Читать интересную книгу Последний континент - Терри Пратчетт

Разве что… вода вся кончилась. А значит, скоро не будет овец, да и хозяйств больше не будет. Безумный, и Крокодил Крокодил, и эти очень милые дамы, Дорогуша с Летицией, и Угрыз с его лошадьми, и все прочие люди, учившие его находить еду, от которой выворачивает не сразу, а быть может, немного погодя… Все они высохнут, а потом их унесет ветром… И его тоже.

— ЗДОРОВЕНЬКИ.

— У-ук?

— О НЕТ… — простонал Ринсвинд.

— ЧТО, ПЕРЕСОХЛО ГОРЛО?

— Послушай, я, конечно, очень обязан тебе за внимание, но…

— БУДЬ СПОК. У МЕНЯ В ЭТОМ ГОРОДЕ ОДНА ВСТРЕЧА НАЗНАЧЕНА, ВОТ Я И ЗАГЛЯНУЛ МИМОХОДОМ. ЛЮДИ ПОДРАЛИСЬ ИЗ-ЗА ПОСЛЕДНЕЙ БАНКИ ПИВА… ОДНАКО Я С ИНТЕРЕСОМ СЛЕЖУ ЗА ПЕРИПЕТИЯМИ ТВОЕЙ СУДЬБЫ И ВСЕГДА ГОТОВ УДЕЛИТЬ ТАКОЙ НЕЗАУРЯДНОЙ ЛИЧНОСТИ, КАК ТЫ, ТОЛИКУ СВОЕГО ВНИМАНИЯ.

— Гм-м, спасибо. Когда я решу закончить жить, то непременно выберу тебя!

Смерть начал растворяться в воздухе.

— По-моему, это просто свинство с твоей стороны! Мы ведь еще не умерли! — прокричал Ринсвинд в пылающее небо. — И не стоит нас недооценивать! К примеру, можно добраться до Пупа, отрезать там айсберг побольше и притаранить его сюда. И пожалуйста, воды хоть залейся! Главное — добраться до Пупа… Но да будет тебе известно: где надежда, там и жизнь! Я сумею выкрутиться! Должен быть способ вызвать дождь!

Однако Смерть уже отбыл.

Ринсвинд угрожающе раскрутил над головой «ревунчик».

— И не вздумай возвращаться!

Внезапно библиотекарь вцепился Ринсвинду в руку и стал принюхиваться.

А потом Ринсвинд тоже ощутил запах.

Словарный запас Ринсвинда был довольно ограниченным, и в нем не было слова для «запаха, который бывает сразу после дождя». Всякая попытка описать данный запах повлекла бы за собой использование слов вроде «влажность», «духота», «испарения» и, в конце концов, «парообразование».

Тем не менее после дождя возникает довольно специфический запах. И в этих иссушенных краях он был подобен блеску драгоценной жемчужины.

Ринсвинд опять крутнул деревянную игрушку. Она громко заревела, куда громче, чем была бы должна, и опять появился странный запах.

Ринсвинд внимательно осмотрел «ревунчик». Самый обычный деревянный овал без каких-либо знаков или отметин.

Взявшись за самый конец шнурка, он крутнул «ревунчик» еще пару раз.

— Ты заметил, когда я… — начал было он.

«Ревунчик» не останаливался, и Ринсвинд не мог опустить руку.

— Э-э… По-моему, он хочет, чтобы его крутили.

— У-ук!

— Вот спасибо, помог. У-у-у-у…

Библиотекарь припал к крыше.

Ринсвинд закрутился волчком. И с каждым новым оборотом шнурок становился все длиннее и длиннее. Расплывчатый овал мелькал уже где-то вдалеке, и каждый следующий круг был намного больше предыдущего.

В воздухе повис угрюмый, монотонный гул.

Где-то на окраине города «ревунчик» вдруг взорвался, и громовой раскат прокатился по небу. Однако на конце шнурка все равно что-то крутилось — что-то похожее на плотное серебристое облачко. Оно летело, оставляя за собой след из белых частичек, из которых формировалась расширяющаяся на глазах спираль.

Библиотекарь продолжал лежать на крыше, прикрыв лапами голову.

Жаркий воздух обдувал башню, подкидывая к небесам пыль и волнистых попугайчиков. Балахон яростно хлопал у самого Ринсвиндова подбородка.

О том, чтобы отпустить шнурок, нечего было и думать. Судя по всему, подумал Ринсвинд, это можно будет сделать, только когда сам «ревунчик» того захочет.

Спираль, истончившая до прозрачной дымки, плыла по волнам раскаленного воздуха.

(…Над городом, потом над красной пустыней и равнодушными к небесным явлениям кенгуру, а когда дымка миновала берег и добралась до штормовой стены, воюющие друг с другом ураганы мигом прекратили свою битву и слились в одно целое… Облака прервали беспрерывное вращение вокруг последнего континента, в смятении закипели, превратились в грозовые и устремились вглубь гигантской окружности…)

И тут шнурок, больно ужалив пальцы, вырвался из руки Ринсвинд а. «Ревунчик» мигом растворился вдали, но где он упал, Ринсвинд не видел.

