Читать интересную книгу Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках) - Мирослав Немиров

От себя, Мирослава Немирова, могу добавить, что прислал мне В.Богомяков это сообщение в виде рукописи, написанной шариковой ручкой с извинениями, что не смог перепечатать на машинке: в Тюмени не достать ленты для нее.

Автору этих строк, к тому времени уже около года бывшему гордым обладать персонального компьютера (с процессором 286), а умом так и вообще полностью погружен в скорый мир сплошных сетевых коммуникаций, это дало повод в очередной раз изумиться степени разнообразия страны, в которой он живет.

Чупин, Валерий

Имелся и такой.

В начале 1980-х был студентом-историком, и еще одним из активистов самодеятельного театра Рогачева В. (см), позже тоже чем-то занимался и жил — более добавить о Ч. мне нечего — никогда с ним не только не дружил, но и вряд ли доводилось хоть словом перекинуться.

Даже имени его не знаю — Чупин и Чупин, и это все.

Такие дела.

— Имею добавить к написанному М. Немировым, — вступает Ю.Крылов. — Чупина звали Валера (если не ошибаюсь, уж больно давно это было: в 1983-м, что ли, году?) и жил он в комнате, в школе-интернате, на Маяке, куда ходит 15-ый автобус. Что хорошо: к нему можно было приехать в любой час ночи, и он тайком (потому что сам там жил на птичьих правах) открывал дверь и впускал. Кроме того, у него можно было переночевать, он мог накормить какими-нибудь макаронами с тушенкой, а если оказывалось вино, всегда предлагал забухать.

В целом это был довольно милый непонятный молодой и улыбчивый человек с очень мягким, таким «бархатным» тихим голосом.

Среди последних сведений о нем, относящихся где-то к 1988 г. — он работал кем-то в музее, образованном в храме рядом со строительным институтом, и помогал Яше Афанасьеву там записать альбом. Альбома я так и не услышал, но кому довелось — хвалили.

Шайбан

Монгольский хан, сын Джучи, внук Чингисхана, брат более известного нам Батыя, владыка с 1232 года Белой орды, в которую входила среди прочего и вся Западая Сибирь, в том числе и Тюмень с областью; династии «потомков Шайбана» (это их официальное самонаименование) она и принадлежала последующие 350 с лихуем лет — между прочим, почти столько же времени, сколько она принадлежит с тех пор русским.

2.

В том числе и Тюмень, сказано выше.

Меж тем все знают: Тюмень — первый русский город в Сибири. он основана думским дьяком Иваном Сукиным 6 июня 1586 года; по этому поводу в Тюмени ежедневно справляется День города.

Но тут нужно обратить внимание на уточнение: основан р у с с к и й город.

А основан он на месте бывшего татарского, который здесь был с как минимум первой половины XIII века, с 1230-х годов. И он был одной из ставок белоордынских ханов, и в качестве таковой есть один из крайне немногих населенных пунктов за Днепром, который отмечен на всех тогдашних картах мира — в отличие, например, от Москвы, которая была уездным захолустьем в Золотой орде.

Читателю же, которого интересует, куда же она делась, татарская Тюмень, от которой только и осталось. что название, ответить очень просто: нужно полагать, казаки Ермака спалили.

3.

Впрочем, там и палить, в общем, особенно было нечего: городом она, тогдашняя Тюмень скорей всего может быть названа только условно.

Не было там ни зданий, ни строений, ни крепостных стен, ни культурно-бытовых сооружений, разве что, может, мечеть.

Ибо монголы были, как известно, кочевники, зданий и сооружений не строили; Тюмень тогдашняя была — не более, как лагерь, где они стояли своими кибитками, пережидая зиму, когда особенно не покочуешь.

Ничего, кроме кибиток — и шатров, и всякого прочего переносного, — в сущности, там не было, нечего было, собственно, и жечь.

Так что в определенной степени оно и верно, что город — в европейском понимании этого слова — здесь действительно был основан русскими, в 1586 году.

24 апреля 1997, 176 24.

Такжде см. статьи Батый, Чингисхан, татары, монголы, Гумилев Л.Н., венгры, русские

Шаповалов, Юрий

1964: родился в городе Омске, являясь вторым сыном в семье инженера-строителя, кочующего по стройкам Сибири, с целью приращения ею богатства российского.

1966: Семья Ш. перебирается в Тюмень; двухлетний Ш., естественно —

1960-70-е: Ю.Ш. всячески растет; к концу 1970-х годов он дорастает до вида и размера видного из себя и модного юноши; одновременно растет и папа Ю.Ш. в карьерном смысле этого слова, от начальника участка через пост управляющего трестом до в конце 1970-х аж до 1 секретаря тюменского горкома КПСС.

