— Ты хочешь сказать — «партнерши». Жениться на них вовсе не обязательно. Тревор, ты не только не женат на искусственнице, но просто ни черта о них не знаешь, кроме досужей болтовни.
— Сдаюсь. Я так сказал, чтобы ты не подумала, что я — один из них.
— Чего? Ты? Нет, я бы это сразу почувствовала. Но если бы ты лег с искусственницей в постель, жениться на ней тебе бы не захотелось, поверь мне. Но это — долгая песня, и давай об этом не будем. Мне на мои дела надо часа два. Не удивляйся, если будет трудно до меня дозвониться. Тогда пошли мне наверх записку и выпей, нервы успокой. Спущусь, как только смогу.
Я расплатилась за номер у стойки и поднялась наверх. Номер был не такой шикарный, в каком мы с Джорджем останавливались в прошлый раз, но большой и удобный. В нем стояла широкая кровать — эту роскошь я себе таки позволила, сильно подозревая, что мои препирательства с Тревором приведут к тому, что он все-таки окажется здесь.
Да, трудная играно я побыстрее отбросила эти мысли и принялась за работу.
Первым делом я позвонила в виксбергский «Хилтон». «Нет, — ответили мне, — мистер и миссис Перро выехали. Нет, адреса, куда уехали, не оставили. Нам очень жаль».
Им было очень жаль! А мне — еще больше, и синтетический компьютерный голос меня нисколько не утешил. Я набрала монреальский код университета Мак-Гилл. Минут через двадцать мне наконец сообщили: да, доктор Перро действительно работал в этом университете старшим преподавателем, но теперь он работает в Манитоб-ском университете. Приятное разнообразие в разговор внесло лишь то, что монреальский компьютер с одинаковой легкостью синтезировал фразу как на английском, так и на французском языке и отвечал на вопросы на том языке, на каком они были заданы. Ох и умные они, эти электронные трещотки! Слишком умные, черт бы их подрал.
Набрав код Жанет и Яна в Виннипеге, я узнала, что терминал отключен по просьбе абонента. Я, признаться, удивилась: а как же это я смотрела новости в убежище нынче утром? Может быть, «отключен» означало только, что не принимаются внешние вызовы? Что за хитрость такая?
Виннипегский филиал «АНЗАК» прогнал меня через целую вереницу компьютеров, которые у них общались с пассажирами, пока я наконец не услышала человеческий голос, сообщивший мне, что капитан Ян Торми на работе отсутствует в связи с чрезвычайным положением и временным прекращением полетов в Новую Зеландию. Он взял отпуск.
Оклендский номер Яна ответил приятной музыкой и предложением записать сообщение на автоответчик. Это было неудивительно: откуда там взяться Яну, если полу-баллистическое сообщение прервано. Но я думала — вдруг застану там Бетти или Фредди.
Интересно, а как же можно теперь вообще добраться до Новой Зеландии, если ПБ не летают? На катере? Нет, они слишком хлипкие. А большие грузовые пароходы, оборудованные массой «Шипстоунов», вроде бы пассажиров не возят… Нет-нет, я точно знала, на таких пароходах даже кают нет. Да что там кают, там и команды, как мне говорили, нет.
А мне-то всегда казалось, что я лучше обычных путешественников знаю, как куда добраться — я, опытный курьер со стажем. И что же? Такая малость — ПБ не летают, а как быть, непонятно. Ну ладно, об этом можно попозже мозгами пораскинуть.
Я позвонила в Сиднейский университет. Синтетический голос сменился-таки человеческим, который мне сказал, что знает профессора Фарнезе, но он, к сожалению, в творческом отпуске. Нет, домашний адрес и номер кода он мне сообщить не может — это не принято, и ему очень жаль. Может быть, мне стоит обратиться в городскую справочную службу.
Похоже, компьютеру сиднейской справочной службы было скучно и одиноко и он был готов болтать со мной бесконечно о чем угодно, только не о том, есть ли у него в памяти имена Федерико и Элизабет Фарнезе. Компьютер сообщил мне, сколько стоит пройтись по самому большому в мире мосту (не врал бы уж, что ли), почем обойдется сходить в самый грандиозный в мире оперный театр (что правда — то правда). В общем, «Добро пожаловать в Австралию!» и так далее, и так далее…
Я отключилась. Оно, может, и забавно болтать с компьютером, говорящим с австралийским акцентом, но у меня было еще много дел.
Я набрала код, который уж точно должен был ответить: Крайстчерч. Не исключено, что туда мог прийти запрос из офиса Босса, когда начались беспорядки. Да, если это действительно были беспорядки, а не всемирный скандал. Была еще крошечная надежда, что Ян, который не мог отправить мне письмо в Империю, догадался послать мне какую-никакую записочку в дом, где я жила когда-то, рассчитывая, что мои бывшие родственники перешлют корреспонденцию куда надо. Насколько я помнила, он записывал мой крайстчерчский код, когда продиктовал мне свой оклендский. Итак, я звонила в мой бывший дом…
…чтобы испытать ощущение, какое бывает, когда ставишь ногу туда, где должна быть ступенька, а ступенька-то — тю-тю…
«Обслуживание терминала, код которого вы набрали, прекращено. Звонки не принимаются. По срочным делам, пожалуйста, звоните в Крайстчерч, номер…» И мне был продиктован номер — судя по всему, код терминала в офисе Брайена.
Который же там сейчас час? Тут было около трех пополудни, значит, в Крайстчерче уже наступило завтрашнее утро — чуть больше десяти. Видимо, Брайен как раз в конторе.
Я набрала код. Потрясающая штука — спутниковая связь! Через несколько секунд на экране появилась ошарашенная физиономия моего бывшего супруга.
— М-м-марджори? Ты?!!
— Да, — согласилась я. — «Марджори». Как поживаешь?
— Зачем ты звонишь мне?
— Брайен, пожалуйста! — взмолилась я. — Мы были женаты семь лет, так разве мы не можем вежливо побеседовать?
— Прости. Чем могу быть полезен?
— Извини, что беспокою тебя на работе, но я позвонила домой, а там мне сказали, что терминал не обслуживается. Брайен, ты, конечно, знаешь из новостей, что связь с Чикагской Империей прервана из-за чрезвычайного положения. Ну, из-за терроризма. Знаешь? Ну из-за того, что в новостях называли «Красным четвергом»? В общем, долго рассказывать не буду, но я сейчас в Калифорнии. До Империи так и не добралась. Скажи, для меня не было никакой почты? Понимаешь, я просто как в вакууме.
— Извини, я не в курсе.
— Ну может быть, что-то, что нужно было мне переслать? Ну может, письмо или записка, и вы куда-нибудь переслали?
— Дай подумать. Тебе должен был быть послан денежный перевод — те деньги, что ты от нас потребовала… хотя, постой… нет, ты все забрала с собой.
— Ты что, Брайен, какие деньги?
— Ты потребовала, чтобы мы вернули тебе деньги, иначе ты бы закатила публичный скандал. Что-то такое… побольше семидесяти тысяч долларов. Вообще, Марджори, я поражаюсь — как ты вообще осмелилась позвонить после всего… Твоя подлость, ложь, твое равнодушие… Ты разрушила нашу семью!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});