Читать интересную книгу Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

Следовательно, никак не приходится внешне соотносить психическую деятельность с рефлекторной нервной деятельностью мозга и провозглашать их единство на основании каких-либо умозрительных соображений;прямое изучение фактического хода рефлекторной деятельности мозга показывает, как в процессе этой деятельности, по ходу ее возникают психические явления – ощущения, восприятия и т. д. и как отраженные в них раздражители становятся сигналами деятельности животного или человека. Мы имеем, таким образом, перед собой фактически единую деятельность. Это психическая деятельность, так как в ней осуществляется отражение объектов, в ощущениях и восприятиях; это вместе с тем нервная деятельность материального органа – мозга, подчиненная всем законам динамики нервных процессов. Положение о неотделимости психических явлений, психической деятельности от материальной нервной деятельности мозга приобретает очевидность и осязаемость; оно отчетливо выступает из всей совокупности реальных фактов и выделяется из них как их общий смысл и итог.

В последние годы у нас неоднократно ставился вопрос о месте психических явлений в рефлекторной деятельности и о реальной роли, выполняемой в ней образом. Попытки решения этого вопроса не раз заводили в тупик. Это происходило прежде всего потому, что его пытались решить в рамках фиктивной схемы – одной рефлекторной дуги, в которую хотели втиснуть и построение образа предмета и действие с ним человека.

Это была рефлекторная дуга «вообще», осуществляющаяся неизвестно в каком анализаторе и никак не объединяющая рефлекторные дуги разных анализаторов. В ней, естественно, никак не могли уместиться и построение образа предмета и действие человека. Всякая попытка вклинить в рефлекторную дугу образ в качестве особого звена и сделать ее эффекторный конец зависимым от образа, неизбежно грозила разрывом материальной непрерывности рефлекторного акта и идеалистической дематериализацией рефлекторной деятельности мозга.

Все становится на свои места и получает свое естественное разрешение, если отбросить эту фиктивную схему и обратиться к действительному процессу рефлекторной деятельности в его реальной сложности как к потоку, состоящему из множества сложно взаимодействующих рефлекторных дуг.

Рефлекторная деятельность мозга вызывается раздражителем, выступающим сначала как физический агент. В ходе вызванной им рефлекторной деятельности возникает ощущение, и раздражитель, выступавший первоначально лишь как физический агент, принимает характер чувственно воспринимаемого объекта. Дальнейший ход рефлекторной деятельности совершается под воздействием этого чувственно отраженного посредством ощущения объекта (который не перестает при этом быть и физическим агентом). Таким образом, ощущение включается в поток рефлекторной деятельности.

Необходимой философской предпосылкой правильного решения вопроса о реальной роли психических явлений, образа в рефлекторной деятельности служит при этом понимание того, что в этой деятельности сигналом является объект-раздражитель. Когда его воздействие вызывает ощущение, это последнее опосредствует зависимость дальнейшей рефлекторной деятельности от раздражителя. Сигнал в таком случае – это раздражитель, отраженный в ощущениях, воспринимаемый в качестве объекта. Благодаря отражению раздражителей и условий, в которых они выступают, раздражители в зависимости от условий меняют, говоря словами И. П. Павлова, свое физиологическое действие.

Признание реальной роли ощущений, восприятий, вообще психических явлений в детерминации рефлекторной деятельности не вносит никакого субъективизма в ее понимание в силу того, что – в соответствии с основной линией материалистического монизма в теории познания – ощущения, восприятия и т. д. – это отражения, образы реально существующих вещей. Поэтому действие ощущений и восприятий – это действие раскрывающихся перед познающим человеком вещей, отражением которых ощущения и восприятия являются. [232]

Рефлекторная деятельность дает два особенно жизненно важных результата: отражение мира – непосредственное чувственное и опосредствованное словом – и действия человека, посредством которых он удовлетворяет свои потребности, реализует свои цели и соответственно преобразует действительность.

