— Неплохо, совсем неплохо. И кто вас привел и заякорил, уважаемый? — Подруга даже обернулась, чтобы не сидеть к Касперу спиной.
— Сын моей глубоко уважаемой хозяйки. — Призрак снял внезапно появившуюся шляпу, поклонился и пару раз взмахнул ей, подняв самый настоящий ветер и взметнув с пола веранды несколько пушинок.
— Надо же. Кучеряво живете. — Уважительно покачала головой Шушкина. — И сколько у тебя детей, Настен? Наверное, наделали с этим лейтехой целый грузовичок?
— Два сына, Ален. Вася и младший, Женька. А Славик. — Я почувствовала, как горло опять сжал спазм. Сглотнула ставшую вязкой слюну, и продолжила. — Ярослав пропал семь годов назад, еще до того, как Василий на срочку ушел. Дирижабль так и не нашли, но я знаю, что Слава погиб. Я ощутила его смерть, Ален. Вот так.
На кухне повисла густая тишина, которую нарушил голос старой подруги.
— Прости, Насть. Я не знала. — Она перегнулась через стол, и положила свою ладонь мне на руку.
Я аккуратно промокнула глаза платочком, чтобы тушь не растереть. Надо же, опять чуть не разревелась, мало слез выплакала за эти года.
— А ты знала, что мой сын с товарищами полезли в тот банк, упокаивать твоих спутников, и едва не погибли от Пожирателя душ? А? Алена, вот скажи мне, что может делать в старом городе разведывательная группа Церкви, а? Ты же еще в монастыре решила идти на службу Церкви? Что вы забыли около нас, ради чего потом погиб сержант? — Я снова разозлилась. Нет, я благодарна Церкви за то, что меня обучили и воспитали, но это, как я сейчас понимаю, вполне могла организовать и администрация нашего поселка. Не бросили бы, в любом случае, нашли бы и семью, и дом. Конечно, для них было легче отправить маленькую девчонку с задатками сильнейшей пироманки в Новодевичий монастырь, где Церковь создала учебно — реабилитационный центр для девочек — сирот. Но не бросили бы, это точно.
— Настя, то, ради чего мы полезли в этот банк, уже в пути отсюда. Ваш мэр был уведомлен о проведении экспедиции в город, мы никому не хотели мешать, должны были просто изъять и отвезти. Сама знаешь, иногда такие экспедиции выходят из-под контроля. Ты думаешь, этот Пожиратель завелся там просто так? Нет, подружка. То, что мы изъяли — не должно лежать вот так, в старом городе. Мне безумно жаль и моих ребят, и вашего сержанта, я очень благодарна за то, что ваши спасатели и твой сын меня выручили. Но это мы были обязаны сделать, Настя. — Алена выпрямилась, сверкнув глазами. На меня сейчас смотрела не просто моя старая подруга, а монахиня Церкви. Та, которая не раздумывая бросится навстречу любой опасности, угрожающей людям.
— Да, а я уж забыла о твоем выборе, Ален. Или как тебя правильно называть? Сестра Олимпия? — Я припомнила ее имя после принятия сана.
— Нет, Насть. Я попросила расстричь меня. И настоятельница согласилась, точнее, она меня чуть ли не пинком под зад спровадила. Прислала телеграмму, в которой сказала, что, пока троих не рожу и не воспитаю, на порог монастыря не пустит. — Алена усмехнулась. — Мне уже сорок лет, Настя. И я тоже хочу стать матерью. Итак, подзадержалась в монахинях, обычно после тридцати пяти нас расстригают. Если доживаем, конечно.
Мда. Тут подруга права. Церковь после катастрофы очень сильно потеряла, а с другой стороны — и сильно приобрела. Те же некроманты, способные видеть души, явственно ощущающие святые, «намоленые» места в виде старых церквей и храмов — это один из аргументов Церкви. Кроме того, Катастрофа принесла то, о чем и не мечтали церковники прошлого — все христианские течения объединились, и стали просто Церковью. Любой христианин мог зайти в любой христианский храм мира, и не быть отвергнутым. Хотя, в принципе, особо людей это не волновало, Церковь не лезла в политику и мирские дела.
Но Церковь создала, точнее, воссоздала пару рыцарских Орденов, набирая туда послушников и послушниц из своих монастырей. И всячески боролась с тем, что считала богомерзким и недостойным рода человеческого. Причем нечисть, нелюдь и прочие порождения Катастрофы в этом списке не фигурировали, Церковь считала их очередным испытанием Господним, не больше и не меньше. На тех же кицунэ она вообще внимания не обращала, оставив их инквизиторам и судебным властям, если оборотни нарушали законы.
И если Алена с отрядом была вынуждена пройти в старый город, и что-то изъять из банка — там на самом деле было нечто необычное. В прошлой цивилизации хватало всякого, в том числе и далеко не самого лучшего. Так что лучше не спрашивать, все едино не скажет. И то, что ее отправили в отставку — не повод ей распускать язык. Зато повод найти ей мужа, чтобы она на молодых парней не заглядывалась.
— Ладно, Ален. Я рада, что встретила тебя. — Улыбнувшись, я похлопала по руке подруги. — Я надеюсь, ты у нас задержишься? А? Не хотелось бы снова тебя терять. Это плохо — терять близких, куда как лучше их находить.
— Я тоже рада, Настен. — Светло улыбнулась уже бывшая монахиня. — И я думаю вообще тут остаться, неплохой городок у вас. Тем более, что мне хватило взятого из банка для отвода глаз золота, чтобы расплатиться с городом, и еще осталось немного, на домик хватит, и даже немножко на пенсию останется. Жаль, что Василий твой сыночек, уж больно хорош парень. Как его до сих пор не окрутили?
— Уже, Ален. Уже есть невеста, причем не одна. — Я покачала головой. Нашел Василий головную боль и мне, и Юльке. — И одна из них — дочь Юли, а вторая какая-то девчонка-иномирянка. Я с ней пока не знакома, она сюда только едет. Вася прислал фотки — очень красивая девочка.
— А чего так недовольно, Насть? — Чуть усмехнувшись, спросила Шушкина, ставя на стол кружку с остывшим чаем. — Синдром тещи?
— Свекрови, а не тещи. — Поправила я ее, вытаскивая на экран планшета фотографии Варвары и Сары, и передвигая планшет подруге. — Вот. Погляди.
— Красавицы и умницы. — Поставила диагноз Алена, поглядев на фотки смеющихся девчонок. — Я не прорицательница, Насть, но, похоже, тебе быть бабушкой. Завидую, честное слово.
— Не завидуй. Крестной будешь. — Я забрала переносной компьютер, подаренный мне сыном на день рождения, и поглядела на девушек. — Главное, чтобы все у них было хорошо. Пусть порой и очень весело. Ваське веселая жизнь с этими красотками точно гарантирована, нескучная.
* * *
Полет на реактивном истребителе — штурмовике это наслаждение. Ну, если только он не кувыркается в высшем пилотаже или не ведет бой. А вот так, из точки А в точку Б, на крейсерской скорости, на высоте в семь тысяч метров — сказка. Проф, насколько я могу видеть порой в кабине соседнего самолета, крутит головой в сверкающем очками шлеме, что-то строчит в блокноте, правда, руками не машет. На этот счет его строго проинструктировали — руками ничего не трогать, и вообще не махать. Ну, и управление отключили, от греха подальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});