– Вы пытаетесь устраиваться здесь, как на Корсике, – проворчал Рой. – Я же засиживаться на этой скале не собираюсь.
– Да?! – всплеснула руками Бастианна. – А что же вы в таком случае собираетесь?..
– Нужно думать, как вырваться отсюда, не дожидаясь прихода кораблей, которые раньше чем через год здесь вряд ли появятся: слишком уж место это мрачноватое. Из Европы суда в эти края заглядывают редко. Из Новой Испании – тоже. Разве что появится какое-нибудь рыбацкое суденышко со стороны Канады. Но ведь канадцы тоже предпочитают забрасывать свои сети поближе к берегам континента и в водах потеплее.
– Герцогиня, – молвила Бастианна, не желая и дальше ссориться с Роем, – объясните ему, что втроем нам на шлюпке не уйти, а если я догадаюсь, что он решится оставить нас, то попросту изрублю его шлюпку. По-моему, он так и не понял, куда это нас с вами занесло и на какой клочок земли высадил нас этот негодяй адмирал.
– Будем считать, что он все это понял.
– А по-моему, он ничего не понял. Если понял, пусть подтвердит.
– Там, наверху, уже вовсю греет солнце, и очень тепло, – мечтательно запрокинула голову Маргрет, не желая разжигать страсти. – Завтракаем и уходим возводить хижину. Когда настанут холода, делать это будет труднее.
Рой упрямо промолчал. Маргрет поняла, что не следует испытывать его характер, тоже умолкла, взяла нож, арбалет, стрелы и, перебросив через плечо небольшую кожаную сумку, отправилась наверх, предоставив каждому из островитян заниматься тем, чем он занимается.
– Морских птиц пока не стреляй, не трать стрелы! – крикнула ей вдогонку Бастианна. – Мясо у них солоноватое, жесткое и смрадно провонявшее рыбой. Есть можно, только надо хорошо вываривать, а главное, привыкнуть к нему. Я уже видела птицу, похожую то ли на перепела, то ли на тетерева. Эти годятся.
– Спасибо за науку!
– В лес не углубляйся! – подал голос Рой. – Его нужно будет обойти вместе.
– Постарайся до завтрака установить мачту! У нас появится свой быстроходный парусник.
– Лучше пусть ловит рыбу! – возразила ей Бастианна, не отсупаясь от своего мнения о том, что Рой должен или строить хижину, или добывать пропитание; все остальное – пустая трата времени. – Этот остров – не для бездельников!
– А куда деваться бездельникам? – неожиданно рассмеялся Рой. – Оставить ваши владения, мадам, и удалиться?
8
Поднявшись на плато, которое они называли «жертвенником», Маргрет несколько минут неподвижно стояла на его краю, осматривая окрестности. Никаких очертаний земли или судна, никакой точечки на горизонте.
«А ведь здесь и в самом деле по году не показывается ни одно судно, – с тоской подумала она. – Почему этот изверг не высадил нас на каком-нибудь из южных островов, вроде тех, на котором мы побывали? Вечное лето, кокосовые орехи, бананы, дичь…»
Когда они останавливались на Гаити, Маргрет поражалась множеству деревьев со съедобными плодами; видела, что заливы там кишат рыбой, а леса – птицами и зверьем. Там не нужно страшиться долгой, холодной зимы и заботиться о теплых одеждах; там удовлетворяются сандалиями, которые умело выплетает всякий мальчишка-тубилец, и круглый год наслаждаются удивительной красотой, окружающей тебя на каждом шагу.
«Но у тебя другая судьба, – напомнила себе Маргрет. – Тебе достался не южный, а этот, холодный и суровый, замшелый остров. И выбора у тебя не было. Очевидно, остров, как и могила… – каждому изгнаннику достается свой. «Остров, как и могила», – уловила она странность этого сравнения.
Вода в озере еще не прогрелась, но все же она была значительно теплее, чем там, в фиорде, а тем более – в водопаде. Решив, что под вечер обязательно устроит себе «йорданную купель», Маргрет обошла озерцо, и в той ее части, которая прилегала к едва дышащему наскальному родничку, обнаружила целый косяк довольно больших рыбин. Профессор Регус как-то сказал ей, что рыб Господь рассевает с помощью птиц, которые, перелетая с озера на озеро, из речки – на пруд, переносят на лапках их икринки. Теперь она была признательна учителю за это познание, ибо оно избавляло ее от еще одной загадки острова и загадки жизни. Хотя в то же время она понимала, что зародыши коз ни какие птицы, ни на каких лапках перенести не могли. Но, может, когда-то их выпустили здесь местные мореплаватели? А еще здесь могут быть тетерева, дикие утки, зайцы, лоси и олени…
Теперь Маргрет могла лишь сожалеть, что на охоте – вместе с отцом и его гостями – ей пришлось побывать всего трижды. Да и то, подобно другим женщинам, она проезжала верхом лишь небольшую часть леса, чтобы дождаться мужчин у охотничьего домика. А где-то там, вдалеке, трубили охотничьи рога, убегали от погони лоси и косули; где-то отчаянно нападал на всадников дикий вепрь, который может оказаться и здесь… И дразнили охотников стаи перепелов, уток или диких гусей…
Размочив в родниковой воде половинку черного сухаря, Маргрет превратила его в королевский завтрак и внимательно осмотрела то место, где вчера они срубили две ели. «Нет, – решила герцогиня, – ставить хижину следует чуть дальше, за распадком, чтобы она не оказалась на виду у всякого зверья, которое забредет сюда.
Осмотревшись, она приметила четыре ели, произраставшие почти ровно в ряд, на расстоянии двух-трех шагов друг от друга. Маргрет помнила, что Рой превратил те две срубленные ели в остов шатра. Здесь же эти четыре ели точно так же могут оказаться опорами – стоит только срубить их вершины где-то на уровне человеческого роста. Или чуть-чуть пониже. Высокой хижина быть не должна, иначе зимой в ней будет невыносимо холодно.
Нравилось ей и то, что хижина окажется прикрытой кронами двух высоких старых сосен и нескольких елей: все же хоть какая-то защита от дождя и снега. К тому же ни с моря, ни из глубины острова ветер сюда не прорывался, а солнце, едва взойдя, уже проникало сюда через своеобразный пролом в хребте, чтобы освещать эту площадку от полудня и почти до заката.
Как и где построить хижину, как добыть пищу, как спастись от зверья… Все это и есть частица той сложной «науки жизни», о которой когда-то так упорно твердил неисправимый безбожник, профессор Регус. Но только здесь, на необитаемом острове, придется по-настоящему задумываться над массой всевозможных событий, явлений и происшествий, над которыми никогда не задумывалась бы там, в замке, и которые, в конечном итоге, творят ту самую науку жития человеческого.
«Здесь тебе придется, – говорила себе Маргрет, продолжая обследовать распадок, от хребта до Йордана, как решила называть их озерце, – подключать все жизненные познания, весь свой житейский опыт, и каждый день учиться выживать, причем не только одной, но и вместе с Роем и Бастианной, со всеми, кем только Господь сподобил населить этот клочок забытой, заброшенной ангелами-хранителями земли.