«Здесь тебе придется, – говорила себе Маргрет, продолжая обследовать распадок, от хребта до Йордана, как решила называть их озерце, – подключать все жизненные познания, весь свой житейский опыт, и каждый день учиться выживать, причем не только одной, но и вместе с Роем и Бастианной, со всеми, кем только Господь сподобил населить этот клочок забытой, заброшенной ангелами-хранителями земли.
Когда выбор места для хижины было окончательно сделан, Маргрет подхватила несколько сухих веток и отнесла к жертвеннику. Из больших камней они выложат здесь кострище, которое защищало бы костер от ветра, и расположат его между кронами вон тех сосен, чтобы они хоть немного прикрывали от дождя. Здесь же, под одной из крон, устроят из камней хранилище для сухих дров, которое прикроют куском парусины и ельником. А также насобирают сухого мха и травы, пользуясь которыми, всегда разводил костер Отставной Бомбардир. Так что, заметив вдалеке судно, они смогут быстро развести костер. Впрочем, они будут стараться, чтобы «маяк» их горел как можно чаще, особенно по ночам… А вдруг?! Здесь, у этого костра, они будут готовить ужины, здесь же будут просиживать долгие островные вечера…
Обогнув ложбину с запада, Маргрет прошла опушкой леса до склона долины, на которой видела стадо коз. На гребне склона она оказалась в то время, когда последние животные восходили на небольшой перевал, слева от которого открывалась подковообразная бухточка. Дальше, по склону начинались густые заросли ельника, сосны и еще каких-то деревьев и кустарника, углубляться в которые она не решилась. Вернувшись на западный, более открытый берег острова, норд-герцогиня долго брела горной, усеянной россыпями камней и рощицами, равниной, край которой очень полого спускался к океану. Хотя Бастианну это и возмущает, но Рой прав: устраиваться на острове, не ведая, что он собой представляет, будет трудно. Нужно знать обо всем, что расположено хотя бы в двух-трех милях от лагеря.
Вот почему Маргрет все решительнее отдалялась от «форта», и ей открывались все новые части острова, который где-то там, за серпообразной бухтой, уходил на запад, чтобы через полторы-две мили оборваться крутыми, потрескавшимися скалами безлесого мыса.
«Очевидно, это и есть западная окраина острова», – решила Маргрет. Но сегодня она туда не пойдет. К такому походу нужно готовиться серьезнее. Рой на верном пути: следует подготовить шлюпку, установить на ней парус и, действительно, обойти весь остров, чтобы иметь представление обо всем, что создано здесь земными и небесными силами.
Последним ее открытием стало озеро. Оно явилось Маргрет совершенно неожиданно, в узкой каменистой долине. По размерам оно казалось раз в десять дольше Йордана и тоже было пресным; а не переполнялось потому, что через пролом в его «плотине» вода попадала в «заржавевший», покрытый скользким мхом овражек, чтобы затем, уже по склону, стекать в океан.
Сначала норд-герцогине открылась лишь прибрежная часть озера, но за лозняком укрывалась от глаз еще одна, более широкая, почти весь плес, которой был занят большой стаей диких гусей. Вторая стая устилала своими телами луг на том берегу. Прекрасный зеленый луг, ковровым покрывалом поднимавшийся к скальному распадку, у которого особняком расположилась на отдых небольшая стая уток.
«Сотворив пядь земли, Господь обязательно позаботится о том, чтобы человек мог на ней пропитаться», – мудро молвила Бастианна, и теперь Маргрет оставалось лишь пожалеть, что ее нет где-то поблизости.
Зато горделивая гусиная пара оказалась рядом. Поддавшись азарту охотника, Маргрет даже подняла арбалет, приготовившись пустить стрелу, но в последнее мгновение сдержалась. Убив птицу в озере, она все равно не сумела бы достать ее. Для этого нужно было бы раздеваться и пускаться вплавь, а плавать она не умела, сия наука ей еще только предстояла. Что же касается гусей, то они казались совершенно не пуганными и, на удивление, беспечными. Появление человека даже не заставило их отплыть подальше от берега, не говоря уже о том, чтобы подняться в воздух. Тем не менее гусыня, белокрылая гордая мадам, как-то очень настороженно наблюдала за норд-герцогиней, поводя шеей и все время старалась прикрыть собой более крупного, сильного, но беспечного самца.
«А ведь это не просто пара гусей, это семейная пара, – сказала себе Маргарет. – Никогда не убивай одного из них, когда видишь перед собой пару. …Но, очевидно, каждая из этих птиц имеет свою пару. Как и все живое на Земле. Как же быть с охотой, с пропитанием?», – терзалась она сомнениями, даря гусыне и ее самцу жизнь и все дальше забираясь в глубь равнины, чтобы выяснить, где же это озеро, которое она решила называть «Гусиным», заканчивается.
На сей раз, никаких видимых родников она не обнаружила, очевидно, они пульсировали где-то в глубине озера, которое казалось бездонно глубоким и холодным. Завершалось же оно небольшим заливом, берег которого рассекала уже знакомая ей козья тропа.
«Вот здесь, да еще там, у водопада, мы и должны будем подстерегать это стадо, – подумалось Маргрет. – Это, конечно, выглядит нечестно, поскольку стаду деваться некуда: так или иначе оно должно прийти к водопою. Но ведь так поступает не только человек, но и всякий хищник». У них, в замке, висела картина какого-то фламандского художника, на которой леопард охотился у водопада на косуль. Притаившись за выступом скалы, он терпеливо поджидал, когда жертвы подойдут поближе и увлекутся водопоем. При этом видно было, что многоопытный вожак стада остановился чуть поодаль от небольшого родникового озерца и принюхивается, пытаясь проверить оправданность своих предчувствий.
Начинать охоту на гусей по ту сторону озерца она тоже не собиралась. Достаточно было того, что теперь она знала о существовании Гусиного.
Чтобы не заблудиться, Маргрет вернулась на плато, с которого начала спуск к озеру, и сразу же услышала голос Роя. Герцогиня не могла видеть шевалье, но он стоял где-то неподалеку, за рощицей, окаймлявшей островерхую, словно шлем рыцаря, скалу, которую отныне стоит называть «Рыцарем», и встревоженно звал ее.
Как бы подразнивая его, Маргрет еще с минуту молча обходила Рыцаря и, лишь ступив на горное плато, соизволила откликнуться:
– Рой, я здесь!
– Почему ты так далеко отходишь? Я ведь просил тебя… Мы уже заждались. Завтрак, наверняка, остыл, а я голоден, как пес…
– Потому и злишься, – предстала перед ним улыбающаяся Маргрет. – Как и все мужчины, когда они безумно голодны. – Сама она совершенно забыла о голоде, готовящемся кушанье и всякой предосторожности.
– Можно подумать, что когда-нибудь ты сумела утолить голод хотя бы одного мужчины, – незло огрызнулся Рой.