— Доброго вечера, — наконец сказал я и отошел к окну, уставившись в него.
Приветствие — лишь скромная дань вежливости. Упрощать жизнь присутствующим было не в моих интересах. И даже малышке помогать я не торопился, наблюдая за происходящим в комнате с помощью отражения.
В помещении вокруг кофейного столика стояло два кожаных дивана, напротив друг друга и так же два кресла в том же стиле. Стало интересно, куда решит присесть Сатор. Комната действительно служила для переговоров, в основном с важными шишками и расположение мебели в ней было не случайным. В тайной канцелярии тоже такая есть. Чем выше чин, тем больше господин его занимающий любит психологический игры. Было бы ложью утверждать, что мне такие развлечения не нравились. Но я ими не злоупотреблял, опасаясь превратится в кого-то похожего на господина Сатор.
Тем временем, зельеварительница сделала несколько неуверенных шагов в сторону свободного кресла. Но тут уже материнское сердце не выдержало накала: Мефея поднялась с дивана и ухватила дочь за руку. Лица зельеварительницы мне, увы, видно не было. Но уже через несколько мгновений Оника оказалась в объятиях своей родительницы. И хоть обе женщины обошлись без слез, было видно, как их переполняют эмоции.
В итоге обе присели на диван. Мефея держала дочь за руку и все время поглаживала. Спрашивала о каких-то лишь для женщин важных мелочах, а Оника, то и дело смущаясь, ей отвечала. Господин Сатор, впрочем, как и я, весь этот трогательный момент хранил молчание. Чем похоже, держал обеих женщин в напряжении.
— Тебя обвинили в серьезном преступлении, Оника, — весьма резко канцелярист прервал милую болтовню.
Зельеварительница, похоже, хорошо запомнила предыдущий урок. Бросила на меня вскользь взгляд и сделала вид, что ее отец вообще ничего сейчас не говорил. Эльф такого коварства точно не ожидал, судя по съехавшему в уязвленной гримасе лицу. Что ж, у малышки есть один неоспоримый талант — выводить мужчин из себя.
— Мы дали клятву о неразглашении, — преодолев конфуз добавил господин Сатор, — ты можешь говорить с нами открыто, Оника, и ничего не опасаться. Так ты понимаешь серьезность выдвинутых тебе обвинений?
— Этот арест был лишь для отвлечения внимания, — после небольшой паузы решилась ответить девушка, — всего лишь очередная рабочая задача разведки.
Я оценил то, как быстро нашла что сказать Сатор. Интересно, а мы с ней эту версию обсуждали или она сама сейчас сориентировалась и придумала? Правда, на канцеляриста это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Но он будто гончая взявшая след, нашел во что вцепиться своей стальной хваткой:
— Значит решилась работать на разведку, дочь? — в целом эльф высказывался с явным неодобрением.
Сатор мгновенно потухла и будто превратилась в огромную колючку, хоть и молчащую. Кажется, пора всем напомнить, зачем мы здесь собрались. Да и встряхнуть зельеварительницу не помешает. На ближайшие три дня ей очень пригодится умение быстро справляться с непредвиденными поворотами событий.
— Ваша дочь отравила меня зельем пятого класса опасности, — не поворачиваясь к присутствующим поделился я.
Оника тут же нашла мое отражение в окне и просто на меня посмотрела. В этом взгляде было абсолютно все — и злость, и непонимание, и негодование, и обещание. Мефея же в отличии от дочери, лишь испуганно прикрыла ладошкой рот. А вот господин Сатор в очередной раз продемонстрировал, что он канцелярист до мозга костей:
— Это вызывает бесспорное уважение к тебе, Оника. А еще гордость, — с нотками довольства заявил эльф, — подлить отравы большой шишке из разведки — очень трудная задача. Практически невыполнимая. Ты бы очень пригодилась в тайной канцелярии с такими талантами.
— Исключено, господин Сатор, — напрягся, поняв куда клонит гад, — Оника подписала контракт с разведкой. Вы опоздали на тринадцать лет.
— Ей нужна защита! Даже несмотря на то, что ваше положение, господин Мурес, оказалось значительно выше рядового оболтуса, едва ли обеспечение безопасности моей дочери числится в должностных инструкциях разведки, — моментально взъерепенился канцелярист.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мои обязанности не вашего ума дело, — пришлось развернутся к присутствующим, встретившись с разгневанным родителем лицом к лицу.
