Искренность «И. Сельвинский любил говорить, что талантливый поэт искренен, большой — откровенен» (выписано из кн. под загл. «Как бы там ни было», с. 108, имя автора забыл).
Интеллигент (В. Жаботинский, «Пятеро»). «У подлинного джентльмена могут быть скверные манеры, и настоящий интеллигент мо[245]жет не знать Мопассана и Гегеля — дело тут не в реальных признаках, а в. какой-то внутренней пропудренности культурой вообще». Теперь я знаю, почему я не интеллигент: я не пропудрен, я пропылен культурой вообще.
Интеллигентность Склонение «СпартакОм, БальзакОм» не новость, у Дмитриева в пер. из Попа: «…целый том / Ругательств, на него написанных ПопОм…» — «У Исайи БерлинА», слышал я от очень крупного филолога. И, наоборот, изысканное «в нынешнем бардАке…»
История В. См.: античные историки чувствовали себя не фиксаторами, а творцами истории. Версии, уже зафиксированные, неотменимы, как законы: их можно только согласовывать в новой версии. Так Ливий отвергает Анциата и тут же строит свой рассказ с учетом отвергнутого. История сочиняется по правилам инвенции, с домыслами-расцветками. Вопрос «как же на самом деле было при Каннах?» имел не больше смысла, чем вопрос «как же на самом деле было с Анной Карениной?»
История «Современные русские исследователи усматривают в личной библиотеке Сталина признаки его особенного внимания к римским императорам, более всего к Августу, нежели к русским Ивану и Петру» (Westwood).
История «Надобно найти смысл и в бессмыслице, в этом неприятная обязанность историка, — в умном деле найти смысл сумеет всякий философ» (Ключевский, Дн., 297). Его любимая сентенция: «История не учит, она только наказывает тех, кто не хочет учиться».
Африканская сказка. Встретил кот курицу с мешком проса. «Откуда просо?» — «От людей: отрубили мне одну ногу и дали проса». — «Пожалуй, и я пойду». Пошел, попросил; отрубили ему ногу и дали проса. Идет назад на трех ногах, опять видит курицу и замечает: а ноги-то у нее обе целы. «Ах, обманщица!» «Вовсе не обманщица: как сказала, так ты и получил твое просо». Кто прав?
Каннитферштан На картах для маньчжурской войны значились селения: Бутунды I, Бутунды II, Бутунды III, потому что «бутунды» значит «не понимаю». Так и воевали (В. Алексеев, «В старом Китае»).
Катарсис «Цель риторики раздваивает цель поэзии: обвинитель нагоняет на слушающих страх, а защитник вызывает сострадание. Чтобы из театра зритель вышел, душевно переродившись, но сложа руки, а из суда — не переродившись, но сделав справедливое дело. Поэзия — душевная гимнастика, риторика — душевная практика». [246]
Ковчег Точно ли Ной строил ковчег один с сыновьями? а если у них были работники, как на старых гравюрах, то знали ли они, что их на борт не возьмут? или их обманули в последний миг?
Комаринский Этим 6-ст. хореем у Полонского написана поэма «Анна Галдина»:
Бесподобное местечко, господа!
Не угодно ли пожаловать сюда?..
Размер был подсказан молитвой «Отче наш, иже еси на небеси» (Андреевск., Лит. очерки, 1902, 463).
«Если кажется — то перекрестись». Я пишу не о том, что мне кажется, а о том, почему мне кажется.
Класс (Символизм в общественном мнении) «за успешность был переведен из класса мещан в класс индивидуалистов…» (Б. Томаш., «Форм. метод», в «Совр. лит.», 1925, 145).
Клирос Чаадаев имел между дамами крылошанок и неофиток. (Вяз., 8, 288).
Командировка Я возвращался, опасаясь: вдруг за полгода история ушла так далеко вперед, что я вернусь совсем в другую страну? Но, оглядевшись: нет, все изменилось лишь в пределах предсказуемого. «Так ли? — сказал В. См. — По-моему, история ушла очень далеко, но по очень однообразной местности».
Комментарий Перед текстом (и перед человеком) я чувствую себя немым и ненужным, а перед текстом с комментарием (и перед разговором двоих) — понимающим и соучаствующим. Мне совестно быть первобеспокоящим. Потому я и на кладбища не хожу; а текст для меня тоже покойник. «Это пир гробовскрывателей — дальше, дальше поскорей!»
Комментарий под страницей обслуживает первочтение, комментарий в конце книги — перечтение. Комментарий в наши дни вновь становится энциклопедическим просветительством, как при Кантемире и Тредиаковском.
