— Больше я твоего нахальства не потерплю, — сказал Шед. Он ударил Эмрина кулаком в висок, и стул, к которому тот был привязан, свалился на пол. — Поднять его! — скомандовал Шед. Грубые руки рывком вернули стул в прежнее положение, и к горлу Эмрина подступила тошнота. Шед сгреб его за волосы и запрокинул голову назад. — Ну давай, Эмрин, скажи что-нибудь смешное! — Левый глаз у Эмрина не открывался, но правый пристально смотрел на узкое, с острыми чертами лицо Шеда. Эмрину хотелось обозвать его как-нибудь похлеще, но в голову больше ничего не приходило. — Вот видите, ребята, — не так уж он и крут.
— Я ничего не знаю, — прошептал Эмрин, и кулак Шеда снова врезался ему в лицо. Эмрин выплюнул выбитый зуб и опять уронил голову. Шед снова откинул ее назад.
— А мне теперь уже наплевать, знаешь ты что-то или нет. Я тебя всегда ненавидел, известно это тебе? Шлялся всюду, красавец писаный, с денежками Серого Человека в карманах. Покупал себе самых красивых девок, а на нас, простую солдатню, свысока смотрел. Знаешь, что я с тобой сделаю? Забью тебя до смерти. Погляжу, как ты будешь захлебываться собственной кровью. Что ты об этом думаешь?
— Эй, Шед, — сказал другой солдат. — Нам так не приказывали.
— А ну заткнись! И выйди вон, если ты такой нежный.
Эмрин услышал, как скрипнула дверь.
— Ну, чем бы таким развлечь тебя для начала? Может, пальцы тебе отрезать? Или... — Эмрин почувствовал укол кинжала в пах и в первый раз закричал, вызвав гулкое эхо в Дубовой гостиной. Резко откинувшись назад, он опрокинул стул, рухнул на пол и стал отчаянно дергаться в своих путах.
— Поднять его, — бросил Шед, и двое оставшихся солдат двинулись к упавшему.
Лежа на полу, Эмрин увидел, как открылась дверь и вошел Серый Человек с маленьким двукрылым арбалетом.
— Развяжите его, и я оставлю вам жизнь, — произнес Серый Человек спокойно, самым обычным голосом. Трое попятились, доставая оружие.
— Ты очень любезен, — сказал Шед, — но в твоем арбалете только две стрелы, а нас трое.
Серый Человек шевельнул рукой. Стрела пролетела по воздуху и вонзилась Шеду в горло. Он покачнулся и упал на колени, захлебываясь собственной кровью.
— Теперь вас двое. Развяжите его.
Один из солдат, поглядывая на умирающего Шеда, достал нож и перерезал веревки, привязывающие Эмрина к стулу, а после бросил оружие и отошел к стене. Второй последовал его примеру. Серый Человек прошел мимо Эмрина к Шеду, делающему слабые попытки выдернуть из горла стрелу, и выдернул ее сам. Из раны хлынула кровь. Шед, захлебываясь, повалился на пол, дрыгнул ногами и умер.
Эмрин заставил себя приподняться на колени и попробовал встать. Его шатнуло. Серый Человек подхватил его.
— Держись. Дыши поглубже. Надо, чтобы ты усидел на коне.
— Да, господин, — с трудом выдавил Эмрин. Рядом с ним появился молодой человек, и Эмрин узнал герцогского сына Ниаллада.
— Позвольте помочь вам, — сказал юноша, и Эмрин оперся на него.
— Ступайте на конюшню, — велел Серый Человек. — Оседлайте двух коней и моего серого. Я сейчас приду.
Эмрин, поддерживаемый Ниалладом, вышел за дверь. На ковре лежал только что покинувший комнату солдат с перерезанным горлом. Дотащившись до парадного входа, они вышли на солнце. Свежий воздух оживил Эмрина, и к конюшне он подошел уже без поддержки.
