штрихом в модернизации было изменение формы самого арбалета. Для этого я нагло стырил схему оружия с ноута Лены.
Тестовый выстрел оказался успешным, пробив панцирь дохлой твари. Покончив с улучшением конструкции, я объяснил труженикам из кузницы Гравиуса, что от них требуется, ибо сборкой оружия занимались именно они. Следующие два дня я провёл, занимаясь зачарованием заготовок для тетив, увеличивая их прочность.
Затем немного модифицировал стационарные орудия, повысив скорость заряжения, точность и силу выстрела.
Идеи улучшений на какое-то время закончились, и я решил создать для грядущей битвы немного воинов. Именно создать, а не найти или подготовить. Я не умел делать големов, ибо даже олодцы по большей части растеряли знания об этом направлении магии. Но я худо-бедно мог создавать химер. Материала, правда, подходящего почти не было.
Животное для химеризации должно изначально быть хотя бы немного послушным, иначе после превращения или даже во время него оно может тебя сожрать.
Эйхо не годились, так как уже являлись потомками выведенных олодцами химер.
Идеально подошли бы на роль химер собаки, но их по какой-то неизвестной мне причине этот мир не знал. А вот лошади были. Гораздо мельче, чем мы привыкли видеть в родном мире, чуть крупнее пони, но были они довольно послушными, а грозные боевые качества должна была дать им моя волшба.
Бюджет наш был скуден, а оттого выданных мне Мелисандой средств хватило лишь на покупку десятка лошадок. Превращали мы их в химер вместе с Оло, а оттого бьющих током монстров не вышло — мальчик знал, что делает. В отличие от дяди Саяна. Мы применяли сложные составные заклинания на каждую часть тела животных.
Лошади становились крупнее день ото дня. Зубы приобретали более хищный вид, нрав стал немного агрессивнее, на лбу у каждой химеры проклюнулся рог.
Покончив с созданием химер, я занялся улучшением себя. Чтобы не смущать лишний раз горожан, многие из которых никогда даже не слышали про магию, я отправился тренироваться в небольшую чащу, что к северу от Чивуака.
Я сосредоточился, начертил в воздухе посохом конструкт — звезду. Нарисовал в воздухе пальцами руны: отталкивание, разрушение, ускорение, хрупкость, воздух, и разместил их в вершинах конструкта. Затем с помощью силы воли швырнул вперёд кинетический удар — и засохшая сосна перестала существовать! Во все стороны полетели щепки, труха и опилки.
— Вот ты где, мразь! — неожиданно раздался у меня за спиной грубый, неприятный и столь знакомый голос, о котором я уже и думать забыл.
Я резко обернулся и тут же покрылся холодным потом, ибо теперь точно узнал человека, стоящего передо мной. Арзамар. У моего недруга не было посоха, что немного удивило меня, зато был автомат Калашникова, что удивило уже больше. Неожиданно. Наткнулся на корабль с Андреем и отобрал? Возможно. А возможно, экспроприировал ещё на Халионе во время нападения на экспедицию Лены.
— Не сгинул, вонючее отродье? Очень хорошо. Ведь я хотел тебя прикончить сам и с удовольствием сделаю это!
— Пушки детям не игрушки. Так что положи лучше эту штучку, дядя, на землю, а то мало ли, поранишься ещё. Где взял, кстати? — я старался говорить максимально нагло и уверенно, однако на последних словах голос всё же предательски дрогнул, когда я вспомнил о пытках, через которые прошёл.
— Не пытайся меня заговорить, мерзкий детоубийца! Где взял — там уже нет! А теперь сдохни!
Всё решали мгновения. Я не сомневался в том, что этот нехороший человек сумел разобраться в том, как работает оружие, и выстрелить для него не проблема. Но вот только я тоже разобрался в том, как работает оружие недруга, так что мы были на равных.
Арзамар снял автомат с предохранителя. Я мог бы попытаться сотворить заклинание, но у меня не было на это времени. Пуля, насколько я мог судить, исходя из своего жизненного опыта, была быстрее фаербола.
Поэтому я разогнался и прыгнул на противника ровно в тот момент, когда он нажал на спусковой крючок. Я выставил руку вперёд. И…
И видимо, надоело мне умирать и терять сознание, но в последний момент я отвёл дуло автомата в сторону, опалив руку струёй пламени из пламегасителя, но очередь прошла мимо.
Просчитался Арзамар. Ему хватило ума, чтобы разобраться, как работает неведомое оружие, но вот опыта стрельбы у него не было, а оттого он даже не подумал, что стрелять и убивать калаш может не только с расстояния десятка шагов, а с сотни метров и более.
Но радоваться было рано, ибо я всего лишь отбил первую атаку, а сам при этом завалился на землю вместе с мучителем.
И мы, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей… Тьфу! Придёт же такое в голову в подобный момент. Нет, я явно ушибленный.
Упав, я прижал руками грозный огнестрел к земле, чтобы не схлопотать раскалённый кусочек смерти в брюхо. Мне там посторонние предметы не нужны, если, конечно, это не пирожки с капустой или пряники на худой конец, и попадать должны они туда исключительно через пищевод.
Но враг оказался не так прост, как хотелось бы. Свободной рукой достал откуда-то нож, и, пока я изо всех сил пытался отобрать автомат, пырнул меня в живот. Я был без какого-либо доспеха, оттого не встретившее преграды остро заточенное лезвие утонуло в податливой плоти по самую рукоять. Арзамар продолжил бы меня колоть своим оружием и дальше, будто молочного поросёнка, но я из-за кипевшего в крови адреналина боли не почувствовал и прижал к земле коленом вторую руку врага. Нож остался торчать в ране.
Мне наконец удалось выхватить автомат из рук врага, но не успел я обрадоваться, как он укусил меня в бедро. На этот раз боль пришла сразу. Я вскрикнул и сам завалился на землю, не успевая выстрелить, отбрасывая автомат подальше в сторону.
Арзамар, освободившись от сидящей верхом на нём туши, резво вскочил на ноги, будто игрушка-неваляшка, и кинулся за упавшим неподалёку калашом.
Я вытащил из-за спины посох. Быстро рисую конструкт, даже не задумываясь над его формой, получается квадрат; придумываю заклинание на ходу и вставляю в вершины руны: охлаждение, отталкивание, ускорение, усиление, и отправляю во врага. Морозное облако летит в Арзамара и попадает ровно в тот момент, когда противник, подняв автомат, развернулся лицом ко мне.
Истязатель, что мучал меня с помощью безумного сподручного около года назад, становится неподвижным под действием заклинания, превратившись в ледяную статую.
Чтобы наверняка завершить бой, я решил разбить статую.