— Ты пьешь из-за убийства той девушки, Риты? — негромко спросила она.
Мужчина молчал, лишь смотрел ей в лицо. Потом поднял бутылку и сделал большой глоток.
— Я пью, потому что мне хочется напиться, — объявил он и снова усмехнулся. — Но перерезанное горло одной темноволосой шлюхи — тоже неплохой повод, правда, Крис? Да и в общем убийство неплохой повод, чтобы набраться. И неважно, убили вчера, или год назад. Или десять. Одну темноволосую шлюху или другую. Какая разница? Смерть — это отличный, просто прекрасный повод! Так что, пей, Крис.
Она снова поднесла стакан к губам, внимательно глядя на мужчину.
— Или двенадцать лет назад? — негромко произнесла Кристина. — Тогда ты тоже пил, Хантер? Как сейчас?
— Нет, — он широко улыбнулся. — Тогда я пил гораздо больше и дольше.
Песчинку Крис смотрела на него, а потом вскочила на ноги, чуть качнувшись на своих каблуках. Хантер с усмешкой смотрел на нее снизу вверх, не двигаясь и не делая попыток встать.
— Ты не похожа на нее, Крис, — он улыбался, рассматривая испуганную гостью. — И в то же время похожа. Лицом, фигурой. Но вот начинка совсем другая. Мари бала светлой, а ты нет. Злости слишком много. Жаль.
— Может, я стала такой, потому что ты убил ее, Хантер? — прохрипела Крис. — Потому что в тринадцать лет я нашла свою сестру с перерезанным горлом?
Он резко встал, и девушка безотчетно попятилась. И тут же сжала кулаки, с яростью глядя в темные провалы его глаз.
— Имей в виду, что я сообщила законникам, куда направляюсь, — бросила она. — И передала показания свидетельницы! Она видела тебя разговаривающим с Мари и запомнила! Ты знал ее, знал мою сестру! И ты убил ее!
Хантер молча смотрел на девушку, словно и не слышал, лишь красные пятна на смуглой коже выдавали его напряжение. А потом откинул голову и рассмеялся невесело.
— Ты сошла с ума.
— Ты убил ее!
— Я ее любил, — Хантер сжал зубы так, что на подбородке проявились белые полосы. Резко выдохнул и тряхнул головой.
— И поэтому перерезал ей горло? — заорала Кристина.
— Я ее любил! — Хантер бросил бутылку и до боли сжал плечи девушке, так что она вскрикнула от неожиданности. И так же резко отпустил. — И никогда не причинил бы ей вреда, — он отошел, снова сел на ковер, задумчиво уставившись в потухший камин. — Не хочешь, не верь. Но я говорю правду.
— Как я могу тебе верить? — Кристина тоже села, подумала и сняла туфли. — Ты с самого начала врал мне! Ты знал, что она моя сестра?
— Да.
— Прочитал в моем личном деле?
— Личном деле? — удивился Хантер. — Я узнал тебя, Крис. А вот ты меня — нет. Хотя мы уже встречались. Позорный был вечер, не самое приятное мое воспоминание. Ужин в доме твоего отца, он меня в пух и прах разнес… чуть не лишил меня чувства собственного достоинства на всю оставшуюся жизнь… но я готов был потерпеть, знаешь. Ради Марии я тогда на все был готов. Первая любовь, она такая… незабываемая.
— Ты был в нашем доме? — Кристина нахмурилась, пытаясь вспомнить. Но память категорически отказывалась выдавать что-то подобное.
— Ты тогда была полным и нелюбезным подростком в очках. Смешная такая, — Хантер по-прежнему смотрел в камин. — Я не сразу тебя узнал. Изменилась. Но у меня всегда была отличная память. К тому же тот вечер я помню великолепно, как ни странно…
— Хочешь сказать, что вы с моей сестрой встречались? — не поверила Кристина.
— Недолго. Но не сложилось.
— И поэтому ты ее убил? Она тебе отказала?
— Да не трогал я ее, — заорал Хантер. — Не трогал!
— Но ты дознаватель, и ты сам признался, что был знаком с Мари! — Кристина тоже заорала, не выдержав. — Ее убил дознаватель, я знаю!
— Но не я! — Хантер сделал большой глоток из бутылки, вытер рот рукой.
— А кто? Она говорила мне накануне, что встречается с дознавателем! С тобой!
— Нет!
— Это был ты! Признайся!
— Ты ошибаешься, — он внезапно успокоился. — Причем во всем. Я был не единственным дознавателем, с которым Мари была знакома. Я сам привел в то заведение, где она работала, своих приятелей. Хотел похвастаться перед ней… похвастался.
— Кто еще там был? — насторожилась Кристина.
— Многие. Шелд, Орин, Дер из шестого сектора. Ребята из пятого. Всего человек десять. Так что она могла закрутить роман с любым из них. Я не знаю, потому что после того вечера Мари дала мне от ворот поворот.
— Ты врешь! Просто хочешь отвести от себя подозрения!
— Какие подозрения? — мужчина расхохотался. — Очнись, Крис! Даже если я сейчас признаюсь тебе, что зарезал короля, это ничего не изменит. У тебя нет ни одного доказательства, лишь пьяная болтовня. Так о чем ты говоришь? Мне плевать, что ты думаешь, я просто не убивал ее. Это сделал кто-то другой.
— Я тебе не верю, — Кристина вскочила, попыталась всунуть ноги в туфли.
— Знаешь, а мне как-то наплевать, веришь ты или нет, — он тоже поднялся, и усмехнулся, словно оскалился. Девушка попятилась. С вздернутой верхней губой, в распахнутой рубашке и с всклокоченными темными волосами Хантер сейчас особенно напоминал зверя. Он сделал к ней шаг. — Это лишь воспоминания, но я уже давно не мальчик, что нежно вздыхал о недоступной красотке Мари, — мужчина снова усмехнулся. — Теперь я предпочитаю брать то, чего хочу. Так что ты зря пришла в мой дом, Крис.
— Ты с ума сошел, — она снова попятилась. — Я кричать буду.
— Так может, от удовольствия? — оскалился он. Кристина перевела взгляд с его лица на темную полосу волос, что сбегала от груди к животу и терялась за поясом брюк. — Еще понравится, подожди… а если снимешь свою защиту, будет в десять раз лучше…
Кристина вскинула глаза, с презрением уставившись в лицо усмехающегося Хантера. И вытащила из кармана складной нож, тряхнула, открывая.
— Только тронь — убью. Ты прав, я не Мари. Я — злее.
Мужчина криво усмехнулся, переводя взгляд с лица Кристины на нож и обратно. И сделал шаг назад.
— Да уходи, не держу.
Крис боком прошла мимо него, не спуская глаз, выскочила за дверь. И только тут выдохнула. И почти бегом пересекла дорожку сада, бросилась к ожидающему ее экипажу. И уже внутри поняла, что ее трясет — от страха, от напряжения, от разговора! Кристина уткнулась головой в ладони и всхлипнула, не обращая внимания на недоуменный взгляд водителя.
Глава 16
Лето
Кай
— Расскажешь мне, что произошло? — спросил я синевласку утром, когда она уже достаточно отошла от вчерашнего «приключении». — Почему ты набросилась на Милинду?
— Она говорила гадости, — лицо Лили снова приняло замкнутое и упрямое выражение. Я взял ее ладони, приложил к губам. Для девочки — жест заботы и ласки, мне же через прикосновение удобнее слушать ее чувства.