Читать интересную книгу Создатели Империи - Франс Гампл

Кроме того, можно считать достоверным, что Карл не был поставлен папой (который именно в эти дни особенно нуждался в его поддержке) перед свершившимся фактом. Лорские анналы прямо сообщают, что коронации предшествовали предварительные переговоры в соборе святого Петра, где существенную роль играли отношения с Византией. Обсуждался и был подготовлен церемониал, особенно слова аккламации, в которой, как указывают Лорские анналы и Эйнгард, Карл был провозглашен императором.

Аккламация была конститутивным актом избрания императора. Но она не была самостоятельным действием, поводом для нее являлась коронация, которая в духе того времени обозначала не только возвышение, «признание императором». Коронация Карла стала символом будущей императорской власти. Об этом говорят слова, включенные в аккламацию и в императорский титул — «a Deo coronatus» (увенчанный Богом); они свидетельствуют не только о том, что императорская власть дана Богом, но и о том, что «coronare» (короновать) рассматривалось в более широком смысле, а именно как основание империи.

Коронация Карла Великого в Риме

Следует учитывать, что коронация Карла была многоплановым событием, в котором переплелись разнообразные интересы. В его императорской власти слились римские, христианские и франкские представления: Карл Великий, папа, византийский император (в 800 г. византийская императрица) — все они имели свое собственное понимание новой империи. Есть основания предполагать, что папа и римляне (только не стоит поэтому приписывать им особые политические претензии) вкладывали в понятие императорской власти больше римских черт, чем Карл Великий и его двор. С другой стороны, Карл после аккламации оставался франкским королем и не вытеснил свой народ на задний план по сравнению с римлянами, хотя он никогда не стремился к национальной исключительности, а, как показывает его окружение, наоборот, был сторонником общих западноевропейских отношений. Все согласились с тем, что новая империя в отличие от римской основывалась на принципах христианства. Вскоре в официальных документах начали говорить о христианнейшем императоре и христианской империи. Сначала взаимодействовали римские, франкские и христианские представления, и в зависимости от места или ситуации верх брали то одни, то другие. Такой источник, как Лорские анналы, отражает их все вместе, но наиболее четко выражено именно франкское сознание. Как в них, так и у Эйнгарда, большое значение придается констатации того, что Карл в Риме получил лишь титул императора, но не императорскую власть, уже ему принадлежавшую на момент коронации. Это соответствует не только мнению двора, но и исторической действительности.

Первым делом нового императора стал суд над римскими противниками папы. Нападение на отца церкви послужило поводом для восстания, поэтому их осуждение в принципе было предрешено.

Новая императорская власть с самого начала вышла далеко за рамки узких римских потребностей. Так как локальный повод, призвавший Карла в Рим, недостаточен для объяснения создания императорской власти, которая имела много предпосылок, ее значение вышло за пределы римской церкви. Коронация Карла Великого императором объединяет конец и начало: с ним заканчивается процесс отделения Запада от византийской сферы власти; Запад окончательно отмежевался от Византии. Одновременно императорская власть Карла становится символом единства западного мира.

С самого начала стало ясно, что Византия, держава, признания которой Карл так долго добивался, воспримет этот поворот событий как вызов. Она была не только существенно ущемлена в своей фактической сфере влияния, но также встал вопрос об обоснованности претензий на звание единственной продолжательницы древней Римской Империи. И поскольку византийские императоры считали себя не только римскими, но и вселенскими правителями, Византия исключала существование второй императорской власти. И вот возникает эта вторая императорская власть, да еще и в Риме, наследницей которого Византия считала только себя. В связи с этим коронация Карла воспринималась как узурпация. Стало ясно, что в отношениях Карла с Восточной империей большое значение имело посягательство на римское наследие. Так как для византийского императора оно играло более существенную роль, чем для Карла, по этому вопросу скорее всего можно было достичь компромисса.

