выкликнет Дэниэла Емори. Но фамилии на
е благополучно заканчиваются, равно как и фамилии на
у, и я паникую, потому что
в списке нет Сайерса Уэйта. – Эван Замара?
Я хорошо помню его лицо – карие глаза, пухлые щеки, тугие завитки волос. Мальчик на сцене, за спиной которого экран с падающими метеоритами.
На другом конце класса поднимает руку высокий, стройный мальчик с широкими плечами и коротко остриженными волосами.
Он не может быть тем самым Эваном Замарой.
– Уберите со столов учебники, – говорит учительница. Мне нечего убирать, и я сижу тихо, пока она раздает толстые вопросники и зеленые листы для ответов. – У вас пятьдесят минут.
Раздается шорох страниц, но я застреваю в самом начале листа, на котором требуется написать ответы.
Имя:
Имя:
Имя:
Дэниэл – вот что хочет написать моя рука.
Имя:
Имя:
Имя:
Я знаю свое настоящее имя, но я так давно не писал его.
Заставляю руку вывести одну за другой буквы: С-А-Й-Е-Р-С.
И тут я немного расслабляюсь. Все это не так уж и трудно. Беру вопросник и читаю первый вопрос.
Беовульф верит, что результаты его усилий будут определены:
(а) Силой его тела
(б) Силой его ума
(в) Верой его людей
(г) Богом и Роком
Еще один приступ паники – я не читал эту книгу. По крайней мере, я так считаю.
Успокойся. Ничего страшного не случится, если ты не дашь ответа на этот вопрос. В памяти всплывает некогда слышанное: «Если сомневаешься, выбирай В».
Я чуть было не обвожу эту букву прямо в вопроснике, но вовремя вспоминаю, что делать этого не следует.
Нахожу единицу на… как это называется? Лист с вариантами ответа?
Шуршат страницы. Почти все перешли к следующей, а я так и не продвинулся дальше первого вопроса. Опять начинаю нервничать, но напоминаю себе, что нужно просто обвести В, и перехожу к следующему вопросу.
– Что ты делаешь?
Я не сразу понимаю, что учительница обращается ко мне.
Она шагает по проходу, ее яркие рыжие брови стоят домиком над прищуренными глазами.
– Ты думаешь, это смешно?
Я ничего не понимаю.
Несколько любопытных ребят поворачивают к нам головы.
Мне десять.
Нет, мне сто.
Времени нет, возраста нет.
– Это английский за одиннадцатый класс, и я не сомневаюсь, ты знаешь, что сканер считывает только ответы, написанные простыми карандашами.
Медленно перевожу взгляд на свою руку. В ней зеленой мелок. Я даже не подумал об этом, когда доставал его из кармана. Учительница вздыхает и берет со своего стола чистый лист с вариантами ответов и карандаш. И кладет мне на парту.
– Перепиши.
Карандаш катится ко мне, острый, как оружие. Я не могу прикоснуться к нему, это запрещено. Глупость какая-то – конечно же, я могу его взять. Более того, я должен это сделать.
Кто-то с кем-то шепчется. Две девушки в соседнем ряду наблюдают за мной. Справа от меня раздается тихий щелчок. Мальчик, чье место я занял, подносит к моему лицу телефон. Опять какое-то бормотание, и теперь на меня смотрят абсолютно все, и среди прочих взглядов я различаю взгляд Другого Эвана Замары.
– Тихо, – приказывает учительница, но шепот лишь усиливается.
Мои пальцы впиваются в бедра.
Мне хочется надеть на голову шлем.
Не могу убежать, не могу драться, не могу убежать, не могу драться.
Мне нужна Пенни. Я бы со всем справился, будь она рядом.
Часы на стене тикают, и тикают, и тикают.
Громкий звонок – папа дома.
«Нет, перестань думать об этом». Просто пришло время следующего урока. Вскочив с места, устремляюсь в шумный коридор. Мимо проносятся школьники, кто-то разговаривает с друзьями, кто-то открывает и закрывает шкафчик.
Но один за другим, почти одновременно, голоса стихают, и взгляды присутствующих обращаются к телефонам.
Я испуган и ничего не понимаю, но пытаюсь прогнать эти чувства, быстро заходя за угол коридора, где у шкафчиков толпится еще больше народа. Девушка с длинными русыми волосами смотрит на экран мобильника. Она поднимает глаза и таращится на меня, как на призрака. Именно им я себя и ощущаю.
Она направляется ко мне, но резко останавливается, ее глаза оглядывают меня от волос до ботинок. Ее лицо выражает смятение, словно она решила было, что узнала меня, но теперь не уверена в этом.
– Сайе? – Голос у нее дрожит. – Ты… ты выглядишь…
Звенит звонок, и озадаченные учителя высовывают головы из классных комнат. Кто-то кричит, что приехали журналисты, и некоторые дети бросаются к окнам.
– Хочешь поговорить с ними? – Девушка вытирает глаза мизинцами. – Я буду с тобой все это время.
Не успеваю я ответить, как двое мужчин в черных галстуках разгоняют собравшуюся толпу. Один из них просит пройти с ним, и меня ведут по коридору, а девушка – Бриа – остается позади.
Шестьдесят восемь
– Это возмутительно. – Мама разгневана, но держит себя в руках. Мы сидим с ней на диване напротив стола директора школы. – Вы клялись мне, что возвращение моего сына в школу пройдет незаметно.
Директор выглядит смущенным.
– Заверяю вас, я переговорил о возвращении Сайе всего с несколькими учителями.
– Значит, кто-то из них проболтался.
Его лицо морщится.
– Прошу прощения, мэм. В настоящее время полиция выдворяет отсюда этих репортеров.
– Но этого недостаточно.
– Он не виноват, – говорю я, и они замирают от удивления. – Меня сфотографировал мальчик из моего класса. Наверное, он выложил фотографию в интернет.
– Этого не должно было произойти, – быстро произносит учитель. – Я объявлю, что всякий, кто сделает это, будет наказан. – Он поворачивается к маме. – Мы хотим уладить это недоразумение не меньше, чем вы. Оно будет иметь негативные последствия для всех…
– Все меня не интересуют.
– Мэм, если…
– Я должна быть уверена, что мой сын в безопасности! – кричит мама, повергая меня в шок. Она, насколько я помню, никогда не кричит.
Лицо директора темнеет. Он раздражен? Зол?
Он встает на ноги, и внутри у меня все сжимается, я внимательно наблюдаю за ним, пытаясь прочесть его мысли. Сильно подаюсь назад – но он всего лишь идет к кулеру в углу кабинета. Наливает воды в бумажный стакан и протягивает моей матери.
Она берет его, руки у нее дрожат.
– Миссис Уэйт… – Теперь он говорит не официальным тоном, а успокаивающе. – Может, это и незаметно, но нас тоже волнует безопасность Сайе. Он через многое прошел, и наша задача сделать его возвращение в школу настолько безопасным и безболезненным, насколько это возможно. – Он украдкой смотрит на меня, и выражение его лица… Не уверен, что понял все правильно, но