Валлерой похолодел. Неужели это ответный ход Совета на проведенную Клидом ликвидацию шпионской сети?
— Где сам посыльный?
— Не знаю. Его схватили! — Клид даже не моргнул. А Амбру настойчиво добавил: — И они схватили Бая. Сказали, что он теперь государственная собственность как бывший член общины Кирет, ставший диким дженом.
— Ты им об этом рассказал?
— Я? — Голос мальчика дрогнул. — Я не лорш!
— Успокойся, — сказал Клид, действуя полями.
Амбру постепенно успокоился и доверчиво спросил:
— Когда пойдем выручать его?
— Я не могу помочь Баю, — объяснил Клид топом, каким объявлял о смертельной болезни. — Любой проявленный к нему интерес только ухудшит его судьбу и приблизит конец.
— Так как же его освободить?
Клид молча покачал головой, глядя на дальнюю, лишенную украшений стену. Немного погодя Амбру молча попятился и ушел. И в возвращении позы уличного мальчишки, настороженного, готового в любое мгновение к отпору, как жертва, загнанная в угол и рассчитывающая только на себя, Валлерой увидел доказательство того, что Амбру считает себя преданным.
Немного погодя Валлерой позволил себе проявить любопытство.
— А что с Найвел?
Это с ней они работали всю ночь.
— Она будет проводником. Я уже направил ее на курсы подготовки. Прости, что не сказал об этом. — Он с трудом улыбнулся Валлерою: понял, что тот считал девушку умершей. — Нам стоит умыться. Завтракаем с библиотечным комитетом.
«Ну, по крайней мере поем за столом».
Но еда во время заседаний обычно вызывала у Валлероя несварение.
И это заседание не стало исключением. Валлерой делал вид, что ест, пока члены комитета обсуждали различные меры по спасению библиотеки.
Клид, казавшийся невозмутимым, выслушал всех, затем указал сильные стороны каждого из пяти планов.
— К завтрашнему утру я хочу увидеть объединенный план, в котором присутствовали бы все эти сильные стороны. Столица зимой может быть захвачена вольными рейдерами. Они используют книги, даже оригинальные издания Древних, как топливо!
Когда собравшиеся расходились, Клид остановил невысокого пожилого сайма, согнутого артритом.
— Джирар, нашли что-нибудь для меня по этому исследованию?
— О, да! — Старик помигал подслеповатыми глазами и порылся в своей изношенной кожаной сумке. — Вот она! Издание по меньшей мере столетней давности. Подарено домом Инвор.
— Никогда не слышал об Инворе, — удивленно сказал Валлерой.
— Это далеко на севере. Не знаю, существует ли еще их территория.
Валлерой много читал, но это издание не помнил. Небольшая книга в кожаном переплете хорошо сохранилась. Саймский шрифт архаичен, язык понять нелегко. Клид почтительно переворачивал страницы.
— Спасибо, — сказал он Джирару. — Верну завтра.
— Надеюсь, она поможет. Это все, что я смог отыскать по теме.
Разговаривая с самим собой, Джирар вышел.
Валлерой взял книгу из рук Клида.
— Но когда же ты сможешь ее прочесть?
— Сегодня ночью, — ответил Клид тоном, говорившим, что он просидит всю ночь без сна, если понадобится.
— Ты недостаточно отдыхаешь.
Сегодня Клиду предстояло присутствовать еще на нескольких заседаниях.
— Мы закрываем библиотеку. А исследование прерывать нельзя.
— Исследование чего?
— Нас. Как я и обещал. Если мы действительно близки к оруэну и если именно это вызывает твои проблемы, книга должна нам помочь. Но если это что-то другое… библиотека ничего не даст. Джирар знал бы. Именно он разработал систему индексов. Если в библиотеке ничего нет, значит, мы имеем дело с чем-то неизвестным.
Валлерой полистал книгу. Болезненное ощущение, которое он испытывал перед тем, как они попытались дать передачу Эдиве, теперь казалось ему чем-то очень незначительным.
— В библиотеке ничего нет о состоянии Эдивы?
— Там есть экземпляр наблюдений моего деда над «деликатными», но в других общинах делалось очень мало. Мне нужно описать случай Эдивы для библиотеки, прежде чем она закроется.
«Многое ли мы сможем сделать?»
— Скопирую ее таблицы.
Теперь Валлерой понимал, что Клид загоняет себя, потому что ему не безразлична судьба каждого.
— Да, это было бы полезно.
Клид сунул книгу в карман и торопливо пошел в свой кабинет.
Дни проходили в непрерывном чередовании чрезвычайных происшествий, встреч, заседаний по выработке стратегии. Валлерой видел Эдиву обычно на удалении и старался не тревожиться из-за того, что она кажется очень уставшей. «Это все постоянные дурные новости, — говорил он себе. — Они действуют угнетающе, а она еще ослаблена болезнью…»
Но иногда приходили и хорошие новости. Библиотечный проект успешно продвигался, а одна из пограничных общин обнаружила новый источник лошадей для посыльных. Еще одна община благодаря своим связям с правительственными чиновниками предоставила Тектону партию кожи. И уровень смертности в отделении переходов постоянно снижался.
Однако статистика свидетельствовала, что такой спад наблюдается повсюду. И Клид созвал совещание.
— Это не свидетельство повышения эффективности нашей работы. Что-то происходит с пациентами. И я хочу знать, что именно.
Ответ был ошеломляющим. По всей территории Найвета правительство держало свое обещание предоставлять родителям, которые отдают детей, дополнительное убийство. Но только в течение первого месяца после этого. А потом всем предлагалось принимать передачи.
Иногда даже в Столице в загонах отказывались выполнять требования проводников, заявляя, что джены загона слишком больны, чтобы давать селин. Дети передавали ужасные слухи о родителях, которых прогоняли от загонов и которые умирали от истощения. Теперь по вечно изменяющимся маршрутам звездного креста распространяли предупреждение: беженцы должны держаться подальше от загонов, чтобы на них не напали те, кого к этим загонам не подпускали.
И это, в свою очередь, приводило детей в общины: они предпочитали принять передачу, чтобы не привыкать к убийствам и в то же время не иметь возможности их совершать.
Эдива появлялась на заседаниях со своими статистическими данными. Она целые дни проводила в Столице Найвета, работая в архивах. Комната ее была забита схемами, таблицами и картами. Подгоняемая своей личной судьбой, она работала лихорадочно.
Покидая совещание, она выглядела испуганной. Но у Валлероя не было времени успокаивать ее. Как раз в это время через заднюю стену крепости перебралась посыльная. Ей пришлось ползти за общественными конюшнями, и она была вся в грязи. Ее сделали посыльной именно потому, что она хорошо знала город и могла избежать обыска у ворот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});