Даник был склонен согласиться со старшим товарищем — он тоже считал столь суровый приговор необоснованным.
В первой корзине были салфетки из столовой. Действительно и белые и цветные. Ну что же, три бака, три кучи, задача понятна… так что пока парни страдали, она раскидала первую корзинку и приступила ко второй — с такими же салфетками и полотенцами.
Даник посмотрел на это дело, почесал репу, и дернул к себе следующую корзину.
— Знаешь, Дань, — задумчиво бросил Вадим, глядя на них сверху, — я хочу тебе сказать, что шимсы плохо влияют на нормальных людей. После общения с ними у нормальных сразу начинает отказывать мозг.
Даник сделал вид, что не услышал, но первый ворох салфеток из своей корзинки сбросил в кучу слишком энергично. Янка на выпад привычно не обратила внимания, подумаешь, еще один остряк решил попрактиковаться.
Вадим, посидев на куче белья еще с минуту, все же спрыгнул.
— Вот я об этом. Куда спешить? — Он подошел и пнул ближайшую кучу. Салфетки посыпались. — Аглая эта вернется не раньше, чем через пару часов. Сунули бы к ее приходу тряпки в кипяток и все.
Даник вздохнул, обошел кучу. Поправил. Снял еще одну корзину.
— Н-да. — вздохнул Вадим. — безнадежный случай. Ладно, работай, если не стремно рядом с шимсой впахивать.
Когда-то давно Янка усвоила, что если даже человек выглядит совершенно спокойным и даже доброжелательным, в душе, где-то внутри у него может все кипеть, как в том баке. Даник выпрямился, даже где-то лениво и совершенно буднично. Так же буднично без замаха вдруг засадил даже не успевшему ничего понять Вадиму внушительным кулаком в глаз.
Притом так, что насмешника отбросило на те самые кучи белья, с которых он только что слез. Даник был на полголовы ниже противника, но значительно шире и крепче.
Янка тоже успела только глазами хлопнуть пару раз.
Ее приятель возвышался над поверженным Вадимом, уперев руки в боки и ждал, пока тот пошевелится…
— Даань! Он там живой? — наконец спросила она.
— Что ему будет, твердолобому. Не надо было выделываться.
Янка пожала плечами:
— Да они все так. Не со зла а по дури. Я не обращаю внимания.
Тот только покачал головой:
— Безобразие. Ладно, это мы исправим. Эй, болезный! Вставай! Работа ждет!
Вадим медленно поднялся, одновременно ощупывая глаз. Месть он, по всему видно, решил отложить на будущее. Возможно на не столь отдаленное, но все-таки будущее.
Разве что позволил себе пробормотать:
— Ну, дураааак…
На что непробиваемый Даник протянул ему руку и даже спросил:
— Сушку хочешь?
Когда через несколько часов вернулась Аглая, застала молчаливо и трудолюбиво работающую компанию. Камни исправно горели, вода кипела, горячие белые салфетки плавали в ней, как белые медузы. Хотя Янка могла лишь предполагать, как выглядят медузы.
Только дню к третьему исполнения Ректорского наказания, Янка вдруг поняла, что их просто таким образом эффективно изолировали и от студенческого развеселого общества, и от внимания следователей из циркуса и повсеместно их сопровождающих драконов.
От вездесущей Алисы она узнала, что драконы забрали тело в чертог, но экспертизы все равно продолжаются. Что ректор действительно велел заложить лаз, по которому Нана пробралась в Академию. Что Мар Шторм отбыл сопровождать грифонов в их пути по верстам, и наставник Арем отправился вместе с ним. «А ты знаешь, что Арем этот раньше преподавал в Академии? Я нашла его портрет даже в зале внизу, но там он молодой. Кстати, симпатичный он был. А на самом деле его звали Артём Осока из Лиственниц циркуса Скальда. Ничего общего, правда? Но не говори никому, ректор приказал не говорить, что он появлялся в Академии. Интересно, правда?»…
Отношения с Вадимом никак не изменились, правда, он перестал называть Янку шимсой и всячески провоцировать, но по всему видно, мнения своего не изменил. Впрочем, это как раз ее тревожило мало. Хоть Алиса и обещала подбить ему и второй глаз если продолжит выпендриваться.