Карл сразу же дал понять, что он не прочь найти решение, которое сделало бы возможным сосуществование обеих империй. Первым компромиссом явился титул, который должен был облегчить Византии примирение с существованием новой империи. Составленный по образцу равеннских грамот, он звучал так: «Karolus serenissimus augustus a Deo coronatus magnus et pacificus imperator Romanun gubernans imperium qui et rep misericordiam Die rex Francorum et Langobardorum» (Карл, всемилостивейший, августейший, Богом увенчанный, великий и миролюбивый император, правитель Римской Империи и Божией милостью король франков и лангобардов). Здесь наряду с сохранением королевского сана, указывающего на основу власти Карла, обращает на себя внимание перифраз, который заменил употребленный в аккламации титул «imperator Romanium» (римский император). Смысл его в том, что Карл согласился считать себя не римским императором, а императором, который правит Римской Империей. В основе этого лежит понимание императорской власти, которое необязательно было связано с Римской Империей. Прошло некоторое время, пока был найден этот сложный титул. Хотя мы не можем знать различные соображения, высказанные в его пользу, едва ли можно сомневаться в том, что определяющим было предупредительное отношение к Византии.

Вскоре начались переговоры, которые после удачного начала сорвались при очередной смене императора в Константинополе. Потом они снова возобновились и в 812 г. привели к желаемому результату, правда, опять поставленному под вопрос. Карл и византийский император обоюдно признали друг друга, но с характерным различием: византийские послы провозгласили Карла императором, а франки византийского монарха — римским императором. Карл отказался от определения «римский», явно полагая, что его власть ничего от этого не потеряет. Гораздо важнее было то, чего он добился: признание его власти византийским императором, свое равенство с которым он считал подтвержденным.

При франкском дворе удачно вышли из положения, найдя для обеих империй разные наименования: Восточная и Западная. Императорская власть Карла стала символом западноевропейского мира.

Новый статус короля франков отразился на внутренней обстановке в стране иначе, чем на внешней. Тогда как в столкновении с Византией главную роль играл «римский вопрос», внутри страны это обстоятельство было второстепенным. Там, кроме старых представлений, изложенных в Libri Karolini, на первый план выдвинулась христианская сторона власти. Об этом свидетельствует присяга на верность, которую по приказу Карла (уже императора) в 802 г. принесли все его подданные. Она была обнародована в капитулярии, где Карл носит титул христианнейшего императора. Эта новая присяга отличалась от предыдущей тем, что значительно расширила круг обязанностей подданных и включала также религиозные обязательства, делая, например, соблюдение Десяти Заповедей одним из условий верности монарху. В правлении Карла усилились теократические тенденции. По существу, его императорская власть была всего лишь новой формой старых притязаний на то, чтобы быть духовным вождем и главным поборником христианства.

Карл не забыл, что франкское королевство было основой его власти. Насколько определяющей всегда оставалась эта франкская основа, свидетельствует структура двора и администрации.

ДВОР И ВЛАСТЬ

Веяния, связываемые с именем Карла, были совершены не в одиночку, а при поддержке советников, помощников и слуг, преданных своему господину. Его правление было бы без них немыслимо. Оно было бы немыслимо также без государственного аппарата, бывшего в подчинении у императора.

Тем не менее, мы рассмотрим многочисленные успехи его помощников, отнюдь не умаляя их, как общие достижения Карла Великого. По всему видно, что он не только выбирал своих людей и умел завоевать их преданность, но и ставил перед ними задачи в соответствии со способностями каждого и подчинял целям, к которым стремился сам. Все, что происходило при Карле, носит печать его выдающейся личности. Это проявляется не только в уже описанных военных и политических достижениях, но и во всей структуре его правления. Она в основном была создана до него, и Карл заимствовал ее при вступлении на трон. Но это заимствование перешло в усовершенствование, в чем состоит его огромный личный вклад. Здесь тоже проявляются франкские основы его власти.

Двор Карла сначала был типичным средневековым двором, для которого характерна связь пространственного и личного элемента. Пространственный состоял из большого числа пфальцев, которые были разбросаны по всей стране и при постоянных передвижениях короля служили ему местом временного пребывания. Личный элемент представлял большое число людей, окружавших монарха, то есть двор в узком смысле этого слова. С одной стороны, личное окружение состояло из сменяющегося круга лиц, находящихся в определенное время при дворе, знатных феодалов, которые вызывались на совещания, королевский суд или для других поручений. С другой стороны, существовал постоянный круг лиц, занимающих придворные должности или выполняющих длительные поручения.