Кофейни в Вене явились после того, как в 1683 г. в турецком стане было захвачено очень много кофею.
Кувшин Я сказал: «Как мы далеки от народа: вот оказалось, что главный народный герой — всеоплакиваемый Листьев, а я о нем и не слышал». А. ответила: «А плакали не о нем. Это как в сказке, где искали родню казненного: выставили голову на площади и смотрели, кто из прохожих заплачет. Вышла мать, [247] нарочно разбила кувшин и заплакала будто бы о кувшине. Вот и Листьев был как тот кувшин».
Когда в 1958 вышла «Память» Слуцкого, я сказал: как-то отнесется критика? Г. Ратгауз ответил: пригонит к стандарту, процитирует «Как меня принимали в партию» и поставит в ряд. Так и случилось, кроме одного: за 20 лет критики именно «Как меня принимали в партию» («.. Где лгать нельзя и трусом быть нельзя») не цитировалось почти ни разу и не включалось в переиздания вовсе ни разу. («Был один случай», сказал мне Болдырев, но точно не вспомнил). Для меня это была самая меткая пощечина, которую партия дала самой себе.
Кубизм В статье Д. Мирского 1934: пушкинская Татьяна от ранней к поздней смещена, как на кубистической картине.
Критика отвечает на вопросы, задаваемые произведением, литературоведение восстанавливает вопросы, на которые отвечало произведение. Критика как организация вкуса (единства ответов): «кто еще из читателей «Задушевного слова» любит играть в солдатики?» Симонид открыл науку помнить, критика — науку забывать: именно она умеет восхищаться каждой метафорой, как первой метафорой на свете. Белинский начинал каждую новую рецензию с Гомера и Шекспира, потому что ему нужно было всякий раз перестроить историю мировой литературы с учетом нового романа Жорж Занд. Чехов поминал Стасова, которому природа дала драгоценную способность пьянеть даже от помоев, — послушав НН, я подумал, что эта способность не личная, а профессиональная.
Критика Смысл всякой критики: «Если бы я был Господом Богом, я бы создал этого автора иначе».
Критик Бывало, придет Д. Жаров к Разоренову, завалится за прилавок и заснет, а лавочку закрывать пора. Крикнешь: «Критик идет!» — ну, он и проснется (Белоусов, 61).
Круг «Думали, что революция повернет на 180 градусов, а она повернула на 360».
Козьма Прутков «Ласкательство подобно написанному на картине оружию, которое служит только к увеселению и ни к чему другому не годится». «Как порожные сосуды легко можно за рукоятки взяв подъимать, так легкомысленных людей за нос водить». «Жизнь наша бывает приятна, когда ее строим так, как мусикийское некое орудие, т. е. иногда натягиваем, а иногда отпускаем» («Трудол. пчела», 1759, 419: Димофила врачевания жития или Подобия, собранные из Пифагоровых последователей). [248]
Козьма Прутков «Это еще не начало конца, но, быть может, уже конец начала», — сказал Черчилль об Эль-Аламейне.
Контекст сверхмалый (фразы) побуждал к формалистическому буквализму; средний (произведения или автора) — к «творческому» переводу; большой (попробуйте перевести целую литературу тысячелетней длины, чтобы чувствовалась разница эпох) — опять к соблюдению языковых мелочей.
Конгениальность Говорят, когда переводчик конгениален автору, то можно дать ему волю. Но не то же ли это что: когда один студент лицом похож на другого, то он может сдавать зачет по его зачетке?
«Клио, орган партийной и профсоюзной организации Института всеобщей истории».
Кирилов Радищев у Лотмана, желающий пробудить человечество не книгой, так самоубийством, удивительно похож на Кирилова. Даже барочным заиканием.
Сам сижу я за столом,Как всегда угрюмый,И невесело перомВыражаю думы.С. Дрожжин, Ст. 1907, 433.
Книги Когда монголы взяли Багдад и бросили книги в реку, Евфрат несколько дней тек чернилами.
Книги с полок обступают меня, и каждая спрашивает: где брат мой Авель? почему ты меня так мало использовал?
Книга «Он сорок лет назад сочинил книгу ума своего и доселе читает по ней», — говорил Батюшков о А. С. Хвостове (Вяз., 8, 240).
Корни Жить корнями, это чтобы Чехов никогда не уезжал из Таганрога.
«В Кельне считают, что на восточном берегу Рейна уже начинается Сибирь», — сказал С. Ав.