Он вышел. Элейн тупо разглядывала узорчатую дверь.
Рассчитывает. В этом было нечто большее, чем рядовая просьба о мелкой помощи. Эреол всегда полагался только сам на себя. И вся помощь ему до сих пор была просто разновидностями воспитательных заданий. Потому что он мог отлично справиться один. С чем угодно. Почти с чем угодно.
Эреол, перекладывающий часть ответственности на свою воспитанницу… В этом было что-то пугающее. Но одновременно и признание ее способностей.
Почти признание равной.
* * *
Не только Элейн не спала тем вечером.
София свернулась уютным клубочком у себя на тюфяке и бездумно наблюдала, как отблески от ажурных стенок лампы пляшут по многогранным сводам шатра. Она выспалась, отдохнула и была на вершине блаженства. Она была дома. Хорошо, что не нужно становиться королевой. Можно будет как-то изловчиться и почаще возвращаться сюда. Или даже купить корабль, подобающий сестре королевы, и поселиться среди Детей моря. Хотя, конечно, это будет уже не то… Или изначально сохранить инкогнито и оставаться все той же Зовией — ступенью выше Софи, помощницы кухарки Ириз, но бесконечно далекой от двора и знати. Можно будет все, что угодно, — если Эреолу и остальным удастся добиться престола для Элейн…
В заслонку-дверь постучали.
София вздрогнула от испуга и неожиданности. Но сразу же успокоилась, напомнив себе, что выходить на улицу в ночной дождь могло не так уж много людей. И догадаться, кому из них понадобилось наведаться вечером к ней, не составляло труда.
— Входите, Грейсон, — сказала она и села на своем тюфяке, радуясь, что он застелен.
Вот зачем понадобилось идти к ней сейчас, а не дожидаться утра — отдельный вопрос… Под ложечкой засосало в предвкушении. София так и не научилась угадывать, чего ожидать от Итилеана в следующий момент. Знала только, что непременно что-то интересное.
Он осторожно прикрыл за собой заслонку и снял мокрый плащ, стараясь, чтобы капли не разлетались вокруг. Комната в шатре была довольно просторной, но эти капли, каждая из которых могла лишить разума, превратить в куклу без души и в конце концов убить… Итилеан проследил за взглядом Софии:
— Сама по себе эта вода безвредна, если пробудет в помещении дольше десяти минут. Как-то стражники на въезде в замок напились, простите за неприглядные подробности, и решили проверить.
София весело хмыкнула. Подобное было легко вообразить. Ей вдруг захотелось услышать историю полностью. И неужели раньше никто даже не пытался изучать дождь?
— У вас что-то срочное? — осторожно поинтересовалась она.
— Конечно, срочное. Узнать, как вы, — Итилеан устроился на полу на почтительном расстоянии от Софии — десять минут еще не прошло. А ее почему-то не оставляло чувство, что он собирался сказать что-то важное. Более важное, чем дежурный или даже продиктованный искренней заботой вопрос "как вы?". Но это важное могло быть произнесено вслух не сразу, а через определенный срок. Словно нуждалось в выдержке, чтобы изменить свои свойства, как капли пожирающего разум дождя.
— Отлично, как же еще, — жизнерадостно сообщила София. Пускай разговор пока ни о чем. В конце концов, Итилеан даже обнять ее не может, пока не прошло десять минут. — Здесь мой дом. Надеюсь, получится возвращаться сюда, когда… если… Элейн станет королевой, а я окажусь при дворе. Хотя бы на время.
— Да… — неопределенно произнес Итилеан. Серые глаза не без интереса скользнули по сводам шатра, выстеленным изнутри прессованными блоками сухих светло-коричневых водорослей, и по ярким драпировкам на стенах. Лампа с ажурными гранями давала не так уж много света. Расчерченные узорами блики плавно скользили по потолку и драпировкам в такт легкому покачиванию бартога. В этих отблесках Итилеан показался Софии совсем мальчишкой, ее ровесником. Странно. Он ведь и так не выглядел старым… Но в полумраке что-то ушло из его лица. Что-то, придававшее сухость и жесткость и игравшее, как оказалось, не последнюю роль.
Итилеан мельком взглянул на часы и тут же оказался рядом с Софией. Той стоило немалых усилий не отшатнуться в ужасе — на его волосах еще не высохли капли дождя. Но она сдержалась. Спокойно. Он знает, что делает, потому что не желает зла… Итилеан притянул ее к себе.
Ничего не произошло. София улыбнулась.
— И как вам Дети моря? Все еще считаете их деревенщиной?
— Простите… — Он покаянно склонил голову, уткнулся Софии куда-то между плечом и шеей и начал целовать, поднимаясь выше.
Она прикрыла глаза и какое-то время просто наслаждалась ласками… пока не вспомнила, что вообще-то находится наедине с мужчиной, на дворе ночь, а ситуация приобретает опасный оборот. Даже если счесть предупреждения Даиз пустым звуком, все равно как-то не по себе… или нет?
— Не бойтесь, София, — Итилеан почувствовал ее напряжение и отстранился. — Я не выйду за рамки… хм… приличий. Я слишком вас уважаю. Собственно, причина моего появления связана именно с этим.
София вздохнула и не стала вырываться. Ему хотелось верить. Разве что где-то на краю сознания угнездилось призрачное разочарование… вот только чем? Не тем же, что Итилеан повел себя как подобает? Она прекрасно понимала, что могло произойти, если бы они оба не сдерживали себя. И если откуда-то взялась тень сожаления оттого, что этого не произошло… то что же она за распущенное существо?
— Я слишком вас уважаю, — повторил Итилеан, прочитав, казалось, сомнения на ее лице. — И вы заслуживаете исключительно почтения и почестей, положенных вам по праву рождения. Однако я все же рискну кое о чем спросить.
Он помолчал, внимательно вглядываясь в глаза Софии. Она не произнесла ни слова. Чувствовала, что любые реплики будут просто неуместны. Итилеана редко приходилось видеть таким серьезным.
— София, вы знаете, что вы мне очень дороги. — Не признание в любви, но что-то очень близкое к этому… Она заинтригованно ждала продолжения. — И, думаю, я способен позаботиться о вас должным образом, несмотря на то, что мое происхождение значительно ниже вашего. Если мы победим… и если только вам не противен такой мезальянс… вы окажете мне честь стать моей женой?
София широко раскрыла глаза от изумления. Вот к чему он вел, оказывается! Можно было догадаться… но она не догадалась, потому что никогда не сталкивалась ни с чем подобным раньше. Спасибо Даиз и ее целомудренному сверх всякой меры воспитанию, отсекавшему любые контакты с молодыми людьми… Однако сейчас не до Даиз. Нужно что-то ответить. А что она могла ответить?
— Если мы победим… А если нет? Предложение отменяется? — проговорила она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});