Читать интересную книгу Кровавый корсар - Аарон Дембски-Боуден

Корабль вошел в варп.

Калеб знал, что это произойдет. Все они знали: звезды начали корчиться в своих глазницах из мрака, и из железного сердца корабля вырвался стон. Несколько его воинов спрыгнули с корпуса, как моряки, бегущие с тонущего судна. Они предпочли бесконечность космоса и смерть холода объятиям Моря Душ.

Только что Калеб стоял на обшивке с топором в руке и рубил скользкий металл, чтобы пробить дорогу внутрь. А уже в следующую секунду он тонул, захлебываясь в жидком пламени, задыхаясь, пока огонь пожирал его снаружи и жег изнутри. За одно мгновение он успел умереть десятки раз и ощутил каждую из смертей.

А с ним и его братья. Когда раскаленное ведьмино варево захлестнуло корабль, накрыв их всех, Калеб успел увидеть, как большинство из них теряет опору. Воины, бок о бок с которыми он прослужил десятки и сотни лет, кувыркаясь, уносились в кипящее безумие варпа. Крича, они растворялись в Море Душ. Несколько задержались — их призрачные оболочки цеплялись за каркас из горящих костей, пока бушующие волны не поглотили самое вещество их душ. Варп уничтожил даже это, прежде чем унести останки в бездну ревущих валов.

Но Калеб держался. Раскаленный прилив выдернул топор у него из рук, потом сорвал с тела доспехи, но он продолжал держаться. Тогда варп содрал мясо с его костей и вырвал душу из плоти — и все же он не разжал пальцев.

А затем явилась тень, настолько огромная и черная, что затмила даже призрачный свет имматериума.

Калеб открыл глаза и снова увидел звезды. Настоящие звезды, мерцающие шары отдаленных солнц, горящих в ночи, и корпус корабля у себя под ногами.

Он не был мертв. О, совсем не мертв! Его облекал керамитовый доспех Корсаров, а рука сжимала топор.

Однако он был один. Совсем один на железной шкуре корабля, с оружием в руке, но не брат никому.

Калеб рубил, рубил и рубил, с каждым ударом силового топора проникая все глубже в нутро корабля.

Первую жертву он настиг всего через несколько минут. Когда этот когтистый, пронзительно визжащий воин умер, Красный Корсар рассек тело на покрытые керамитом ошметки и дрожащими пальцами запихнул куски мяса в рот.

Недостаточно. Совсем недостаточно. Он все еще был голоден.

Он чуял какой-то запах — манящий, но неуловимый, повисший в коридорах корабля. Калеб медленно вдохнул, смакуя аромат и почти ощущая его на вкус. Что-то затронутое варпом, горьковато-сладкое в своей попытке противостоять скверне, и с самой редкой, самой восхитительной кровью, встречающейся среди людей. Каждая капля драгоценной жизни, выжатая из этого сердца, станет божественным нектаром.

Красный Корсар звериной пробежкой помчался вперед.

XXIV

ВАНДРЕД

Вознесенный мерил шагами мостик. Его многосуставчатые пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались, словно венчик уродливого цветка.

Чернецы — все семеро атраментаров, оставшихся после смерти Враала на Крите, — собрались в стратегиуме рядом со своим господином и повелителем, потому что их господин и повелитель пребывал в самой черной ярости.

Один из терминаторов вскинул на плечо огромный двуручный молот, взгромоздив тяжелый боек на наплечник. С наплечника щерился свирепый нострамский лев. Свет, отражающийся от молота, окрасил глаза хищника золотом.

— Пророк не предавал вас, господин.

— Ты этого знать не можешь, Гарадон.

Вознесенный все еще вышагивал взад и вперед, сгорбив массивные плечи. От каждого его шага по палубе пробегала дрожь. Команда забеспокоилась: их вождь редко слезал с трона, кроме тех случаев, когда не мог дотянуться до объекта своей ярости.

— Мы не можем торчать здесь до бесконечности. Они выследят нас… и настигнут. У Гурона есть заклинатели варпа, способные прозревать в Море Душ.

Малек, чемпион атраментаров, развлекал себя тем, что каждые несколько минут активировал силовые когти, проверяя их готовность. Они молниями выскакивали из пазов на тыльной стороне перчаток — лишь затем, чтобы после короткой проверки снова скользнуть внутрь.

— У вас тоже есть заклинатель варпа, господин.

Вознесенный сплюнул на палубу кислотой, отвергая саму идею.

