закончить со всем побыстрее, поесть и навестить других ребят перед заступлением на пост. Это мне повезло, что повалялся практически сутки, наслаждаясь крепким здоровым сном в теплой постели, а кто-то этого удовольствия не имел вовсе. Но… Но все-таки что-то меня останавливало.
— Ты предвидела все это? — тихо спросил я, глядя на медленно затягивающуюся рану на лице Владимира.
— Нет, конечно, — после небольшой паузы ответила девочка, — ты ведь знаешь, что это невозможно.
— Знаю. Но ты не говорила почему. Только в общих чертах. Ты же ясновидящая, объясни тогда, почему мы потеряли уже столько ребят, а ты даже не смогла предвидеть этого?
— Дар ясновидящего — это не книга, Дима, — серьезно посмотрела на меня девочка, сняв совершенно ненужные ей очки, — ее невозможно открыть и прочесть по собственному желанию. И он никогда не дает стопроцентной гарантии.
— Я…
— Ты хочешь спросить, почему я не смогла предупредить всех об опасности? Очень просто — потому, что я не видела ее. Ты ведь знаешь, как работает мой дар?
— Да. Ты видишь линии вероятного развития событии. Одни из них ярче, другие бледнее. На их основании можно сделать анализ и узнать, с какой процентной долей произойдет то или иное событие.
— Линии вероятности, пути, развилки, ведущие к разным исходам… кто-то называет это клубком ниток, чтобы облегчить себе понимание, кто-то дорогами, но это не совсем так. Это образы, Дима. Много образов и чувств, что с ними связаны неотрывно. Если даже у обычного человека, выходящего из подъезда на улицу и спешащего на работу, есть как минимум несколько десятков вариантов того, что с ним сейчас произойдет, причем это не за все время, что он будет добираться до работы, а только лишь в сам момент выхода из подъезда! И каждый из вариантов мне нужно пережить, почувствовать, рассмотреть. А что будет, если нужно посмотреть жизнь этого человека на день вперед? На неделю? На месяц? Я помню, как ты испугался и запаниковал, когда всего лишь переключил свое зрение на инфракрасный диапазон. В самом начале своего обучения. А ты представляешь, что пришлось пережить мне? Что приходится переживать, когда меня всего лишь, — девочка горько усмехнулась, — просят сделать прогноз на завтра? Ведь это же так просто! Нужно лишь только посмотреть.
— Я не знал, — проглотив вставший в горле комок, проговорил я.
— Нет, конечно, детская психика весьма гибка и ей проще адаптироваться к подобным потрясениям, — заметила она, снова возвращаясь к привычному непринужденному тону, — но пережить подобные «приятные ощущения» я бы вряд ли кому порекомендовала в своей жизни. Повзрослеть мне пришлось довольно рано.
В подвале на несколько минут снова повисла тишина.
— Так вот, на счет того, почему я всех не предупредила. Посмотреть судьбу обычного человека «относительно» просто. Если ты живешь обычной размеренной жизнь, не связанной с резкими сменами настроения, постоянными поездками по всему миру или командировками в горячие точки, то работать с тобой становится существенно проще. Такой человек обычно в одно и то же время встает с кровати, чистит зубы одной и тоже щеткой, ходит на работу по годами знакомой дороге и хранит деньги в одном и том же банке. И если вдруг с ним и приключается что-то необычное, то, как правило, это все ограничивается его привычной средой обитания и довольно редко выходит за рамки простых разговоров или же уже, набившей оскомину, семейной ссоры. Все просто, предсказуемо и обыденно. Обожаю таких людей. С разного рода бандитами, тайными агентами, осведомителями, или же серийными маньяками, психопатами и прочей шушерой о которой тебе, я надеюсь, рассказывать особо не надо, все чуточку сложнее, но не особо. Жизнь у них, по сути, точно такая же, как и у остальных людей, только протекает в несколько другой формации и с иной сферой деятельности. Тускло и однообразно.
— Про шпионов не все так считают, — буркнул я.
— Пусть эти все, для начала, изучат биографию хотя бы пятидесяти подобного рода личностей, в «онлайн-режиме» разумеется, а там посмотрим, что они скажут, — усмехнулась девочка, — всю эту жизнь, наполненную красками, непредсказуемостью и романтикой, я видела только на экране. В реальной же жизни я видела совсем другое.
— Как тебя только к психиатру не отправили, — потряс головой я, честно пытаясь себе представить, что должно было произойти с ребенком, который вдруг увидел подобную изнанку жизни в столь юном возрасте. Причем мало того, что увидел — практически пережил! И даром бы все ограничилось обычными приличными людьми, хотя мне ли не знать, сколько среди таких вот тихих и незаметных домоседов встречается извращенцев. Так нет же! Контингент для «просмотра» у нее был намного-намного серьезнее. Убить Митрова за такое мало…
— Они со мной и работали. Причем весьма плотно, — согласно кивнула Маша в ответ на мое замечание, — Давали нужные пояснения, когда я рассказывала им то, что увидела. Объясняли, почему человек себя ведет именно так, а не иначе, и что бояться этого не надо. Надо просто иметь свои твердые убеждения в жизни и следовать им. Вот и все. А подонки были и будут всегда. Но это ведь совершенно не значит, что нужно вести себя также как они. Хороших людей на свете ведь намного больше, чем плохих. Вот ради них и стоит жить на свете. Ради мамы и папы, ради бабушки, ради всех тех, кого ты любишь и кто тебе дорог. Кто любит тебя. А благодаря мне их теперь можно будет обнаружить и они не принесут больше никому вреда. Плохих людей станет намного меньше…
Глаза девочки невидяще уставились в пространство, подернутые пеленой воспоминаний. Не знаю почему, но у меня в этот момент волосы зашевелились на затылке. И очень уж захотелось пойти дать в морду гребаному товарищу полковнику…
— Они часто утешали меня и поддерживали, когда у меня случался очередной срыв или истерика, — через некоторое время снова продолжила девочка, — но… — она, помотала головой приходя в себя, — думаю, тебе будет не очень интересно про все это слушать.
— Да нет, почему же… ну или, хотя…это…, - замялся я, в тщетной попытке подобрать подходящие в такой ситуации слова, но так и не находя их.
— Спасибо, Дима, я тронута твоим участием, — впервые за все время нашего разговора в глазах Маши блеснули искорки смеха, — но откровенности оставим для другого раза. Так вот. С обычными людьми, как я уже говорила, все намного проще. Особенно если они живут спокойной, размеренной жизнью, лишенной резких смен обстановки и настроения. С одаренными же все сложнее изначально. Клубок вероятностей, вихрь эмоций и образов. Сотни,