— Оника может оказаться в руках бандита и рабовладельца! — охнув, выпалила, разволновавшая от начинающейся перепалки госпожа Сатор.
Ну вот и началось. Домашние закрутки от тайной канцелярии. О том, что у родителей зельеварительницы будет какая-то серьезная и уважительная причина “забыть” о собственной дочери, не сомневался ни единой секунды. Малышка на эту информацию отреагировала неуловимо быстро вздернув бровями, в остальном сохранив невозмутимое спокойствие. Так что о внутренних переживаниях девушки оставалось лишь догадываться. Вполне возможно, ей действительно нужно услышать что-то такое, чтобы жить дальше, без оглядки на прошлое.
— Когда Они было десять, моя мать путешествовала по Арудании, — заручившись нашим вниманием, чуть более уверенно продолжила госпожа Сатор, — времена были неспокойные… да что же я… И сейчас без личной маленькой гвардии по этой стране передвигаться не стоит! Так вот… Моя мать была захвачена бандитом по кличке Горбонос и чтобы выбраться из плена предложила контракт.
Такого представителя криминального мира Арудании знал даже я. Более того, несколько лет назад он серьезно затронул интересы Марада, из-за чего попал в наше поле зрения. Пока мы решали его судьбу, работорговец успокоился и почти залег на дно. Этот его резкий уход с тропы преступлений международного характера спас ему жизнь. Такой Горбонос был нам гораздо выгоднее возможных кандидатур, что заняли бы его место. А череда убийств в поисках разумного бандита, обязательно привлечет ненужное внимание со стороны правящего короля Арудании. Что ж, если это действительно заготовка от господина Сатор, то должен признать его умелое мастерство. Бабка наверняка сто лет назад умерла от аллергии, сам Горбонос едва ли будет рад изучению его сейфа на предмет контракта, а канцелярист, как и я, осведомлены, что подобные делишки аруданский преступник проворачивал не единожды.
— И моя мать была уже совсем не молода! — продолжила несколько надрывно ностальгировать госпожа Сатор, — в таком возрасте в наложницы уже не берут, деньги этого Горбоноса не интересовали… Вот он и польстился на контракт.
— Который в Мараде не законен, — попытка выбить эльфу из колеи провалилась.
Либо мать Оники тертый калач, с таким-то мужем, либо говорит правду.
— Конечно не законен, но только на территории нашего королевства! — горячо воскликнула в ответ женщина, — Но Горбонос же бандит! Что ему стоило приехать и выкрасть мою дочь! Мы снизили ее появление на публике до минимума! И когда она внезапно сбежала в пансион посчитали, что это идеальное убежище. Даже помогли сделать ей качественные поддельные документы!
— Что не помешало разведке раскрыть наше с вами родство за пару дней, — скептически хмыкнула зельеварительница.
— Они, дорогая, — госпожа Сатор ободряюще сжала руки дочери, — тебе больше не нужно переживать об этом. Мы нашли тебе прекрасного кандидата в мужья! Ты возьмешь его фамилию!
Малышка, кажется, побелела еще сильнее. Будто вообще с ее цветом кожи это возможно. Правда, зная характер девчонки — это скорее от гнева, а не от испуга.
— Боюсь, Мефея, ваши планы на заключение выгодного брачного союза придется отменить, — неожиданно разозлившись, фыркнул я, — уровень ее контракта, не позволяет открыто вступать в браки и заводить семью.
— Ты! — взревел и даже вскочил с кресла канцелярист, — Моей дочери требуется защита! Она в опасности!
Мои собственные чувства перемешались окончательно. Вероятно даже глаза почернели. Если даже убрать из расчета откровенное переигрывание родительской заботы, любви и обеспокоенности, то оставалась еще сама Сатор. Вопрос кому еще потребуется защита был открытым. Я по прежнему считал, что зельеварительница представляет опасность для окружающих, и попади она в лапы бандиту… Ставку делать надо определенно на Онику. За жизнь Горбоноса в такой ситуации не дам и медяшки. И весь этот накал бушующих страстей охладила сама малышка. Она медленно встала, будто на нее давил огромный груз, выпрямилась и без тени сомнения произнесла: