— Добро пожаловать! — приветствовала Беатриче Джакопо и Каролину. Ее сердечно расцеловали в обе щеки, а она с неподдельным радушием обняла Лючию и Бьянку. Беатриче всегда нравились эти ее родственники, особенно близка она была с кузинами, своими ровесницами, хотя это было дальнее родство. Предстоящие браки должны были еще больше сплотить всех членов их семейства.
— Крошка Беатриче! — буквально прорычал Джакопо, сжимая ее в своих медвежьих объятиях. — А ты почему не выходишь замуж на следующей неделе? Ты такая же красавица, как и твоя мать, не стоит заставлять молодых людей ждать!
— Отец еще не готов расстаться со мной, — ответила Беатриче, заливаясь краской. — Он уже скоро приедет поздороваться с вами. И Фабрицио тоже. Давайте я провожу вас в ваши комнаты.
Слуги в ливреях обоих ветвей семейства — фортеццкой и джилийской — подняли внушительного вида багаж будущих невест и их родителей наверх, принесли горячую воду и зажгли свечи.
— Зайди к нам поговорить, пока мы переодеваемся, дорогая Биче, — попросила Лючия.
— Мы хотим показать тебе наши свадебные наряды, — добавила Бьянка.
— С удовольствием на них посмотрю, — ответила Беатриче.
— Карло будет на обеде? — поинтересовалась Лючия.
— Да, да, — сказала Беатриче. — Он безумно хочет тебя видеть. А Альфонсо явится в субботу, — сообщила она Бьянке. — Франческа тоже приедет. Послезавтра все четыре пары уже будут сидеть за одним столом, хотя каждая из вас и так знает, что она не одинока.
— Все в порядке, — произнесла Лючия, — после следующего вторника у нас впереди будет целая жизнь, чтобы провести ее вместе.
* * *
Сандро с Энрико наблюдали за дворцом ди Кимичи с улицы. Угорь считал, что это один из методов обучения Сандро как молодого шпиона — показать прибывающих членов семейства. Сандро вздрогнул при виде князя Карло, возвращавшегося со своим отцом и старшим братом; Фрателло негромко зарычал.
— Теперь ты хоть понял, какой князь на какой княжне женится? — спросил Энрико. — Та рыжеволосая девушка, которая сегодня вечером приехала из Фортеццы, будет женой Карло.
— Бедняжка, — прошептал Сандро.
— Это почему?
— А за кого собирается замуж темноволосая сестра? — поинтересовался Сандро, желая отвлечь своего хозяина.
— За герцога Альфонсо Воланского, — быстро ответил Энрико. — Он приезжает в субботу. Его сестра — Катерина.
— Это на которой женится Фабрицио? — уточнил Сандро.
— Молодец! — похвалил его Энрико. — А кто их брат?
— Понятия не имею, — покачал головой Сандро.
— Мой старый хозяин Ринальдо, — сказал Энрико. — Я работал на него, когда он был послом в Беллецце. Ну, он просто душка! Сейчас работает на Папу. Их не будет здесь до понедельника, так как Папе нужно отслужить Пасхальную службу в своем родном городе — в Реморе.
— Папа — брат герцога, не так ли?
— Да, младший. Итак, продолжим. Кто невеста князя Гаэтано?
— Франческа Беллонская, — Сандро даже поморщился, пытаясь вспомнить, — Гаэтано о ней постоянно говорил.
— Правильно! Это ты знаешь. Теперь о Нуччи: сколько их сейчас в башне?
— Ну, вы знаете, что там Маттео, — ответил Сандра, — Камилло, Филиппо и еще, по крайней мере, восемь человек — надо полагать, их кузены и дяди, имен я не знаю.
— Но ты знаешь, как они выглядят? Узнать сможешь? — не отставал Энрико.
Сандро кивнул.
— Молодчина! — похвалил своего агента Энрико. — Ты мне пригодишься в день свадеб.
* * *
Скай уже второй раз маскировался в Джилии. Гаэтано дал ему одежду, которую следовало хранить в монастыре: это были самые простые вещи, которые у него нашлись, но в них Скай все равно чувствовал себя молодым дворянином. В стенах монастыря Святой Марии из виноградника он все так же был братом Тино, но, выходя на улицу, становился просто Челестино. В таком виде он без труда мог видеться с Джорджией, а если к ним присоединялся молодой монах, это придавало их компании еще большую респектабельность. Николасу по-прежнему нужно было изменять свою внешность, так что превращение Ская из послушника в джилийского дворянина все равно не гарантировало ему безопасности. Ему нужно было соблюдать осторожность, чтобы не попасться на глаза герцогу или братьям Николаса. Но вся местная знать принимала участие в приготовлениях к свадебным торжествам, и благодаря этому было вполне уместно прогуливаться по городу в одежде дворянина со шпагой и кинжалом за поясом.
На следующий день после приезда гостей из Фортеццы, в Страстную пятницу, Скай и Николас пришли в мастерскую Джудитты на встречу с Джорджией немного позже обычного. Как послушникам, им нужно было присутствовать на специальной службе, прежде чем покинуть монастырь. В своем собственном мире они всю неделю ходили в школу, при этом не пропустив ни одной ночи, чтобы не стравагировать в Талию. Они очень устали, их восприятие событий в обоих мирах несколько притупилось, тем не менее им нужно было быстрее вникнуть в суть того, что происходило на узкой улице возле Пьяцца делла Каттедрале.
Почти все улицы вокруг собора были безлюдными — большинство из тех, что обычно толкались тут, до сих пор находились в соборе, на пасхальной церковной службе. Гаэтано и Лучано использовали это обстоятельство, чтобы провести очередную утреннюю тренировку на шпагах.
После тренировки они тоже спешили на встречу с Джорджией, когда их путь внезапно преградила небольшая группа людей Нуччи. Это были Камилло и два его кузена — все они были хорошо вооружены. Лучано не знал никого из них и поэтому был необычайно удивлен, когда эти доброжелательные с виду юноши вдруг схватились за свои носы и стали язвительно декламировать имя ди Кимичи. Лучано не знал, что по традиции им следовало в ответ проблеять: «Нуччи!»
Гаэтано Молчал — они с Лучано находились в меньшинстве, и у него не было никакого желания провоцировать драку.
— Вы только посмотрите на этих неженок! — закричал Камилло. — Они не хотят сражаться в честном бою, они предпочитают тайные дуэли в тени аллей!
— Я не хочу с тобой ссориться, — наконец проговорил Гаэтано, так убедительно, как только мог. — Я очень сожалею о смерти твоего брата, но, поверь, я здесь ни при чем.
— Возможно, и так, — усмехнулся Камилло. — Но ты не можешь отрицать, что члены твоей семьи приложили к этому руку.
— Я — не член своей семьи, — возразил Гаэтано, но в этом уже не было никакого смысла. Его слова были недоступны пониманию храбрых джилийцев. В Городе Цветов понятие семьи было свято. Нуччи подошли к ним настолько близко, что лицо Камилло оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица Гаэтано. Одновременно один из Нуччи толкнул Лучано. Князь на секунду оглянулся на друга, и этого времени вполне хватило, чтобы Камилло успел достать свой кинжал и попытался всадить его между ребер Гаэтано.