Читать интересную книгу Один в поле воин - Михаил Нестеров

– Также я знаю, кто убил девочку, соседку Валентины. Эти же люди разобрались с Ширяевой, повесив ее в ванной комнате. В этом деле, насчитывающем пять трупов, не хватает еще одной жертвы – я говорю о вас, Василий Дмитриевич. Вас предупредили своеобразно, расправившись с Валентиной.

Маргелов промолчал, упрямо сжав губы, а гость докончил:

– Преступления совершили не люди Курлычкина, как вы думаете. Да, по его заказу, но и то не все. Например, он не заказывал убийство своего помощника и того человека, который его устранил. Поэтому я и сказал о пяти трупах.

Провокацией тут не пахло. Нахмурившись, Маргелов думал. Олег не торопил его, прикурив очередную сигарету, смотрел в окно.

– Послушайте... Кстати, как мне вас называть?

– Олегом, – отозвался Шустов.

– Так вот, Олег, я не пойму, зачем вы мне это рассказываете? Вашему коллеге я подробно объяснил, что действовал, если хотите, по-человечески. Я сделал для Валентины все, что смог. У нас с ней был договор: если дело зайдет слишком далеко, бросить его. На первом плане – личная безопасность. Я не хочу проснуться однажды, как говорится, мертвым. И еще одна банальность: я не хочу в одиночку бороться с Системой. Даже если мне предоставят гарантии личной безопасности. Догадываюсь, что об этом речь не пойдет. Хотя, слушая вас, подозреваю, что вы заинтересовались этим делом лично.

Маргелов не смог объяснить себе, почему вдруг родилась такая постановка вопроса. Неприятное лицо незнакомца постепенно стало приобретать иные черты; нет, Василий не прочел на нем участие, для этого необходимо быть незаурядным физиономистом и иметь некоторое представление о психологии человека. "Интересно, кем приходится Ширяевой этот человек? Может, кроме Грачевского, и он помогал Валентине?" – подумалось внезапно. Вряд ли, прищурился на собеседника Василий, потому что с таким помощником она не сделала бы многих неоправданных поступков. Пройдет какое-то время, прежде чем Василий сможет побеседовать с Валентиной. Не верится, что она могла скрывать что-то и продолжает скрывать до сих пор.

На вопрос следователя Шустов ответил утвердительно:

– Да, у меня личный интерес к этому делу. Хотя я не был знаком с Ширяевой лично.

Так, один вопрос отпал, подумал Маргелов. Тогда в чем дело? Он не стал строить догадок, а терпеливо дожидался объяснений.

– У меня к вам, Василий Дмитриевич, официальное, если хотите, предложение. Если вы согласитесь, – Олег выдержал паузу, – работы у вас вряд ли прибавится. Круг определенных лиц заинтересован в том, чтобы дело о самоубийстве Валентины Ширяевой так и не поменяло бы формулировки. Пусть все останется как есть и с Михайловым.

– В чем смысл-то, объясните? И что это за определенный круг лиц?

– Это высшие чины из ФСБ.

– Понятно... Вы тоже принадлежите к этой организации?

– Косвенно.

Опять ничего не понятно. Как и в случае с "несколькими удостоверениями". Маргелов сделал вид, что успешно переваривает полученную информацию, хотя в голову ничего не шло. Затем совершенно неожиданно, все же уцепившись за недомолвки Шустова, следователь предположил, что в устранении Ширяевой были заинтересованы люди из ФСБ. Отсюда и "определенный круг лиц", заинтересованный в том, чтобы все осталось на своих местах. Все это выглядело довольно серьезно, причем как очередное предупреждение следователю.

– Что вы хотите от меня? – усталым, чуть подсевшим голосом спросил он. – Я действовал по личной инициативе, и, надо сказать, мои желания совпали с вашими. Если я где-то допустил промах – скажите об этом прямо.

Маргелов ответил на телефонный звонок и положил трубку. Бесполезно объяснять этому человеку, что он делал и продолжает делать все возможное, чтобы остаться в стороне.

– Вы неправильно меня поняли, Василий Дмитриевич, – продолжил Олег. – Откровенность за откровенность. Для Ширяевой вы уже ничего не сможете сделать. Подозреваю, что у вас напрочь отсутствует такое желание. У меня тоже, я преследую совсем другие цели, личные, которые по необходимости переплелись с должностными, если хотите. Я делаю вам предложение, вы отказываетесь или принимаете его.

– Что-то не верится, – иронично заметил следователь. – Вы же оказываете на меня давление, ссылаясь на некий определенный круг лиц высших чинов ФСБ. Очень длинно и крайне рискованно. Для меня. Причем в обоих случаях: откажусь ли я или приму предложение. Это игра в одни ворота.

– Наверное, это так, – коротко заметил Олег.

Следователю надоело ходить вокруг да около, и он прямо спросил:

– Что там у вас, говорите.

