В эту минуту еще были неясны судьбы множества людей, но она отдавалась чувству своего безбрежного счастья.
Подняв голову, Кэтлин посмотрела в столь дорогое лицо сквозь слезы. И, глядя на ее радость, даже Кин забыл, что в эту минуту встречи они не одни.
– Надо запустить пару буровых агрегатов и начать прокладывать параллельные шахты, – приказал Рурк. Потом показал на вершину горы. – Начать работу нужно оттуда.
– Ты рехнулся, парень. Это скала. Через нее не пробьешься и за несколько дней, – с усмешкой заметил один из железнодорожников. – Мы просто потеряем зря время. Никто не выйдет оттуда живым. – И он, бросив лопату, направился прочь.
Рурк догнал его и, схватив за плечо, с силой развернул так, что человек едва устоял на ногах.
– Черт побери, у нас есть специальное бурильное оборудование. Оно способно проходить шесть футов скальной породы меньше чем за два часа. Если мы пока не можем их откопать, то хотя бы сделаем отверстия, чтобы они могли дышать, – громко произнес Рурк. – Хватит болтать, что мы ничего не можем. Лучше пошевеливайся.
Человек был слишком ошеломлен, чтобы спорить. Он молча подобрал лопату и вернулся к работе.
Роури могла только со страхом и тоской смотреть на развернувшееся действие. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как к ней подошла Анжела.
– Помнится, я однажды говорила тебе, как энергично Рурк приступает к работе, когда это действительно необходимо, – прошептала Анжела ей в ухо.
Скоро работа закипела. Ковбои из «Округа Си» работали рука об руку с путеукладчиками – былая неприязнь исчезла перед необходимостью освободить узников из земляного плена.
Начали сгущаться сумерки. Мэрфи повернул свой мощный прожектор, следуя команде неутомимого руководителя. Иногда рабочие останавливались, чтобы передохнуть и выпить кофе, приготовленный женщинами. Никому и в голову не пришло воспротивиться указаниям чужака, говорившего с акцентом янки из восточных штатов.
Роури почти машинально работала, готовя сандвичи. Время шло, продвижение вперед было невелико, и надежды на то, что кто-то под завалом еще остался в живых, таяли.
Сгущающаяся темнота увеличивала ее отчаяние. Что за проклятый день! Она потеряла отца, ничего, не знает о Томасе, и в самом взрыве есть и ее доля вины. Чем больше она думала об этом, тем сильнее казалась себе виновницей всех произошедших несчастий.
Стоит ли обвинять Отца? Ведь именно ее поведение привело его к потере здравого рассудка. И теперь она наказана. Единственное, что она сейчас может, – это молить небо, чтобы оно не отняло у нее и Томаса.
«Ты жив, любовь моя. Я знаю, я чувствую это», – говорила она себе, пытаясь освободиться от охватившего ее мертвящего оцепенения. Но проходило несколько минут, и угрызения совести вновь начинали терзать ее сердце.
Вскоре по рядам спасателей как бы пробежал вздох облегчения – появился первый обнадеживающий результат работы. Бур преодолел толщу скалы.
– А теперь спускайте вниз трубу, – выкрикнул Рурк. – В шахту поползла труба – длинная и узкая, спускать ее помогали сам Рурк и Кин. Наконец она была опущена и закреплена. Рурк поднял камень и дважды ударил по металлу. Рабочие смолкли, прислушиваясь, будет ли ответ.
Томас проснулся внезапно. Опершись спиной о стену, попытался собраться с мыслями. Он был весь покрыт пылью. Рубашки у него не было уже давно, ее рукава поддерживали сломанную руку одного из узников подземной тюрьмы, остальная ее часть была разорвана на бинты. Весь запас взятых с собой медицинских принадлежностей был полностью исчерпан.
По лбу сбегали капли пота. Похоже на то, что в пещере больше сорока градусов жары. Удивляло полное отсутствие звуков – ни стона, ни движения. Видимо, большинство спало или находилось в забытьи из-за недостатка воздуха. В какой-то мере это было и хорошо, поскольку при движении человек использует больше кислорода, чем в состоянии покоя. А кислород был у них уже на исходе. Он мог сказать это определенно по тому, как трудно стало дышать.
Похороненный во тьме, Томас не имел ни малейшего представления о том, сколько времени он здесь находится. Что сейчас наверху – утро или вечер? А может, прошел целый день? Нет, вряд ли, он бы потерял много больше влаги и хотел бы пить.
Впрочем, об этом лучше не думать. В одном рассказе Эдгара По человек, случайно оказавшийся погребенным, решил, что он голоден, и съел свечи. Когда его освободили, выяснилось, что он пробыл в своем заключении совсем недолго.
Нет, он не голоден, но стакан холодной воды… И Томас почувствовал, как медленно проваливается в забытье. Но тут раздался какой-то скрежещущий звук. Томас поднял голову. Может, кто-то поменял положение или что-то уронил? Он снова закрыл глаза, но сон уже не шел – вспомнилась Роури.
Если бы он только мог сейчас, перед столь возможной смертью, увидеть ее хотя бы на миг, только для того, чтобы сказать, как сильно он ее любит!
А ведь вполне возможно, что она уже носит его ребенка. Ребенка, которого он не увидит никогда. Кто это может быть – мальчик или девочка?
Нет, он не должен обижаться на судьбу: прежде, чем он покинет Землю, ему было дано Богом счастье встретить свою любовь.
Снова раздался скрежещущий звук, на этот раз громче и ближе.
– Ты напрасно тратишь силы, Мичелин, – громко сказал Томас. – Мы не можем проделать отсюда ход.
– Вы что-то сказали, доктор?
– Что вы там делаете?
– Я размышляю о щенке, которого я когда-то завел. Хороший такой был щенок, пушистый. Как-то убежал за повозкой, лая на нее, так я его больше и не видел.
Томас улыбнулся. Странным воспоминаниям предаются люди перед смертью.
– А я вот думал о жене.
– Она хорошая женщина, доктор.
– Да, – протяжно выдохнул Томас. Губы тронула улыбка воспоминания. – Красивая. – На мгновение он увидел перед собой задорные зеленые глаза Роури. Потом он вдруг сел. – Опять. Ты слышишь, Мичелин?
Оба прислушались. До них донесся какой-то слабый звук, будто сверлили камень. Затем на них посыпалась земля. Томас поднял голову, но сколько ни вглядывался, ничего в темноте разглядеть не смог. Потом послышались слабые удары по железу, которые раздавались совсем близко. Томас протянул руку и наткнулся на железную трубу.
Его будто обожгло загоревшейся надеждой. Схватив камень, он начал с силой стучать по трубе. К нему подскочил Мичелин, и оба стали напряженно прислушиваться к ответу.
Рурк с большим облегчением повернулся к стоявшим за ним людям.
– Благодарение Богу! Кто-то еще жив. Услышав это, спасатели дружно закричали «Ура»!
Сознание, что они еще найдут кого-то живым, вселило в них энтузиазм. Через несколько минут насосы начали подавать в трубу воздух.