хоть в победе Морозова не было вины Коли, он ощущал себя паршиво. Ему было плевать на компанию отца и ту прибыль, которую могла получить НИС-групп. Его тревожило собственное будущее, такое шаткое и хрупкое, которое сегодня разбилось о скалы. Он мечтал о свободе, которую получит после тендера, но только обрек себя на погибель: теперь отец точно не спустит ничего с рук. Борьба за спокойную жизнь будет стоить ему дорого, но теперь он намерен бросить вызов, как когда-то сделал это в юношеском возрасте.
Николай, засунув руки в карманы отглаженных синих брюк, шагал по коридору, глядя себе под ноги. Он настраивал себя на совместное времяпрепровождение с обиженным отцом, ведь до тренировки оставалось полдня, а в таунхаусе сложно не пересечься. Коля уловил стук двери и обернулся: Морозов с его помощником вышли из кабинета. На лице противника поселился хитрый оскал, присущий несправедливому победителю. Вадим Александрович смотрел в сторону Коли, но как будто взор был устремлен ему за плечо. В недоумении Николай оглянулся назад и не успел осознать, что происходит.
Аня прижалась к нему всем телом и, став на носочки, обхватила ладонями его лицо. В следующий миг ее губы соприкоснулись с его устами. Их губы сливались воедино, и счет во времени был потерян, будто бы здесь, в этом коридоре, не было никого, кроме них. Они теряли себя, и Николай ощутил, как горит в огне собственных чувств. Пламя любви становилось все обширнее и обширнее. Он горел до тех пор, пока пепел не рассыпался, точнее, пока Аня не прервала поцелуй.
— Это значит «да»? — первоочередно сорвалось с его уст, расплывшихся в улыбке.
Переживания о тендере отошли на задний план, когда ее тонкие пальцы пробежались по скуле и нарисовали полумесяц. Так нежно она касалась его тонкой кожи и так искренне смотрела ему в глаза, будто в этой синеве восходило ее солнце.
— Спрашивай меня хоть бесконечное количество раз, ответ всегда будет «да», — ответила Аня и обняла Колю за спину, прижавшись головой в его груди.
Николай ощутил, как его душа обрела покой. Все, что ему было нужно, — это Аня. А она была рядом. Он склонил над ней голову, будучи выше ее, и носом зарылся в ее волосы. Губы оставили легкий поцелуй на макушке. Ему не хотелось ничего говорить, да и не нужно было более задавать вопросы: ее ответ его устроил.
Тем временем оскал Морозова стерся, а на лице повисла гримаса ревности и негодования. Громко постукивая лакированными туфлями, он подошел к ним и задел Колю плечом. Николай перевел на него непонимающий взор.
— Не стоит посягать на то, что принадлежит только мне, — выпалил Морозов, искоса поглядывая на Аню. Он не позволил задать лишних вопросов и, оставив Николая в недоумении, удалился вместе со своим помощником.
— Как тендер? — с некоторой надеждой в голосе спросила Аня. Она старалась сохранить спокойствие, но все ее существо дрожало от испуга после слов Морозова.
— Отец проиграл его.
— И что это значит?
— Боюсь, тебе придется переехать ко мне, чтобы я мог тебя защитить. Для отца проигрыш означает начало войны с Морозовым. Оба способны на что угодно.
Последняя капля веры в лучшее испарилась в тот миг, когда Николай сообщил о фиаско отца. Значит, Вадим будет в городе до момента завершения проекта.
— Но… — попыталась возразить она.
— Не волнуйся, ты поживешь в гостевой комнате. Наш дом под постоянным наблюдением, поэтому тебе ничего не будет грозить. На лед будем ездить вместе. Отныне куда ты, туда и я, — не выпуская ее из объятий, твердил Николай.
— Как же я сообщу об этом Феде? Боюсь, он придет в ярость.
— Я сам с ним поговорю и все объясню. Тебе не стоит волноваться на этот счет.
— А отец? — Аня подняла на него глаза.
— Ему придется смириться с моим выбором. Теперь ты под моей защитой, — Коля провел рукой по ее волосам, переходя на шею. Прислонившись к уху, он прошептал: — Наша любовь — до луны и обратно.
Глава 16
Мне не нужен мир, где нет тебя.
Там, где ты, мой дом.
— Может, стоит отложить разговор? — с ноткой беспокойства в голосе спросила Аня, когда черная мазерати притормозила у подъезда.
Николай повернул голову в ее сторону и, отстегнув ремень безопасности, накрыл ее ладонь. В ее глазах читался страх, и он не мог взять в толк, почему эта дружба сопровождается такими жесткими запретами. Он мог бы поставить себя на место Феди, чтобы понять его позицию, однако его собственничество и чрезмерная опека с запретами на общение не укладывались в его голове. Возможно, это была особая забота, ведь Николай так и не узнал, что именно их связывало, потому он спросил:
— Боишься его реакции?
— Немного. Ты не подумай, что он тиран. Просто в силу некоторых обстоятельств он сильно печется о моей безопасности, — оправдывалась Аня, не сбрасывая его ладонь.
Николай смолчал и одарил ее понимающим взглядом. Поцеловав ее руку, он открыл дверцу автомобиля.
— Пойдем.
Минуты в лифте тянулись мучительно долго. Кабина плавно поднималась вверх, на двенадцатый этаж, а тишина сдавливала виски подобно тискам. В воздухе витала тревога, и им не хотелось ею упиваться. Коля уставился на треугольную стрелку, подсвечиваемую красным цветом, и с облегчением выдохнул, когда загорелась цифра «12» и лифтовая кабина притормозила. Двери с писком открылись, и он огляделся по сторонам в поисках нужного направления: ему еще не доводилось бывать здесь.
— Направо, — подсказала Аня. — А затем прямо, до упора.
Прикоснувшись к звонку, Николай ощутил, как Аня, стоя у него за спиной, сжала его руку. Она знала, что Федя видит их через видеозвонок, и побаивалась его реакции. Хоть у нее в сумочке и валялась связка ключей от квартиры, заходить спонтанно с Николаем она не решалась.
— Все будет хорошо, — Коля постарался ее успокоить и в ответ сжал ее пальцы, ощутив тепло.
Входная дверь распахнулась — и на пороге вырос Федя в свободной футболке и спортивных штанах. Глаза опустились вниз и пристально посмотрели на переплетенные пальцы Ани и Коли. На его лице заиграли желваки, а мускулы напряглись. Он изо всех сил пытался сохранить самообладание и не наброситься на Литвинова на лестничной клетке, боясь изречений соседей. Прочистив горло, он вымолвил:
— Заходите.
Коля переступил порог первым, Аня шагнула за ним, прикрывая за собой входную дверь. Не прошло и минуты, как Федя схватил Николая за ворот куртки и прижал к стене. Стиснутые челюсти заскрипели, курчавая челка упала на