Где-то в глубине души рыдал, прижимая к груди острые осколки радужных надежд, рыцарь без страха и упрёка, романтик, готовый подарить всего себя без остатка любимой женщине, но оказавшийся ненужным и брошенным. Сего несчастного решительно задвигал в тёмный угол и запирал на пудовый замок неподкупный следователь, для которого нет и не может быть ничего, кроме работы.
Алексей решительно расправил плечи, сверкнул глазами, напугав маленькую грязную дворняжку, которая вздыбила шерсть и заворчала, проворно ввинчиваясь задом в брошенную на углу рассохшуюся бочку, и достал из кармана злополучный план, изрядно помятый. Одного быстрого мимолётного взгляда на корявый рисунок, выполненный со всем старанием и даже снабжённый пляшущими в разные стороны крупными печатными буквами надписей, хватило, чтобы выбрать нужное направление. Корсаров сжал план в руке, но вспомнив, как старательно выводил кучер каждую линию, как пыхтя от усердия и шевеля губами, дрожащей от напряжения рукой изображал каждую букву, медленно разжал пальцы, разгладил листок и убрал его в саквояж. Выкинуть то, во что в прямом смысле слова душу вкладывали, рука не поднималась.
«Друг мой, Вы становитесь сентиментальны, - хмыкнул Алексей Михайлович, широким шагом направляясь к выглянувшему из-за поворота дому, слишком вычурному для простой усадьбы и излишне скромному для особняка. – Сие качество крайне губительно для следователя!»
Корсаров покачал головой, подошёл к увитой плющом самого траурного из всех оттенков зелёного кованой изгороди и остановился, глядя на дом. Алексей считал, что вещи, а особенно жильё, могут рассказать о своём хозяине ничуть не меньше, чем бдительные пенсионерки у подъезда или соседи. Кошатника выдадут царапины на косяках, домашнего тирана – гнетущая атмосфера и отсутствие тяжёлых предметов в зоне доступа, любителя пускать пыль в глаза – обилие дорогой мебели с претензией на старину и безумное смешение стилей.
Дом, в котором обитал господин Рябинин, казалось, всеми стенами выпирал вперёд, чтобы его заметили и всенепременно застыли, любуясь или же недовольно жмурясь. В греческом стиле выполненные колонны соседствовали с узкими готическими окнами, роспись на стенах имитировала, довольно пошло и безвкусно с точки зрения следователя, украшения дворца, а венчало всё это безобразие куполообразная крыша, более подходящая терему какой-нибудь сказочной царевны. В выборе цветов мастер тоже не скромничал, щедро используя в работе жёлтую, зелёную, синюю и даже красную краску.
«Домик Безумного Шляпника, - Алексей отошёл на пару шагов, чуть склонил голову к плечу, пытаясь хоть немного привыкнуть к столь вопиющему абстракционизму, - нет, это Дом Вверхдном, в котором жила Пеппи Длинныйчулок».
Корсаров потёр глаза, отвыкшие от столь бурного многоцветья, и, стараясь более по сторонам не смотреть, направился к воротам, надеясь, что они всё-таки существуют, причём в нормальном месте, а не, скажем, с задней стороны дома среди зарослей крапивы и шиповника. В принципе, с хозяина этого дома сталось бы устроить вход в дом через подземный ход, а то и заставить посетителей, особенно явившихся без предупреждения, перелезать через изгородь. Алексей Михайлович даже подёргал плющ, проверяя, сможет ли он выдержать вес взрослого мужчины. Растение с испытанием справилось блестяще.
«А может не мучиться и через забор махнуть? Опыт-то имеется и немалый, - следователь прикусил губу, глядя на виднеющийся из-за плюща дом как лиса на пресловутый виноград. – Ну да, а если там собака? Или прохожий какой увидит и городового кликнет, доказывай потом, что ты не душегуб, а очень даже приличный человек, да ещё и следователь. А-ай, была-не была!»
Корсаров огляделся по сторонам, подпрыгнул, уцепился за густо оплетающий изгородь плющ и с проворством белки перемахнул на другую сторону, замер, настороженно прислушиваясь и осматриваясь. Никто не спешил поднимать шум, вокруг царила тишина и спокойствие. Алексей осторожно спустился, машинально стараясь держаться в тени и инстинктивно пригибаясь, добрался до дорожки, где выпрямился в полный рост и твёрдой поступью человека, облачённого властью и являющегося представителем закона, направился к двери. Вход в дом был не менее впечатляющим, чем и всё жилище: дверь сделана из полос тёмного и светлого дерева, бронзовая ручка выполнена в виде головы дракона, а на витом тёмном кольце висел молоточек, стилизованный под львиную лапу.
«Интересно, слуга, который дверь откроет, будет облачён в костюм гнома или вампира?» - подумал Алексей, чувствуя себя гостем на Хэллоуине или же Мальчиком-с-пальчик, попавшим в логово великана.
Молоточку пришлось дважды разражаться сухим, похожим на долбёжку дятла стуком, прежде чем дверь протяжно скрипнула и открылась.
- День добрый, - коротко кивнул Алексей стоящему на пороге тощему, изборождённому морщинами словно горный утёс слуге, чьи бледно-голубые глаза взирали на посетителя не только без удивления, но и вообще каких-либо эмоций, - я Корсаров Алексей Михайлович, пришёл к господину Рябинину.
Слуга подался вперёд, не то почтительно кланяясь, не то просто заваливаясь от слабости, и проскрипел, точно в его горле заржавели колёсики, отвечающие за речь:
- Как прикажете доложить?
«Это я, почтальон Печкин, принёс заметку про вашего мальчика», - чуть не ляпнул Корсаров, откашлялся и строгим официальным тоном, от которого трезвел даже завзятый забулдыга Иваныч, принципиальный противник любого труда, денег и всего, что принято считать благами цивилизации, отчеканил:
- Следователь Корсаров. К господину Рябинину.
Слуга медленно смежил морщинистые, точно у ящера, веки, опять покачнулся и едва ли не рывками, как ржавый робот, отошёл от двери, проскрипев:
- Входите. Я доложу хозяину.
- Не стоит, я без доклада, - Алексей решительно отмахнулся от столь сомнительной услуги, прекрасно понимая, что пока этот одр доползёт до своего господина, расскажет о следователе и спустится вниз, пройдёт как минимум час. – Мой визит носит служебный характер, а потому можно обойтись и без церемоний. Так что будьте любезны, проводите меня к господину Рябинину.
Старик заторможенно моргнул, словно рыба зашевелил морщинистыми впалыми губами, потом очень медленно и неохотно проскрипел:
- Следуйте за мной.
«Наверное, этот старик ещё отца господина Рябинина пестовал, а то и деда, - очень медленно, словно парализованная улитка поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж, размышлял Алексей, - вот его и держат в доме, не выгоняют. А с другой стороны, ну кому такой дряхлый дед нужен? Если его из дома выставят, он же прямо у порога прахом рассыплется, а то и ещё раньше, прямо у двери».
Старик остановился у двери, щедро украшенной завитушками с позолотой, медленно, рывками повернулся к Корсарову и неохотно проскрипел:
- Хозяин в кабинете.
- Отлично, - Алексей коротко стукнул в дверь и сразу же, не дожидаясь ответа, потянулся к ручке, выполненной, естественно, из блестящей бронзы и изображающей