– Это займет некоторое время.

Василий старался выглядеть безучастным, однако мрачнел все заметнее. Если даже этот Олег предъявит ему все удостоверения, которые у него имеются, Маргелов усомнится в подлинности каждого. То, что ему предлагали, выглядело дико.

Ну почему мне так не везет, сокрушался Маргелов, вспоминая свой отчаянный рейд в офис "киевлян". Поступил опрометчиво, но смело, потому что иначе не мог. Сейчас от него не просят, а требуют по крайней мере героизма, подразумевая "Звезду Героя" на скромном металлическом памятнике.

Так паршиво Василий себя еще не чувствовал. Подмывало спросить Олега: "Нельзя ли, чтобы гипс с бриллиантами вместо меня поносил бы кто-нибудь другой?" Именно в таком духе, потому что волей-неволей накатывало лихорадочное возбуждение, еще немного – и Василий нервно рассмеется.

Язык не поворачивался сказать плохое о больной Ширяевой, зато своих родителей Маргелов костерил как мог: почему они его не назвали Ваней? – избежал бы этого разговора. Нет, нарекли, черт побери, самым популярным именем, согласно ситуации – героическим. Опять же исходя из нее – анекдотическим.

Василий, прерывая собеседника, спросил:

– А что потом? Мне отрежут язык или заодно прихватят голову? Это я сужу по вашей зловещей откровенности.

– Не обязательно резать язык, – ответил Олег, – на вашем месте его следует крепко прикусить. А голов в этом деле полетело столько, что еще одна окажется действительно лишней.

– Вы умеете успокаивать, – хмыкнул следователь. – Как я понял, это работа не одного дня.

– Напротив, отсчет пойдет на часы.

– Но я еще не дал согласия.

– А есть ли у вас выбор? – жестко спросил Олег.

Да, выбора у Маргелова действительно не было. Все спланировано заранее и не им.

"Как мне плохо..." – простонал про себя Василий и добавил вслух:

– Я согласен.

– У вас есть загородный дом? – спросил Олег.

– Да, дом... – хмыкнул следователь. – Небольшая дача: две комнаты, летняя кухня, беседка, сад – восемь соток.

– Сегодня заночуете на даче, – распорядился Шустов. – Я поеду вместе с вами, чтобы сделать необходимые для работы привязки. Там и произойдет более детальный разговор. Сумеете уйти с работы пораньше?

Маргелов развел руки в стороны, в глазах застыла неприкрытая злоба: "А куда я, на хрен, денусь?"

– Если вы на машине, подберете меня в половине четвертого на углу Московской и Советской Армии. Если нет...

– Я на машине, – перебил Маргелов. – Подберу.

– До встречи, – Олег сухо кивнул и вышел из кабинета.

Его уход не принес Маргелову облегчения, наоборот, сейчас он почувствовал, что ему уже не хватает рядом этого хмурого с виду человека. Все перевернулось в несколько минут, привычное прежнее беспокойство сменилось неприкрытой тревогой. Итак, с этой минуты он – подсадная утка. Господи, дай силы все это вытерпеть. И еще хорошо бы просто выжить.

В смятении прошло десять, двадцать минут. Маргелов машинально поднял трубку и позвонил домой. Пришлось выслушать ворчание жены. Чего там говорить, ночные отсутствия мужа она переносила с великим трудом. Снова перед глазами встал мрачный облик недавнего гостя: ходит по комнатам дачного домика, заглядывает под кровати, открывает двери стареньких шкафов, сует нос в погреб.

Погреб...

Погреб, где Валентина держала Максима Курлычкина, Василий видел собственными глазами, когда по ее просьбе ездил в Марево. Слава богу, большого шума удалось избежать. Местного участкового, похоже, удовлетворили объяснения следователя городской прокуратуры насчет детских игр взрослых уже парней.

Спохватившись, Маргелов отправился с докладом к прокурору. Безусловно, Старика такой поворот событий удовлетворит. Волков словно выжидал, надеялся на чужие щедрые руки, привыкшие к жару, когда давал "добро" представить Валентину мертвой.

78

Время шло, а Михаил Константинович все еще переваривал полученную информацию, которая не могла не беспокоить его. Еще в самом начале, когда анализировал полученные от Белоногова данные, он долго "склонял" произнесенное Яцкевичем имя – Василий, против логики отбрасывая прозвище. Из всех лиц, так или иначе фигурирующих в этом непростом деле, его носил только следователь прокуратуры Маргелов. Вот только как связать вместе его и Андрея Яцкевича? Кто из них первым сделал шаг навстречу и почему? Рожнов отбросил версию о том, что Андрей и Маргелов были знакомы еще до первого урока, преподнесенного судье. Значит, знакомство состоялось после удачной операции, в которой приняли участие Белоногов и Костерин.