? — с еще большим недоумением спросил Федя.
— О Морозове.
До этого Николай не знал, что одна лишь человеческая фамилия способна возродить ярость. Всего несколько букв, а человек вспыхивает, словно вулкан. Федя оттолкнул его на диван и почти набросился с кулаками, но Николай успел увернуться.
— Ты снова за старое?
— Я не знаю, как он связан с Аней, — Коля потер ладони. — Но вот-вот разразится война между ним и моим отцом за строительный проект. Морозов выиграл тендер, а мой отец точно не простит ему победу.
— И что ты этим хочешь сказать? Какую защиту ты можешь ей предоставить? — в голосе Феди прозвучало нескрываемое презрение.
— Аня поживет у меня какое-то время.
Любимов залился истерическим смехом и пнул мысом домашнего тапочка молочный ковер под журнальным столиком. Просьба Литвинова была для него немыслимой. Сдержанность, которой пропитались мышцы лица оппонента, безрассудно действовала на Федю. Ему хотелось пересечь ту линию выдержки, которой придерживался Коля, и наброситься на него с кулаками. Но в соседней комнате была Аня, которая была не на стороне Феди.
— Ты издеваешься? — сорвался на крик Любимов, метнув прожигающий взор в сторону Николая.
— Федя, при всей неприязни ко мне попытайся здраво мыслить, — Коля вздохнул и потер пальцами отяжелевшие веки. Упертость собеседника его утомляла, но уйти без результата он не желал. — Мой дом охраняется круглосуточно, а я всегда буду рядом.
Федя отрицательно мотнул головой, не допуская ни малейшей мысли благоприятного исхода для Литвинова.
— Исключено. Все проблемы только из-за тебя. Пока ты не появился, в ее жизни был покой.
Николай вскочил с дивана, считая обвинения в свой адрес отнюдь не справедливыми.
— И в чем же я виноват? В том, что родился в семье Литвиновых? — он развел руками. — Или в том, что мой отец бизнесмен, а? Быть может, по-твоему я виноват в том, что Морозов приехал к нам в город и решил наставить рога моему отцу? Все, что ты говоришь, — это глупо.
— А разве не глупо играть с человеком в игру «дальше — ближе»?
Николай закусил внутреннюю сторону щеки, стараясь не потерять самообладание. Понизив тон, он вымолвил:
— Я не играл в нее.
— Разве? — Федя изогнул бровь.
— Прошлое не играет никакой роли в момент, когда готова разразиться ядерная катастрофа. Я просто хочу, чтобы ты принял к сведению три факта. Первый — мы с Аней будем встречаться, второй — она будет жить у меня, третий — наша личная неприязнь не выносится на лед. В хоккее мы отключаем все чувства и играем на холодную голову, — заключил Коля.
Он развернулся и прошел в коридор, оглядываясь по сторонам в поисках спальной комнаты. Николай сделал пару шагов вперед и завернул направо, увидев через приоткрытую дверь силуэт Ани. Она буквально застыла на месте: руки безжизненно повисли, стеклянный взор был прикован к изголовью кровати. Коля не сомневался в том, что отголоски разговора с Федей долетели до ее ушей. Иначе бы она не пребывала в состоянии прострации.
— Возьми, пожалуйста, все необходимые вещи на первое время. Остальные купим в случае чего.
— Разговаривая на повышенных тонах, вы сумели прийти к соглашению? — спросила она.
— Эм, можно и так сказать.
Аня пождала губы и одобрительно кивнула головой. Ей слабо верилось в то, что они смогли договориться, ведь отголоски колких фраз доносились до ее комнаты. Но медлить было нельзя, поэтому она наспех набросала вещи в спортивный рюкзак. Застегнув молнию, Аня протянула портфель Коле, а сама забрала с комода сумку с фотоаппаратом и объективами.
— Кажется, все, — сказала она.
Николай переплел их пальцы, и они вышли из комнаты, никак не ожидая, что Федя встанет у двери и перекроет выход рукой, упершись ладонью в стену.
— Ты выходишь отсюда один, — процедил Любимов.
— Кажется, ты не понял моих намерений. Мы уходим отсюда вдвоем, — смело твердил Николай.
— Федя, пожалуйста, пропусти, — просила Аня.
— Ты правда этого хочешь? — обратился к ней Любимов.
Аня сжала пальцы Николая,