Норда ждала их там с припасами, уложенными в небольшие мешки. Она бегом бросилась к Эмрину и нежно коснулась пальцами избитого, распухшего лица.
— Бедняжечка мой.
— Что, поубавилось красоты-то?
— Для меня ты и такой хорош. Займитесь-ка лучше лошадьми. Рыцарь велел, чтобы ему оседлали серого. — Она взяла Эмрина за руку. — Рыцарь — чудесный человек, но у него много врагов. Присмотри за ним, ладно?
Эмрин, несмотря на все свои страдания, рассмеялся.
— Я? За ним? Ну ты и сказала, Норда!
Серый Человек, с мрачным лицом, подошел к ним по мощенной гравием дорожке. Норда присела в реверансе.
— Ну как, можешь ехать? — спросил он Эмрина.
— Могу, господин.
Ниалл вывел из конюшни трех оседланных лошадей — двух чалых и мышастого. Серый Человек, сев верхом, повернулся к Норде:
— Спасибо, девочка. — Она опять присела. — И скажи Мадзе Чау, чтобы возвращался домой.
— Скажу, господин.
Эмрин с трудом взобрался на спину чалому и поехал к лесу вслед за хозяином и юношей.
Они ехали уже около часа, когда герцогский сын сказал:
— Те солдаты непременно поднимут тревогу. Скоро, наверное, за нами отправят погоню?
— У нас есть еще немного времени, — ответил Серый Человек.
Юноша помолчал и спросил:
— Вы их убили, да?
— Убил.
— Вы сказали, что оставите им жизнь, если они его развяжут. Что же вы за человек после этого?
Эмрин поморщился, услышав этот вопрос. Серый Человек, не ответив, направил коня к нему.
— Держите на запад, к лесу, чтобы руины остались к югу от вас. Если увидишь туман, сворачивай в сторону. Я догоню вас еще засветло.
— Да, господин. — Серый Человек повернул назад, и Эмрин крикнул ему: — Спасибо! — Потом он тронул каблуками коня и поравнялся с юношей.
Ниалл, красный и сердитый, воскликнул:
— Человеческая жизнь для него ничего не значит!
— Наша с вами значит, и мне этого довольно.
— Вы оправдываете то, что он сделал?
Эмрин натянул поводья и повернулся к юноше лицом.
— Взгляните на меня! Они собирались забить меня до смерти. Думаете, меня их смерть сильно печалит? Когда я был мальчишкой, нам с приятелями вздумалось поохотиться на оленя. Мы вооружились новенькими копьями, а у двоих были луки. Всего нас собралось семеро. Мы отправились в горы и скоро напали на след. Скрадывая добычу, мы стали пробираться через густой подлесок, и тут вдруг, откуда ни возьмись — громадный медведь. Ну а дурачок Стефф возьми да и пусти в него стрелу. Короче, с гор нас вернулось только двое.
— Какое это имеет отношение к Серому Человеку?
— Если раздразнить медведя, не удивляйся, когда он вспорет тебе брюхо! — рявкнул Эмрин.
Трехмечному было жарко. Солнце жгло покрытые лаком волосы, и ни малейший ветерок не колыхал длинный кафтан из черного шелка. Он постоял немного, опустив руки на два кривых меча, висящих у него по бокам. Третий, с привязанным к эфесу шлемом, помещался между лопатками. Криаз-нор, оглядев поляну, быстро пересек ее и вошел в тень. Трое его спутников, тоже в черном, следовали за ним по пятам.
Лесная прохлада после солнцепека была особенно приятна. Глядя золотистыми глазами на тропу, Трехмечный ощутил легкое раздражение. Им должны были предоставить ищейку: он, несмотря на все свое мастерство, уже трижды сбивался со следа, и это бесило его. Дереш Карани дал им три дня, чтобы убить меченосцев, и два почти на исходе. Если они не уложатся в назначенный срок, одного из четверки скорее всего казнят. Его, Трехмечного, вряд ли, но с Дерешем Карани ничего нельзя знать наверняка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});