— Плохо, — тяжело уронил мужчина. — Любая информация — оружие, в руках врага опасное особо, тем более, такая информация. Кто знает, что он слышал и кому успел рассказать.
— У вас будут неприятности? — встревожилась Ника.
— У нас? — Пепел коротко, без веселья, рассмеялся. — Вряд ли, мы — альсоры, сила мечей у магического престола. Торжен заплатит за все!
— Заплатил. Уже, — проинформировал коридорное собрание Инзор, вошедший в покои Вероники. Альсор был не менее задумчив и мрачнен, чем брат. Злости и раздражения, правда, в нем не чувствовалось, во всяком случае, такого, чтобы искрить и замыкать магическую проводку. — Труп найден в проулке, неподалеку от дворца.
— Причина известна?
— Остановка сердца, — почесал бровь альсор. — Сомневаюсь, что Торжен скончался от мук совести. Скорей уж, какой-то яд.
— Скорей? Ты не выяснил? — почти поразился Пепел.
— На трупе был плащ из ткани с пропиткой из сушицы. Запах не отследить, магических следов не обнаружить, — выдал еще одну тайну следствия Искра, обменявшись с братом короткими взглядами и получив от него едва заметный кивок — знак того, что до некоторой степени Эльсор доверяет всем присутствующим.
— В город ни ногой, — мрачно велел Пепел, обращаясь к Нике.
— У Торжена могли быть сообщники, устранившие сенешаля, — смягчая категоричное заявление брата, согласился Инзор.
Возмущение от резкого приказа после слов Инзора немного поугасло, хотя Веронике все равно казалось диким, что кто-то может напасть на нее в центре столицы, среди бела дня, буквально ни с того ни с сего, из-за каких-то слов умершего или убитого мерзавца. Сожалений при мысли о том, что больше никогда не увидит неприятного толстяка, Ника не испытывала, почему-то в душе жила совершенно четкая уверенность: тот получил по заслугам, может быть, даже меньше заслуженного. Торжен был не просто неприятным в общении человеком, он и натворил много плохого, о чем даже думать не хотелось, как не хотелось бы копаться в выгребной яме.
Как спасение от тягостных мыслей, в дверь апартаментов вежливо поскреблись и дежурно-громко, чтоб уж точно услышал каждый из находящихся поблизости и не страдающих хронической глухотой, проорали:
— Корреспонденция для лоаны Вероники!
Глава 21. Последствия видений
Два настороженных альсора встретили на пороге слугу с подносом, где возлежал одинокий конверт, гордо поименованный «КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ». Правда, конверт был не маленький, эдак формата А четыре или чуть больше, да еще уснащенный красивыми пятиугольными печатями.
Из рук слуги поднос был изъят Пеплом и опущен на пол. Альсор подозвал собачку и велел ей:
— Проверь!
Шотар потрусила к конверту, добросовестно обнюхала его и подняла недоуменные глазищи на мужчину. В них явно читался вопрос: «И чего звал? Бумага, как бумага!».
Принцип «доверяй, но проверяй» решил задействовать и Дарет. Наемник подошел к подносу и ссадил туда же свой живой детектор отравляющих веществ. Ящерка меланхолично потопталась на месте и выстрелила языком. Серо-зеленая шкурка Сихи медленно, как лакмусовая бумажка в слабом растворе щелочи, сменила цвет на оттенок легкой голубизны. Исходя из данных по толкованию окраса, съесть конверт было можно, но без всякого удовольствия. Вряд ли частым явлением на Альрахане, так же как и на Терроне, были маньяки, балдеющие от вкуса бумаги (беременные женщины не в счет).
— Может, я все-таки прочитаю, а уж потом, если кто захочет кусочек, поделюсь? — внесла предложение Ника. К девушке начало возвращаться чувство юмора, временно утраченное от потрясений.
Бдительные стражи, в коих обратились оба альсора и Дарет, отступились, но ни из коридора, ни вовсе из покоев не ушли. Вероника подобрала конверт, а Ила тут же подхватила пустой поднос и примостила его на изящный столик у двери. Возможно, специально назначенный для оставления на нем подобного рода предметов.
Конверт был толстым и крепко заклеенным, но недаром девушка проработала столько в архиве. Каких только писем от мнительных пожилых клиентов, полагающих перлюстрацию на почте обычным делом и принимающих сверхъестественные меры супротив оной, ей не приходилось вскрывать! Да так ухитрялась, чтоб и от конверта не одни клочки остались, и запрос изнутри в целости извлечь. Навык великая вещь!
В кабинете на столе, как помнилось Нике, имелся подходящий ножичек. Зрительная память не подвела! Там колюще-режущая канцелярия и обнаружилась. В два счета девушка извлекла плотный лист, кажется, гербовой бумаги и пробежала написанное взглядом. Потом растерянно протянула:
— Это дарственная. На особняк.
— Какой? — озадачился Инзор, сведя темно-рыжие брови к переносице, и наморщил лоб. — Мать не собиралась дарить тебе собственности в столице, пока не будешь официально представлена и на Альрахане не освоишься.
— Мы вчера по дороге во дворец с одним дедушкой говорили о его пропавшей семье. Он отбыл на ее поиски, а мне подарил особняк, в котором тосковал по сбежавшей дочери, — объяснила Видящая, все еще пребывающая в состоянии частичной контузии неожиданной вестью. Девушка вертела в руках плотный лист с красивыми завитушками, будто надеялась, что тот исчезнет или изменит содержание, если вертеть достаточно долго.
— Ника сделала предсказание о дочери и внуках старику Негалу, — конкретизировал Эльсор пространные рассуждения девушки.
— В город тебе все равно нельзя, — извиняющимся тоном напомнил Инзор.
— А вернуть назад дедушке его дом можно? — уточнила Вероника, испытывая неприятное ощущение, будто она кого-то обманула и хитростью получила то, на что не имеет никакого права. — У него ведь и впрямь родные есть, ему особняк нужнее. Да, дочь там жить ни за что не будет, но можно продать или в аренду сдать?
— Состояние этого полубезумного «дедушки», Ника, — с кривоватой усмешкой объяснил Пепел, позаимствовав у Видящей дарственную и скользя взглядом по строчкам, — в первой десятке перечня богатейших лоанов Альрахана числится. Он не обнищает от расставания с одним из пяти городских особняков. Дар, преподнесенный Видящей, должен быть сообразен оказанной пророчеством чести — такова древняя традиция, известная мирам.
— А-а, — протянула юная писательница с печальным смешком, — теперь понятно, почему Торжен решил меня отравить. Вопрос стоял о сообразности даров. Значит, сенешаль счел мою смерть достаточной компенсацией за свою загубленную карьеру. Тогда главное, никому и ничего ненароком на балу не ляпнуть.
— Не сможешь умолчать? — насторожился Эльсор, осмысливая практический аспект реализации способностей видения на альраханской местности.