Возможно, потому, что сам он еще долго выписывал пируэты на жестяной крыше. В конце концов сила тяжести возобладала над инерцией, и Ринсвинд без сил рухнул на жесть.

— По-моему, у меня дымятся ноги, — пробормотал он.

Убийственный жар саваном покрывал землю. Клэнси-коневод тщательно вытер пот со лба и выжал тряпку в пустую банку из-под варенья. Еще немного — и банка будет полной. Бережно держа ее на вытянутых руках, Клэнси спустился с ветряной мельницы.

— Бур в порядке, босс, это проклятущая вода куда-то запропала, — сообщил он.

Угрыз покачал головой.

— Только глянь на этих бедолаг-лошадей, — сказал он. — Уж и на копытах не держатся. Разве так должно быть? Нет, Клэнси. Плохо это. Мы перемалывали и жирное, и тощее, но то, что происходит щас, уж чересчур жирно. Проще взять и перерезать им глотки — хоть мяса навялим…

Порыв ветра сорвал с него шляпу и прошелся облачком по увядшим кустам мульги. Один из коней вскинул морду.

Облака заполонили небо. Они накатывали одно на другое, подобно волнам в море, такие темные и насыщенные, что, когда вспыхивали молнии, в самой своей сердцевине казались чернильными.

— А это чо такое? — поднял брови Клэнси.

Конь с трудом поднялся и проковылял к ржавой лохани под мельницей. Там, где облака пролетали над землей, воздух поблескивал серебром.

Угрыза осенило.

Он посмотрел под ноги. Совсем рядом с башмаком что-то с громким «плюх» ударилось о красную землю и прорыло в ней крохотный кратер.

— Это ж ВОДА, Клэнси! — воскликнул он. — Чертова ВОДА каплет с чертова НЕБА!

Разинув рты, они уставились друг на друга. Гроза тем временем разразилась в полную силу. Животные зашевелились, красная земля превратилась в грязь, и буквально через минуту оба коневода были заляпаны по самый пояс.

И это был не обычный ливень. То была Мокрость.

Как чуть позже рассказывал Клэнси, это им первый раз ЧЕРТОВСКИ повезло. Второй раз им ЧЕРТОВСКИ повезло, когда поблизости обнаружился холм, на который можно было забраться.

А больше всего им ЧЕРТОВСКИ повезло, когда они отыскали свои чертовы шляпы. А все благодаря чертовым пробкам.

Стояла жуткая засуха, поэтому над ежегодной регатой в Приноситтераспивайтте нависла угроза срыва. Но традиция есть традиция. Многие люди приехали в городок специально ради регаты. Накануне вечером организаторы долго и горячо обсуждали этот вопрос в баре «Пастораль-отеля» и пришли к выводу, что, будь спок, если суждено, все будет зыкински.

Предусматривались гонки в нескольких категориях: для лодок, влекомых верблюдами; далее — для кораблей, чьей движущей силой являются паруса (да, да, были и такие оптимисты); ну и наконец, гвоздь программы — для яликов, движимых человеческой силой. Команда отталкивала судно от берега, хватала его за борта и бежала со всех ног. Последний забег пользовался наибольшей популярностью среди зрителей.

И как раз тогда, когда две команды трусили вверх по течению, борясь за место в полуфинале, зрители вдруг заметили черное облако, бурлящее над Семафорным холмом, словно варенье в тазу.

— Это кустарник горит, — предположил кто-то.

— Если б горел кустарник, дым был бы белым. Бежим гасить!

Огонь — такая штука. Увидел — беги гасить. Иначе пожар распространится, как… лесной пожар.

Но не успели добровольные пожарники сделать первый шаг, как со стороны сухого русла донесся крик.

Обе команды, голова к голове, вылетели из-за поворота Занудь-реки. Забросив лодки на плечи, моряки с рекордной скоростью преодолели последний подъем, достигли пристани, вскарабкались наверх и рухнули как подкошенные. Вверх взметнулись стоны и щепки.

— Остановите регату! — задыхаясь, простонал рулевой. — Река… Река…

Но к этому моменту уже все всё видели. Из-за излучины медленно — поскольку толкал перед собой гору кустов, повозок, камней и деревьев, — но неотвратимо надвигался бурный поток.

Переносную дамбу он отшвырнул в сторону, будто игрушку, и пенистая вода наполнила реку от берега до берега.

Регату, разумеется, отменили. Подумайте сами, какая регата, когда река полным-полна воды?!

Толпа наконец снесла университетские ворота. Ворвавшись на территорию университета, разъяренные люди колотили по дверям и стенам.

Волшебники тем временем лихорадочно листали книги.

— А хотя бы Впечатляющий Сепаратор Максвелла у вас имеется? — осведомился Чудакулли.

— А что он делает? — поинтересовался аркканцлер Ринсвинд.

— Разделяет две среды, к примеру… сахар и песок. При помощи специальных няне-бесенят.