Как раз после этого обещания она вернулась весьма задумчивой и даже слегка растерянной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Знаешь, — сказала она, — если бы я тебя не знала, я бы могла поверить… тут ходят такие странные слухи…
— Какие?
Янке было не интересно, но поддержать беседу стоило.
— Что ты ну… короче, что тебя Шторм не просто так в Академию притащил, особенно что ты без магии, а тебя взяли. И что ты ну…
— Алис!
— Да короче, что никто не знает, а на самом деле, ты шимсова шаманка, и умеешь людям головы пудрить, и вот, Даньку типа окрутила, и Мара, и вообще, парни на тебя ведутся, а девки наши страдают.
— Дуры, — констатировала Янка грустно. — Ну их в клоаку. Давай спать.
Из прачечного заточения их выпустили за день до возвращения Мара. То есть, конечно, ночевали все пятеро в своих комнатах и на лекции ходили исправно, и даже единственный практикум по ксенобиологии не пропустили. Но учеба — учебой. А нормальное человеческое общение — нормальным общением.
Как Янка и предполагала, именно в этот день следственный действия из Академии перенеслись куда-то еще, драконы благополучно отбыли в свой драконий чертог и в целом о происшествии напоминали разве что еще изредка вспыхивающие разговоры-обсуждения.
Да, никаких официальных заявлений не случилось, никого пока не обвинили и не арестовали, так что фантазии доморощенных шерлокхолмсов было, где разгуляться.
Но потихоньку эти события уже замещались более свежими и более приятными новостями. Одной из которых и обрадовала Янку Алиса, едва та вошла в комнату — официально отпущенной ректором на новые подвиги… на фронтах учебы и науки, разумеется.
— Янка, поздравляю! Тебя включили в списки на распределение.
— Чего? — не поняла та. — Какое еще распределение? Куда?
— По группам. Как бы, считается, что студенты за первый месяц немного уже освоились, определились со специализацией, и готовы к практике. Но допуск получают только те, кто успешно написал контрольные тесты по своим основным предметам.
Янка действительно несколько раз заполняла какие-то формы после лекций, вместе с другими студентами, но считала их еще одним своеобразным способом контроля успеваемости, не больше. Тесты были скучные, на фактические теоретические знания. Писать их было скучно и просто: лекций она не пропускала, вела аккуратные конспекты, а по общим предметам и вовсе имела отличные оценки: ни с историей, ни с альтерографией, ни с математикой проблем у нее не было и в Зеленогротском лицее.
— Так это, наверное, магов касается, а я не..
— Блин. Это касается всего потока, вы же пока не разошлись по специальностям. На потоке вас чуть больше ста… ну магов из них чуть больше половины. Да не бойся, это же классно. Хоть нормальные друзья появятся. Мы с парнями так начали на трассы ходить, а не было б групп этих, даже не познакомились бы…
— Может, здоровей бы были — улыбнулась Янка.
— Зато было бы не так весело. В общем, главное, не раскисать если сразу попадешь в «яму». Альберт к нам как раз из ямы выбрался.
— Что такое «яма»?
Янка почуяла всем сердцем, что чем бы это место ни было, а судя по названию, туда-то она первым делом и влетит.
— Группа неудачников: кого никто из командиров в команду не возьмет на распределении. Вообще-то обычно к этому времени все уже договариваются между собой, странно, что у вас не так.
— Может и так, только я-то всю неделю в прачечной, помнишь? И живу я не в общежитии, а с тобой… что мне безумно нравится, но не способствует дружбе с… ну в общем, я так там ни с кем, кроме Даньки и не познакомилась толком.
— Ну, кое-кого ты знаешь…
— Ага, Кудряшку Игана, Ника Бриза и его прекрасную Гету.
— Говоришь так, словно готова их лично порвать на части!
— Хм. А это мысль…
Алиса хохотнула, но мигом успокоилась и продолжила объяснения:
— Отличный настрой! Значит, есть групповой и личный зачет, баллы подбиваются еженедельно. Из группы, занявшей последнее место по баллам выбирается один особо везучий и отправляется в «яму» к неудачникам, а кто-то из «ямы» набравший больше всего баллов, может сам выбрать, в какую группу идти. В этом плюс «старта с низу». Если вдруг вся «яма» в целом показывает лучший результат, то автоматически «ямой становится вся обоср… эм, проигравшая группа. Ну и там, лидеры получают интересные плюшки.