— Вряд ли, — наконец промолвила она, быстро высчитав «опасные» дни. Теперь Александра не сомневалась, что избежала нежелательной беременности.
— Пожалуйста, откажи Денни, — сказала Оливия.
Александра в изумлении посмотрела на нее:
— Как я могу? Теперь? Отец просто уничтожен, да ты и сама видела, в каком он состоянии! Этот брак, который так мне отвратителен, станет моей карой.
Теперь и Оливия едва сдерживала слезы.
— И как мы дошли до этой ужасной ситуации?..
— Это — полностью моя ошибка, — ответила Александра, — хотя я всегда хотела лишь одного: позаботиться о вас с Кори.
На сей раз средняя сестра горько плакала, а старшая сжимала ее в объятиях.
Александра знала, что не может прятаться в своей ком нате вечно. Поэтому она спустилась на кухню, приготовив ужин, как обычно. Блюда стояли в печи, чтобы не остыть, пока три сестры ждали отца, который должен был вернуться из Фокс Хилл. Александра была уверена, что Эджмонт приедет в компании сквайра, который наверняка будет пребывать в замечательном, праздничном настроении. Она даже сервировала еще одно место за столом.
Александру подташнивало, но она не роптала: если плохое самочувствие и слабость — часть ее наказания, так тому и быть.
Кори поставила в центре стола вазу с сухоцветами. С тех пор как младшая сестра стала свидетельницей ужасного объяснения Александры с отцом, она не сказала ни слова. Лицо Кори было пепельно бледным и мрачным, она старательно избегала встречаться взглядом с родными, особенно с Александрой. Та хорошо знала свою юную сестру идеалистку и понимала, что Кори никак не может отойти от потрясения, которое испытала, когда узнала о продолжении любовной связи Александры с Клервудом. Что ж, Кори чувствовала себя преданной, и старшая сестра не могла винить ее в этом.
До них наконец то донесся скрип открывающейся двери, но, судя по звуку шагов в передней, отец пришел один.
Александра взглянула на Оливию и попросила:
— Не могла бы ты погасить огонь в печи?
Потом, вытерев руки о фартук и сняв его, поспешила в коридор встречать отца.
Подчеркнуто не глядя на дочь, Эджмонт сразу прошел в кабинет, где тут же припал к огромному стакану неразбавленного джина. Александра застыла в дверном проеме, сзади замерла в ожидании Оливия. Старшая сестра не знала, что и думать, к тому же она была просто выпотрошена эмоционально, чтобы делать какие либо выводы.
— Сквайра не было дома?
Эджмонт опрокинул в себя половину содержимого стакана и обернулся, устрашающе сверкая глазами:
— Он дома. И до него тоже дошли слухи.
Александра застыла на месте, объятая ужасом. Она просто не могла вынести новых горестей!
— Мы можем поговорить о сквайре завтра? Ужин готов.
Александра вздрогнула, чувствуя, будто само небо падает на нее сверху. Оливия взяла сестру за руку.
Отец рванулся вперед, трясясь от ярости.
— Он слышал все, каждую чертову сплетню о тебе и твоем треклятом герцоге! Он не желает иметь с тобой ничего общего, и я его не виню!
Александра чувствовала неумолимое приближение удара, но была слишком обессилена, чтобы сделать попытку защититься, хотя Оливия пронзительно закричала. Эджмонт обрушил тяжелый удар на лицо старшей дочери, с силой отшвыривая ее сначала назад, к двери, а потом к стене.
До этого момента никогда, ни разу в жизни отец и пальцем не притронулся к Александре. Теперь же ее взор затуманился, перед глазами все на мгновение померкло, а потом озарилось ярко вспыхнувшими звездами. Резкая боль пронзила правую скулу.
— Отец! — что было мочи завизжала Оливия.
Сжав горевшее нестерпимой болью лицо, Александра рухнула на пол, комната сейчас отчаянно кружилась, перед глазами все плыло.
Эджмонт грозно навис над ней.
— Ты — не такая, как твоя мать! — орал он. — Ты — шлюха!
Александра свернулась калачиком, защищая голову и готовясь к новому удару. И тут Оливия и прибежавшая на шум Кори набросились на Эджмонта, колотя его кула ками.
— Оставь ее в покое! — рыдала Кори. — Оставь в покое мою сестру!
Александра поднялась, пошатываясь, все еще потрясенная жестокой силой пощечины, а еще больше — видом своих сестер, обрушивавших гневные удары на спину отца.
— Остановитесь! — выкрикнула она.
Эджмонт сумел вырваться из рук дочерей, слезы потоками сбегали по его лицу. Он поднял дрожавшую руку и направил указующий перст в сторону Александры:
— Убирайся вон из этого дома!
Глава 11
Александра с тревогой наблюдала за тем, как хозяин постоялого двора просматривал свои записи в поисках свободной комнаты. Кори и Оливия ждали рядом с ней. Подходящего жилья, которое можно было снять, ближе к дому не нашлось, и они целый час добирались до юго‑западного предместья Лондона. Тут и там виднелись изрыгавшие из труб темный дым заводы и прибывавшие в гавань пароходы; облицованные кирпичом и оштукатуренные здания, стоявшие вдоль оживленной улицы, почернели от постоянной копоти. Воздух был спертым, тяжелым, а работавшие мужчины, женщины и даже дети, сновавшие взад‑вперед, были истощенными от недоедания, бледными, буквально прозрачными, и грязными. За последнее десятилетие Лондон радикально изменился и теперь стал почти неузнаваемым: комбинаты и фабрики были повсюду, точно так же, как грохочущая железная дорога. Сдаваемые внаем комнаты в домах, располагавшихся рядом с Эджмонт‑Уэй, были, по мнению Александры, чересчур дорогими или недопустимо грязными. Еще од ной напастью оказались грязные намеки владельцев гостиниц, недвусмысленно говорящие о том, что именно она должна сделать ради того, чтобы получить жилье. Найденный сестрами теперь постоялый двор едва ли выглядел гостеприимно, но комната, которую Александра могла себе позволить, была дешевой — и довольно чистой по сравнению с остальными номерами, которые ей уже довелось осмотреть.
Так что жилье оказалось вполне сносным — если не считать, конечно, отсутствия уединения, ведь приходилось делить дом с дюжиной других нанимателей. Умываться теперь следовало прямо в комнате, накачав воды на внутреннем дворе.
— Отец передумает! — отчаянно воскликнула Кори, ее глаза были красными и опухшими от слез.
Мысли об Эджмонте причиняли Александре нестерпимую боль.
— Я отнесу свои сумки наверх, — сказала она, пытаясь весело улыбаться. — Уже поздно, и вам пора возвращаться домой.
— Мы не можем позволить тебе остаться здесь, Александра, — нервно вздрогнула Оливия, когда перед ними, призывно подмигивая, прошлись два моряка в изрядном подпитии. — Не думаю, что это безопасное место.