Читать интересную книгу Песня зверя - Кэрол Берг

— Пора ехать, — объявил Давин. — Мы все придумали. Встретимся через семь дней в "Красной Короне" неподалеку от Аберсвиля. Тамошний повар…

— Родич Тарвила, — хором отозвались мы с Мак-Аллистером. Элимы расхохотались и обнялись на прощание, и Мак-Аллистер, Давин и Тарвил, не мешкая, отправились в путь.

Едва затих топот копыт, и я еще глядела на холм, за которым исчезли путники, как Нарим сказал то, что я держала бы в тайне под любой пыткой:

— Ты его любишь.

Я не ответила. Вернувшись в дом Эйдана, я сорвала с себя тонкую льняную сорочку и натянула свое отрепье — потертые домотканые штаны и грубую коричневую рубаху, жилет из потрескавшейся кожи и залатанные сапоги. Потом я заплела косу, чтобы волосы во время езды не лезли в лицо, и лишь тогда совладала с собой настолько, что осмелилась ответить Нариму. Все это время он глядел на меня.

— Я дала клятву во всем тебя слушаться. Клятвы я держу.

Элим, который два года отказывал себе во всем ради того, чтобы я осталась жить, стоял в дверях. Лица его я не видела — за дверью сияло солнце.

— Лара, я не хотел делать тебе больно. Поверь, я ценю Эйдана Мак-Аллистера не меньше, чем ты. Надеюсь, что удастся исполнить твои желания, но только не это. Это невозможно. Ты все прекрасно понимаешь.

— Даже лучше, чем ты. Не бойся. Я сделаю все в точности так, как ты велел. Но не жди, что я тебя прощу! И себя я тоже никогда не прощу! И пожалуйста, не пой мне больше песен про преступление элимов, драконьи души и перемены, которые ждут мир! Ты ошибся!

— Он все равно не смог бы жить дальше по-прежнему. Он достиг вершины мастерства, а драконы со временем дичали все больше и больше. Представь себе, что он перестал бы их слышать. Он бы просто умер, так и не узнав правды. Неужели ты думаешь, что так было бы лучше?

— А ты у него самого спрашивал, а, Нарим? Ты решил, будто понимаешь, что происходит! И давай строить планы, плести интриги и писать свою книгу! Только ты ошибся. Драконы тут ни при чем. Музыка рождалась у него в сердце, а теперь оно разбито! И он точно погибнет! Или без доспехов полезет в драконье пламя, или попадется Всадникам! Да я его собственными руками убью, только бы он опять не оказался в Мазадине!

Я не стала дожидаться, пока Нарим ответит, отстранила его и зашагала прочь. Слишком много мне приходилось его слушать. Как тем вечером, когда он заявил, что для спасения мира иногда надо творить ужасные вещи. Наплевать мне было на спасение мира. Я не верила в элимские легенды о Говорящих с драконами. Я делала все, что он велел, потому что меня раздирали ненависть и жажда мести, а теперь мне придется воплощать его замыслы, потому что честь воина превыше всего. Если я откажусь ему повиноваться, это довершит мое падение, перережет последнюю ниточку, которая связывает меня с Кланом. Нет, так я не могу. Но я точно знала, что если я стану слушаться Нарима, то погибну — как погибнет и Эйдан Мак-Аллистер. И этого не миновать.

Мы покинули прекрасный зеленый Девонхилл и не торопясь направились на юг. Стояла ясная весенняя погода. А по мне так лучше бы лил дождь. В первые дни мне приходилось спешиваться каждый час, чтобы размять раненую ногу, и уже через несколько часов я уставала настолько, что готова была упасть из седла и тут же заснуть.

Между тем Нарим пересмотрел свои планы. Он по-прежнему настаивал, что невозможное возможно и сенай вот-вот разузнает, как освободить драконов. Я старательно отвечала — именно то, что он хотел от меня услышать. Да, разумеется, я прослежу, чтобы драконы сразу же полетели к Кир-Накай. Сами они туда не захотят, потому что наверняка помнят, как их отравили дженикой, из-за чего и начались все их беды. Мак-Аллистер убедит Роэлана повести к озеру остальных. Иначе никак. Да, разумеется, медлить мы не станем. Как только Клан лишится былого могущества, мир захлестнет невиданная доселе волна ненависти. Драконы должны оказаться в безопасности, прежде чем грянет буря. О том, что будет дальше, я просто не думала. Не будет никакого "дальше".

Нарим такой же безумец, как и Мак-Аллистер. Неужели жизнь припасла такое наказание за мое детское безрассудство? Не пожелала остаться со своими соплеменниками — на, получай, живи до конца дней среди чокнутых чужаков!

К пятому дню мы уже вовсю неслись по лесам южной Элирии, останавливаясь только чтобы дать роздых лошадям и перекусить. На шестое утро дорога стала подниматься к дождливым предгорьям Абертена, и я все пришпоривала коня, словно за нами по пятам гналась стая волков, — мне казалось, что он скачет непростительно медленно. Когда в полдень на пустынном перекрестке Нарим объявил привал, я едва не завизжала.

— Лара, любовь моя, не спеши так, уже скоро, — улыбнулся элим. — Сейчас я тебя отпущу, и скачи во всю прыть навстречу нашим друзьям. Здесь мы расстанемся, потому что я чувствую, что Эйдан прав. Я уверен, что в Абертене он найдет Роэлана, и поэтому должен кое-что уладить. Как только я получу весточку, что вы все сделали, тут же вас и найду.

Свихнулись. Оба. Точно.

— Так ты не станешь смотреть, как он погибнет?

— Я не стану смотреть, как он обретет величайшее счастье своей жизни, которого он так заслуживает. Нет. Увы, нет. — Он нежно отвел прядь волос с моего изуродованного лица, как делал в те дни, когда я умирала у него на руках. — Но потом я его увижу — и я увижу, как ты, Лара, исполнишь свое предназначение. Ты будешь парить в поднебесье, и весь мир увидит твою красоту, храбрость и честь.

Я со всей силы пришпорила коня и поскакала прочь. Он так и остался стоять на перекрестке, протянув руку мне вслед.

К ночи я спешилась у конюшни во дворе небольшого уютного постоялого двора в лесу в полулиге от Аберсвиля, столицы Абертена. Ярко горели факелы, из распахнутых окон во влажную теплую тьму несся хохот и звуки дудок и рожков. Я поручила лошадь конюху — сонному парнишке-флорианцу с рабским клеймом, выжженным на щеке.

Пока я шла к дверям, перед глазами так и стояла его обожженная щека. В точности как у меня. Мне настолько не хотелось входить в залитую светом комнату, что я обошла дом и скрылась в темноте среди сараев, свинарников и мусорных ям, теснившихся среди деревьев за постоялым двором. Присев у поленницы, я стала ждать, когда закончится веселье и погаснут огни. Но прошло с четверть часа, и по числу пьяных гостей, выбиравшихся за дверь облегчиться, и парочек в венках, убегавших в рощу и затем появлявшихся, задыхаясь и поправляя одежду, я поняла, что здесь гуляют удемскую свадьбу. Это до утра.

Ждать придется долго. Я задремала и проснулась, когда луна уже садилась; повозка, увитая гирляндами, разукрашенная пучками пшеницы и увешанная колокольчиками, увезла счастливых новобрачных в постель, а гости вернулись за стол, чтобы провести еще час-другой, выпивая на посошок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});