— Рувену удачно удаются только три роли: колдуна, предателя и бесполезного мешка с дерьмом. Если окажется, что я променял истинного провидца, навигатора и три дюжины рапторов на Рувена… — Вознесенный харкнул снова, и офицер палубы отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от смертоносного плевка. — …тогда я окончательно потеряю терпение, — завершил демон. — А те, кто вокруг меня, потеряют немало крови.

— Ауспик засек какой-то объект, милорд.

Мостик огласился хлюпающим рыком Вознесенного:

— Наконец-то они вернулись.

— Второй сигнал, господин. И третий.

Безрукие сервиторы, подключенные к сканеру, забормотали строки бинарного кода. Встроенные в их черепа когитаторы отслеживали приближающиеся суда. Вознесенный уже возвращался к трону, прислушиваясь к поднявшемуся в стратегиуме шуму.

— Эсминцы типа «Кобра»! — выкрикнул ауспик-техник.

Вознесенный облизнулся, словно пытаясь выковырять застрявшие между зубов куски мяса. Язык существа был достаточно длинным, чтобы облизнуть склеру глаз. Временами Вознесенный так и делал, очищая ее. Мутации лишили демона век, но он по ним не скучал.

— Разведчики? — уточнил Малек. — Или авангард флота?

— Узнаем, когда уничтожим их.

Голос Вознесенного вновь наполняла уверенность. Космическая война. Космическая война, в которой они могли выиграть. Трофеи, захваченные после разгрома эскадрильи из трех «Кобр» — если, конечно, корабли будут не слишком повреждены, — равноценны их добыче за целый солнечный год.

— Полный вперед. Поднять щиты, открыть орудийные порты, активировать все лазерные излучатели и артиллерийские батареи.

— Есть! — хором ответили смертные офицеры.

Сам «Завет» поспешил подчиниться. Двигатели взревели, дюзы окутались огнем, выбрасывая в пустоту космоса длинные столбы прометиумных выхлопов.

Корабль теперь рвался вперед, как когда-то, до десятилетий изнурительных крестовых походов и починок на скорую руку, превративших его в развалину со славной историей. С помощью ремонтных бригад Зрачка Бездны и сырья с Ганга Вознесенный достиг ровно того, к чему стремился: годы позора и пренебрежения остались в прошлом, уступив место былой ярости. Они снова стали охотниками. Охотниками пустоты.

Сердце демона забилось чаще в тесной клетке из ребер. Изображения трех кораблей на обзорном экране увеличились, и стали четко видны детали. Борта, турели и орудийные башни эсминцев были окрашены в алый цвет тирана.

— Не цельтесь в их батареи. Я хочу заполучить орудия целыми. Когда они выпустят торпеды, примите удар на носовые щиты. Если щиты прогнутся больше, чем на треть, возьмите крен на правый борт. Затем нужно будет спикировать к ведущему кораблю и ударить на поражение щитов из лэнс-излучателей. Когда разрежем их строй, дайте залп из бортовых батарей.

В черных глазах демона зажглось множество свирепых желаний.

— Господин, ауспик засек новую цель. Крейсер гибридного типа. И еще один сильный сигнал из варпа… Нет, еще три. Это вторая эскадрилья эсминцев, сопровождающая крейсер…

— Авангард. — Малек выругался сквозь зубы, но динамики его клыкастого шлема превратили проклятие в скрипучий вздох. — Нам надо бежать, господин. «Завет» только что возродился. Если мы выиграем бой, но корабль получит серьезные повреждения, победой это не назовешь.

— Ты начинаешь говорить, как Пророк.

Вознесенный жадно уставился на экран, почти не обращая внимания на Малека.

— Семь эсминцев и толстобрюхий крейсер? Мы прогоним их сквозь строй, как голозадого имперского пехотинца, а сами не получим ни царапины. Но я не собираюсь рисковать. После того как мы уничтожим три передовых корабля, будем держаться на расстоянии, пока диспозиция не прояснится. Я не собираюсь атаковать их в лоб.

Ауспик снова зазвенел.

— Господин…

— Говори, недоумок.

— Из варпа вышли еще девять кораблей. Три из них — крейсера первого ранга. И шесть эсминцев класса «Иконоборец» обходят нас с фланга.

Злобная усмешка Вознесенного угасла.

— По местам стоять! Всем Когтям занять оборонительные позиции и приготовиться отразить абордаж. И передайте навигатору, что нам очень скоро понадобятся его услуги.

— Атакующие торпеды, господин!

Вознесенный слизнул с клыков едкую слюну и проговорил слова, которые ненавидел больше всего на свете:

— Приготовиться к столкновению.

На этот раз ее стонишло. Рвота хлынула из нее комковатым потоком, расплывшись по поверхности замутненного кровью бассейна.