Но это значит оставить Саммер на жестокую милость Сиросамы.
Всё идёт к выбору — одна женщина или тысячи людей, десятки, может, сотни тысяч. Последующий хаос неизбежно увеличит число жертв.
У Таки не было выбора, и он всегда это знал. Только потому он так старался ни к кому не привязываться, потому же сразу понял, насколько опасна Саммер Хоторн. Ведь теперь он не мог ею пожертвовать, не мог просто бросить. И плевать, сколь высоки ставки. Сам он может умереть за то, во что верит. Но позволить умереть ей — никогда.
Така шагнул к кузену, который стоял с непроницаемым выражением на лице.
— Захвати самолёт, — приказал Така. — Убей всех, кто попытается попасть на борт, и всех, кто попытается сойти. Плевать, кто они. Мы не можем позволить им уйти с этим оружием.
— Ты за ней?
— Да.
— Ещё оружие есть?
Така открыл рюкзак, достал запакованную урну, высыпал оставшееся на землю и вновь уложил свёрток в рюкзак.
— Подожди. Ты же не можешь пойти безоружным, — запротестовал Рено.
— Если я приду с оружием, они просто его заберут. У меня есть руки, и я знаю, как ими пользоваться.
— Сумасшедший ублюдок, — пробормотал Рено. — Приведи её с собой, и мы улетим отсюда все вместе.
— Не знаю, получится ли.
В тусклом свете Рено улыбнулся.
— Получится. После того, как ты спасёшь мир, мой благородный кузен. Иди и выручи Су-чан. А я тут обо всём позабочусь.
Така посмотрел на кузена долгим взглядом. Рено был единственным братом, которого он знал, и он привёл его с собой почти на верную смерть. Но тот, казалось, наслаждался моментом. Така крепко обнял его и пошёл в темноту, оставляя посадочную площадку далеко позади.
Саммер замерзала. Она думала было пожаловаться, но в последний раз, когда открыла рот, получила по рёбрам от брата Генриха. Всем действительно наплевать, замёрзнет ли она до смерти или нет, и это значит, что она в любом случае умрёт. Ну, упрощать им задачу определённо не стоит.
Молчать она тоже не собиралась, а противный брат Генрих забыл взять моток клейкой ленты с собой на ледяную гору. Он пытался прилепить старую, но та не липла, любой же кляп, который он засовывал ей в рот, Саммер просто-напросто выплёвывала. Он уже дошёл до той кондиции, чтобы засунуть ей в рот кулак и таким образом заставить заткнуться, когда Сиросама остановил его, отправив по какому-то делу. Саммер в ожидании присела на корточки на мёрзлой земле. Чего ждала, она и сама не знала.
— Не серди брата Генриха, дитя моё, — сказал его слизнейшество бархатным гипнотическим голосом. — Ему ещё предстоит долгий путь к просветлению, и мне очень грустно это говорить, но он часто возвращается к своим старым методам. Брат Генрих очень огорчается, когда кто-то не оказывает мне должного почтения.
— Пусть привыкает, — как могла, рыкнула Саммер. — Вы всё ещё не сказали, зачем привезли меня сюда. Знаете же, что урны у меня больше нет. И многие уже знают, где расположен храм. Они придут за мной.
— На это я и рассчитываю. Такаши О’Брайен принесёт мне урну в обмен на твою жизнь, и обряд вознесения пройдёт так, как и было предопределено.
— Сумасшедший, — выплюнула Саммер, не думая, что, пожалуй, это не самое умное, что можно сказать настоящему психу. — Така не станет обменивать урну на меня. Я всего лишь часть его задания, которое состоит в защите наследия Хаяси-сан. Вы уже не раз говорили, что он пытался убить меня с самой первой нашей встречи. Зачем ему ни с того ни с сего рисковать всем ради моего спасения?
Казалось, от улыбки Сиросамы стало ещё холоднее.
— Потому что я знаю, что он поступит именно так. Это противоречит его принципам, но он придёт за тобой и принесёт урну, и можно будет проводить церемонию вознесения.
— И, конечно, мы с ним вдвоём спокойно уйдём с горы, да? — фыркнула Саммер. — Думаете, Така хоть на секунду в это поверит?
— Конечно, нет. Но ради тебя он рискнёт.
— По вашим словам, этот мужчина снова и снова пытался меня убить. Он наконец-то получил искомое, а теперь возьмёт и всё бросит ради меня? Да вы витаете в облаках ещё больше, чем я думала.
— Бедное дитя, — вздохнул Сиросама. — Я почти непогрешим. И это «почти» скоро превратится в «совсем».
— А что если Така забьёт на ваше сообщение? Если ему вообще плевать, что вы со мной сделаете?
— Я практичен, а ты оставила превосходную подделку. Мы принесли её сюда. По картинке на экране телевизора никто не сможет понять, что это ненастоящая урна Хаяси. И я позволю брату Генриху закончить то, что он начал. Подходящая кульминация для его короткой жизни.
— Кульминация? Он тоже умрёт?
— Мисс Хоторн, мы все умрём.
Саммер пристально посмотрела на него.
— Да, когда-нибудь.
— Нет, сегодня вечером. Очищение будет проходить как написано. Во всём мире люди трудятся и страдают напрасно, только чтобы умереть в муках. Я пришёл, дабы освободить людей от бесконечного колеса кармы и горя. И мои последователи с радостью ко мне присоединятся.
— А как насчёт тех, кто не с вами? Они тоже присоединятся?
— Единственный способ спасти мир — уничтожить его.
— Вы такой же псих, как тот придурок, устроивший теракт в токийском метро.
Губы Сиросамы слегка дёрнулись.
— «Аум Синрикё» действовали слишком поспешно, хотя их идеи были правильными. Тогда время ещё не пришло. Оно наступает сейчас.
По спине Саммер прошёл холодок. Она решила съязвить.
— Как настоящий тёмный властелин, вы расскажете мне, что задумали?
— Не понимаю.
— Это американская шутка. Тёмный властелин, думая, что жизнь героя в его руках, рассказывает ему о своих коварных планах, а герой, освободившись, мешает претворить их в жизнь.
— Ах, мисс Хоторн. Я совсем не тёмный властелин, а благословенное воплощение надежды для человечества. И ты не героиня — просто попала не в то место не в то время. Если я расскажу о том, что случится, это ничего не изменит, даже если твоя карма позволит тебе сбежать. Слишком поздно, процесс уже не остановить.
— Какой процесс не остановить?
— Меньше чем через час прилетит грузовой самолёт с учёными и солдатами, лучшими из моих учеников. Они возьмут ящики с наркотическими веществами и газовым оружием и улетят. Потом распределят эти ящики между другими моими последователями, во всех уголках мира. И начнётся Армагеддон.
— А что будет с нами? Мы тоже полетим?
Он покачал головой, и его белые волосы рассыпались по покатым плечам.
— Пока камеры работают, я помещу прах и кости моего предка в урну. Потом совершу сэппуку[2], моя кровь смешается с его пеплом, и я переживу возрождение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});