Читать интересную книгу Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

При распространении на психическую деятельность действия физиологических законов высшей нервной деятельности (законов нейродинамики нервных процессов) психические явления выступают как эффект действия физиологических законов. Говоря, что психические явления выступают как эффект действия физиологических законов, мы лишь в другой форме выражаем то положение, что физиологические законы высшей нервной деятельности распространяются на психические явления. Это последнее утверждение в свою очередь предполагает, что высшая нервная деятельность и психическая деятельность – это одна и та же деятельность. Так же, например, при распространении законов химии на физиологические, вообще биологические явления (биохимия), эти последние выступают как эффект действия химических закономерностей. При этом, однако, физиологические процессы представляют собой новую, своеобразную форму проявления химических закономерностей, и именно эта новая, специфическая форма их проявления выступает в законах физиологии.

Подобно этому, физиологические законы нейродинамики, распространяя свое действие на психические явления, получают в них новую, своеобразную форму проявления, а эта новая специфическая форма их проявления получает свое выражение в законах психологии.

Иными словами, психические явления остаются своеобразными психическими явлениями и вместе с тем выступают как форма проявления физиологических закономерностей, подобно тому как физиологические явления остаются таковыми, выступая в результате биохимических исследований и как форма проявления закономерностей химии.

В результате раскрытия биохимической природы физиологических явлений происходит не их исчезновение как явлений специфических, а углубление наших знаний о них. Как бы глубоко ни были вскрыты биохимические закономерности замыкания корковых связей и пищеварения, рефлексы не перестанут быть рефлексами, а пищеварение – пищеварением.

С прогрессом биохимии пищеварения знание этого процесса, конечно, углубится, он выступит как специфический эффект химических реакций, но останется при этом специфической формой их проявления, останется процессом пищеварения, в этой специфической своей форме характеризующим жизнь живых существ, а не реакции химических элементов.

Подобно этому, закономерные зависимости, устанавливаемые психологическим исследованием, могут в результате нейродинамического анализа выступить как эффект действия нейродинамических законов высшей нервной деятельности. Этим не упраздняется специфичность психических явлений, и в частности их зависимость у человека от общественных условий его жизни. От того, что психические явления выступают как эффект, производный от действия нейродинамических закономерностей высшей нервной деятельности, знание законов, устанавливаемых психологическим исследованием, не теряет своего значения. Мало того, само физиологическое исследование, направленное на нейродинамическое объяснение психических явлений, исходит из данных психологии.

Таково вообще соотношение между законами низших и высших форм движения материи, между «ниже» и «выше» лежащими областями научного исследования. Распространение более общих закономерностей «ниже» лежащих областей на области более специальные не исключает необходимости раскрытия специфических законов этих последних. «Выше» лежащие области в системе наук ставят задачи перед «ниже» лежащими, а последние доставляют средства для их разрешения: первые очерчивают подлежащие объяснению явления, вторые служат для их объяснения.

Взаимоотношения психологии и физиологического учения о высшей нервной деятельности укладываются также в общие рамки взаимоотношений между «ниже» и «выше» лежащими областями научного знания, хотя и носят специфический характер.

Сопоставляя отношение физиологических и психологических законов отражательной деятельности с отношением химических и физиологических (вообще биологических) законов, мы этим, само собой разумеется, не отрицаем своеобразия психических явлений как идеальных, которые в качестве таковых могут быть противопоставлены всем вообще материальным явлениям; мы лишь отмечаем аналогию, которая существует между соотношением более общих и более специфических закономерностей в отношении любых явлений, как бы ни были разнородны самые эти явления. Отрицание этой аналогии, отрицание правомерности распространения более общих законов материальных (физиологических) явлений на явления психические означало бы не что иное, как обособление психических явлений от материального мира, отказ от материалистического монизма. Вместе с тем при признании общности всех явлений, включая психические, и распространении более общих законов на все явления, специфичность которых выражается в более специальных закономерностях, признание этих последних не вырывает соответствующих явлений (в частности, психических) из закономерной взаимосвязи всех явлений материального мира. При распространении химических закономерностей на биологические явления, специфичность которых выражается в биологических законах, химические и биологические законы относятся к предметно одним и тем же явлениям, но эти явления выступают в них в разном качестве. Подобно этому физиологические, нейродинамические закономерности высшей нервной деятельности и законы психологические относятся к одной и той же отражательной (рефлекторной) деятельности мозга, но она выступает в них в разном качестве. Эта единая отражательная деятельность – материальная в своей основе – закономерно включается во всеобщую взаимосвязь явлений материального мира. На нее – взятую как единое целое, а не только на одну ее «половину» – полностью распространяется общее для всех наук, для всех явлений положение о соотношении общих и специфических закономерностей.

Изъятие психических явлений из сферы действия этого положения скрывает за собой неправомерное дуалистическое противопоставление обособленного психического материальному и падает заодно с преодолением этого противопоставления.

Из такого понимания соотношения физиологических и психологических закономерностей, физиологической и психологической характеристики деятельности мозга явствует несостоятельность ряда формулировок, ставших в последнее время ходовыми.

Очевидна прежде всего несостоятельность формулы, в которой психическое и физиологическое представляются как две координированные стороны одного процесса. Ошибочность этой формулы заключается в том, что она маскирует ту иерархию первичного и производного, основы и формы ее проявления, которая выражает существо отношения физиологической и психологической характеристик рефлекторной отражательной деятельности мозга, и ошибочно представляет их как равноправно соотнесенные, как координированные, параллельные. Ошибка заключается здесь в том, что выделяются разные «стороны» и не указывается соотношение этих «сторон».

Несостоятельно также иногда противопоставлявшееся этой первой формуле положение, согласно которому физиологическая и психологическая характеристики являются рядоположными «компонентами» характеристики, которую дает психическим явлениям психология, в то время как физиология ограничивается частичной физиологической их характеристикой. Эта формула своим теоретическим содержанием выражает концепцию старой «физиологической психологии», одновременно механистической и идеалистической.

Очень распространенной и все же порочной является формула, согласно которой физиологические законы высшей нервной деятельности относятся только к материальной основе психических явлений, не распространяясь на эти последние, а психологические законы – к психическим явлениям, якобы обособленным от чужеродной им физиологической основы, над которой они «надстраиваются».

Эта формула особенно вредна и опасна, потому что, характеризуя физиологические закономерности высшей нервной деятельности как «основу» психологии, она по своему внешнему выражению кажется близкой к истинному пониманию соотношения физиологических закономерностей учения высшей нервной деятельности и психологии. Вместе с тем по своему внутреннему смыслу и подлинной направленности она выражает заостренный дуализм. Она также устанавливает внешнюю рядоположность между физиологической «основой» и психическими явлениями. Согласно смыслу этой формулы, физиологические законы высшей нервной деятельности относятся не к психическим явлениям, а лишь к их физиологической «основе», а психические явления выступают, таким образом, вовсе не как форма проявления законов высшей нервной деятельности; связь между ними разорвана. Это реставрация старой схемы, одновременно механистической и идеалистической.