Мой злосчастный багаж все еще томился в камере хранения Виннипегского порта. Отправиться за ним? А вдруг меня схватят как вражескую лазутчицу? Нет, уж лучше я закажу его доставку, когда буду уже за пределами Британской Канады. И вообще — чемоданы мои были упакованы еще в Новой Зеландии. Обходилась же я без них до сих пор, почему бы и теперь не обойтись? Господи, сколько людей погибло из-за того, что не смогли вовремя выбросить свой багаж?
Помните, как легко мы с Джорджем перемахнули через границу в прошлый раз? Прошли через турникет, сунули в компьютер кредитные карточки Жанет и Яна и, не моргнув глазом, весело помчались в Ванкувер. Определенно есть у меня за плечом ангел-хранитель.
На этот раз, хотя посадка в капсулу подземки еще шла полным ходом, я с удивлением обнаружила, что меня отправляют вовсе не к турникетам, а в Бюро туризма и путешествий Британской Канады. Народу там было полно, и вряд ли кто-то стал бы смотреть мне через плечо и любопытствовать, чем я занимаюсь у компьютера. Но я все-таки подождала, пока не освободилось место около стойки в самом углу. Усевшись перед экраном, я набрала код Ванкувера и сунула в щель кредитную карточку Жанет.
Мой ангел-хранитель не дремал и в этот день: я успела вовремя выдернуть карточку из приемника. Слава богу, кажется, никто не успел унюхать запах горелого пластика. А я быстренько ретировалась.
Служащий, сидевший около турникетов, углубился в изучение спортивной странички «Виннипегской независимой газеты». Когда я спросила, могу ли купить билеты до Ванкувера, он с явным неудовольствием прервал чтение и уставился на меня поверх газеты.
— А почему вы с кредитной карточки не расплатитесь за билет, как все?
— Вы билеты продаете? Что, за наличные нельзя?
— Не в этом дело.
— Для меня — в этом. Будьте так любезны, продайте мне билет. И еще: сообщите мне ваше имя и рабочий номер, чтобы их можно было написать у вас на лбу.
Я протянула ему деньги.
— Вот ваш билет, — буркнул он, никак не среагировав на требование сообщить, как его зовут. Я не настаивала — вовсе я не собиралась жаловаться его начальству. Надо же было как-то выкрутиться. Не объяснять же ему, в конце концов, что стало с кредитной карточкой!
Народу в капсуле подземки было как сардин в банке, и стоять бы мне до самого Ванкувера, если бы не выискался вдруг некий Галахад[26], который не иначе как явился из позапозапрошлого века. Итак, мне уступили место. Но всю дорогу он совершенно откровенно пялился на меня сверху вниз. Можно было потерпеть — это лучше, чем стоять, в конце концов.
Самое интересное, что он от меня и в Ванкувере не отстал. Как только мы вышли из капсулы, он поинтересовался, не хочу ли я позавтракать, и если у меня на этот счет нет конкретных планов, то он знает одно неплохое местечко под названием «Залив». Правда, если мне больше нравится японская или китайская кухня…
Я ответила, что мне очень жаль, но к половине первого мне нужно быть в Беллингхеме.
Как ни странно, это его совсем не огорчило.
— Потрясающее совпадение! — просиял он. — И я тоже еду в Беллингхем, но собирался перед дорогой позавтракать. Так, может, перекусим вместе в Беллингхеме?
(Вот интересно: существует ли в международном праве пункт закона, карающий за пересечение границ с аморальными целями? С аморальными? Да нет, что тут такого уж аморального — все просто и честно. Искусственнице никогда не уяснить до конца смысла сексуальных табу, принятых в мире настоящих людей. Все, на что мы способны, — это помнить их неписаные законы и держаться подальше от беды. Но это, доложу я вам, нелегко — сексуальные кодексы людей закручены-перекручены, как спагетти).
В общем, попытка вежливо отвертеться успехом не увенчалась. Надо было решать: то ли послать его куда подальше, то ли принять его недвусмысленное предложение. Я кляла себя на чем свет стоит: «Фрайди, ты ведь уже большая девочка и отлично все понимаешь. Если ты не собиралась лечь с ним в постель, это следовало решить еще тогда, когда он тебе место в Виннипеге уступил!»
А что, если так попробовать?
— Идет, — ответила я небрежно. — Если мне будет дозволено оплатить свой счет, никаких проблем.
Вот это был удар под дых — ясно же как белый день: если я плачу за свой завтрак сама, то меня ничто с ним не связывает. Всех затрат — час на ногах от Виннипега до Ванкувера.
Увы, он взялся за мной ухаживать по истинно рыцарским канонам. И откуда он только взялся на мою голову?
Как вы думаете, что он мне ответил? «Договорились» — вот что!
Удивлению моему не было предела.
— И никаких возражений потом? Мой счет — это мой счет?
— Какие же могут быть возражения? — пожал плечами он. — Вы, по всей вероятности, не хотите быть мне ничем обязанной, хотя приглашаю вас я и платить, по идее, должен я. Не знаю, чем я вас обидел или огорчил, но мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя хоть чем-то мне обязанной. Я собираюсь заскочить в «Макдоналд», прямо над станцией в Беллингхеме. Возьму «биг-мак» и кока-колу. Если вас устраивает такое меню, ради бога, платите за свою еду. А потом расстанемся друзьями.
— Меня зовут Марджори Болдуин. А вас?
— Тревор Эндрюс, Марджори. Очень приятно.
— Тревор… Хорошее имя. Так вот, Тревор: вы — подлец, мерзавец и негодяй. И поведете вы меня не в «Макдоналд», а в самый что ни на есть лучший ресторан в Беллингхеме, будете потчевать меня изысканной едой и ликерами и счет оплатите. Вот вам прекрасный шанс осуществить ваши планы. Но не думайте, что вам удастся затащить меня в постель. Нет у меня нынче настроения, ясно?
Соврала, конечно. Настроение у меня как раз было. Будь у него получше с обонянием, он бы это почувствовал. Мне-то было ясно, что он ко мне неравнодушен, мягко говоря. Мужчине трудно скрыть свои истинные чувства от искусственницы с обостренным обонянием.
Эти тонкости мне известны с момента наступления половой зрелости. Но меня никогда не оскорбляет мужское влечение. Самое большее, на что я способна, — это изредка изображать оскорбленную невинность настоящей женщины. Но поскольку я не такая уж выдающаяся актриса, занимаюсь я этим не так часто.
В пути от Виксберга до Виннипега мне было некогда даже подумать о плотских радостях. Но вот уже две ночи подряд я хорошо высыпалась, в убежище я отлично поела и вымылась, и тело мое вернулось к своему обычному состоянию. Ну и зачем же я лгала этому совершенно безопасному незнакомцу? Безопасному ли? В прямом смысле, да. Без корригирующей операции я стерильна. Никакой «насморк» мне не грозит: я иммунизирована против четырех самых распространенных венерических болезней. Еще в приюте меня научили приравнивать соитие к еде, питью, дыханию, сну, игре, разговору, заботе — тем приятным необходимостям, что украшают жизнь, не превращая ее в изнурительную нагрузку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});