1981: Шаповалов Ю. поступает на исторический факультет Тюменского университета; почему именно на него? Потому, что студенты в то время не призывались на службу в армию. Поэтому всякий молодой человек около восемнадцати лет стремился поступить учиться куда угодно, хоть на железнодорожника.

Но на железнодорожника учиться довольно утомительно: как ни верти-крути, а тут нужно уметь как минимум

(a + b)2 = a2 + 2ab + b2

а то и что-нибудь еще похлеще, тина синусов, косинусов и закона сохранения импульса.

Естественно, Ю.Ш. на это не согласен. Поэтому приходится пристроить его в гуманитарии: Юра с детства был до историй охоч!

1981 — 86: он учится в нём. С перерывами, отчисляясь и восстанавливаясь, осуществляя эту процедуру около четырех раз и дойдя, в общей сложности, до второго с половиной курса.

Являясь личностью номенклатурного, как уже сказано, социального происхождения, образ жизни он ведет соответствующий: положение обязывает! Какой? Да уж известно, какой!

Уж известно, какой: к Владимиру Геннадьевичу Б., например, еще одному выдающемуся представителю этого сословия, правда, более раннего поколения, гвинейские принцы прямо из Москвы самолетами прилетали!

Тот же Владимир Б., посещая общежитие МГУ, женскими представительницами угнетенных негритянских национальностей прямо на лестничной клетке овладевал, щекоча бородой!

Не отставал и Ю.Шаповалов: так, обладая выданной в номенклатурном спецраспределителе заграничной швейной машинкой, мечтой любого человека СССР, он с ней поступал так: он её брал — и в нее срал! Ибо таковы были нравы этих людей.

1981, октябрь: происходит знакомство Шаповалова Ю. с М.Немировым и Е.Федотовым. Никакой, впрочем, дружбы меж ними тогда не возникает.

1982, осень: выпивая в одной из университетских аудиторий главного корпуса (см. сообщ. Бурова), знакомится со Струковым А.

Шаповалов Ю., являясь человеком, следящим за модой — да притом не за советской, за настоящей модой, за модой метрополий — уже является вполне любителем «новой волны (см.)» рок-музыки, имеющейся в это время в Великобритании и США: «Стрэнглерз», «Мэднесс», «Б-52» и проч. В 1982 году он считает себя являющимся единственным здесь таковым; тут в лице Струкова А., он обнаруживает не просто ее любителя, но более того — сочинителя и исполнителя на гитаре, который сознательно и целенаправлено занят сочинением и осполнением именно их именно в духе этой самой волны — до краев наполненных ультраминимализмом. Шаповалов Ю. тут же становится отчаянным поклонником и пропагандистом творчества Струкова А. Нужно сказать, это была и есть одна из характерных и наиположительнейших черт описываемого: способность взять да и, разверзнув сонные зеницы, со страшной силой обнару жить пророка в своем отечестве.

Иначе говоря, социально-культурная функция присутствия Ю.Шаповалова в тюменском бытии есть функция катализатора: не осуществляя сам никакой культурно-познавательной деятельности, он тем не менее является таким человеком, в присутствии которого любая она идет гораздо быстрее и плодотворней.

1985, февраль: М.Немиров начинает организовывать рок-клуб (см.). Ю.Ш. примыкает становится его ярым активистом и одним из вождей.

1985-86: Ю.Шаповалов подпадает под сильное влияние М.Немирова и с головой погружается в богемный образ жизни, приводя в отчаяние и ужас родителей, родственников и былых сотоварищей: вместо того, чтобы посещать рестораны и дискотеки, ухаживать за девушками и совершать все прочие действия по подготовке к должности инструктора (для начала) райкома, он начинает приносить домой книжки, в которых — о ужас! — стихи, появляться в общественных местах с людьми, обутыми в советского производства (!) ботинки, и предаваться всяким прочим уж настолько никак не объяснимым занятиям, что только схватиться руками за голову: околдовали! загипнотизировали!

1985, июль: начало романа Ш.Овалова с Максименковой А. (см.), поначалу полусекретного — считается, что права на указанную принадлежат Немирову М., а ссориться с последним Р.Шапуру, к большому неудовольствию Анны М., не хочется.

1986, май: отчаявшись бороться с вышеописанным безумием детей, отцы решаются на крайние меры, дабы вырвать их из опасной трясины: они их решают отправить на перевоспитание в армию. Я думаю, главную роль в таком решении сыграли воспоминания о виденной в молодости кинокартине «Солдат Иван Бровкин»: там этот Бровкин сначала такой, знаете, разгильдяй, а потом его забирают в армию, и возвращается он из нее — совсем гарный хлопец.