Между чувственным отражением и действием – этими двумя важнейшими итоговыми результатами рефлекторной деятельности – имеются существенные взаимоотношения. С одной стороны, чувственное отражение действительности – условий, в которых совершается действие, и предмета, на который оно направлено, – служит для регуляции действия. Вместе с тем именно через свое отношение к выполняемому человеком действию те или иные прежде индифферентные раздражители приобретают сигнальное значение. С приобретением прежде индифферентным раздражителем сигнального значения чувствительность к нему повышается (пороги снижаются); его анализ, более тонкая его дифференцировка осуществляется именно через связь с ответной деятельностью, по отношению к которой он имеет сигнальное значение. Для того чтобы два близких впечатления стали дифференцироваться, нужно, чтобы по ходу и задачам осуществляемой человеком деятельности возникла потребность в их дифференцировке; при успешном выполнении этой деятельности дифференцировка раздражителя получает «подкрепление» со стороны действительности.

Однако «подкрепление», необходимое для успешного осуществления рефлекторной деятельности, для рефлекторного построения чувственного образа предметов действительности, надо, очевидно, искать не только в конечном подкреплении действительностью реакций двигательного анализатора. Рефлекторная деятельность, осуществляющаяся, скажем, в зрительном анализаторе, получает «подкрепление» в рамках этой деятельности. Подкреплением для нее служит самое получение отчетливого образа предмета. Образ, в котором удовлетворяются «потребности» глаза, связанные с его функциями, образ, удовлетворяющий потребность в отчетливом видении, устраняющий необходимость в дальнейшем разглядывании, – это и есть подкрепление. Иначе говоря, успешное выполнение специфической для зрительного рецептора аналитико-синтетической деятельности видения служит подкреплением для ориентировочной деятельности смотрения. То же и со слухом: само слышание, удовлетворение потребностей слуха, формирующихся вместе с его функциями – выявлять свойства звука во всех ему свойственных отношениях: звуковысотных, ладовых, гармонических и т. д., – служит подкреплением слушания, прислушивания, вслушивания, т. е. всей активной работы действенного человеческого слуха.

Здесь, вероятно, первые истоки «теоретического» познания, эстетического созерцания и радости, с ними связанной, – радости познавать действительность, прослеживая ее очертания, созерцать красоту ее форм, воспринимать жизнь в полноте ее звучаний.

* * *

Рефлекторная теория как учение о замыкании связей теснейшим образом связана с учением об ассоциациях , означая при этом глубокое и принципиальное преобразование традиционной ассоциативной теории старого эмпиризма.

Первая отличительная особенность рефлекторного понимания ассоциаций заключается в том, что ассоциация как целостный процесс, не только психический, но вместе с тем и физиологический, мыслится в виде связи не одних только центральных звеньев рефлексов и якобы только к ним приуроченных представлений, а цельных рефлекторных дуг. Это значит, что ассоциация – это не просто связь между двумя представлениями; реальными звеньями ассоциации являются взаимодействия индивида с миром, с объективной реальностью. Из этого исходного положения вытекает коренная перестройка всего традиционного учения об ассоциациях.

Ассоциация неотделима от условной (временной) связи как элементарной формы синтеза. Элементарной формой синтеза является условная (временная) связь между двумя раздражителями, образующаяся в процессе условно-рефлекторной деятельности (например, связь между компонентами комплексного раздражителя).

Ассоциация есть связь, образующаяся между сигнальным раздражителем и тем, что он сигнализирует [233] ; она имеет, как правило, сигнальный характер и образуется, если первый ее член сигнализирует событие, имеющее для нас жизненную значимость как отвечающее нашим потребностям, интересам, задачам нашей деятельности. [234]

Образование ассоциации – это, по существу, процесс, в котором одно явление приобретает значение сигнала другого явления [235] . Значимость событий, которая сигнализируется обстоятельствами, вступающими с ним в ассоциативную связь, «подкрепляет» ассоциацию. Чтобы ассоциативная связь образовалась, она должна иметь для человека значение, смысл.