– А разве нет? Мне сказали монахи! Они мне все рассказали! Что рукопись у вас незаконно, вы ее украли и должны вернуть!
– Вы рассказали профессору то, что вы сделали?
– Еще нет, но обязательно расскажу, можете не сомневаться! Я его сегодня еще не видела! Из-за вас я его теперь совсем не вижу!
– Когда к вам приходили эти люди?
– Сегодня утром! И я сказала им, что…..
Он бросил трубку. Настроение сразу стало мрачным. Он чувствовал себя так, словно попал на другую планету, и медленно брел вниз по улице, смотря на огни реклам, ярко сверкающие в близкой, наступающей темноте.
Дом, в котором жила девушка, был четырехэтажным, старинным, и таким мрачным, что ему стало не по себе. Он остановился перед входом и сверил адрес, вытащив из кармана бумажку. Сомнений не было: действительно, тот самый дом. Лестница была застелена потертой ковровой дорожкой. Дом хоть и выглядел солидно, но внутри был не так богат. На 4 этаже дорожка была еще более потертой и грязной. Пахло пылью, затхлостью, будто в коридоре никто никогда не убирал. На площадку выходило 3 двери. Номер нужной был написан мелом, без таблички, а кнопка звонка держалась на каких-то проволочных соплях.
Он нажал кнопку звонка. Где-то в глубине раздалось противное дребезжание. Никакого ответа. Нажал еще раз…. Дверь стала медленно приоткрываться. Он отступил на шаг назад. Он увидел темноватую переднюю, куда выходило несколько стеклянных дверей. За одной из дверей горел яркий свет. Не думая, что делает, медленно пошел вперед. Он услышал тихую, надсадную музыку религиозного содержания. Как будто магнитофон без конца проигрывал один и тот же диск… Он толкнул дверь и вступил в большую комнату, залитую ярким светом большой люстры. И тут же споткнулся о тело мужчины, который был мертв. Труп лежал на спине, широко раскинув в стороны руки и ноги. Он почти наступил на тело, сильно его толкнул. Отрезанная голова покатилась прочь с гулким, ужасающим стуком… И от нестерпимого ужаса (превратившего в лед все его тело) словно зашевелились волосы на голове.
Нечеловеческим усилием воли заставил себя оставаться на месте. Потом медленно взглянул на труп. Это был мужчина лет 45-ти. Из одежды на нем были только старые домашние брюки серого цвета. В глаза бросались голый торс и босые ноги. Мужчина лежал прямо возле входа, и поза его выглядела очень неестественно: было понятно, что кто-то искусственно так его положил. Голова, покатившись, остановилась возле кожаного дивана, лицом вниз. С удивлением он увидел на затылке белую марлевую повязку – голова была перебинтована, мужчина был травмирован, и, очевидно, давно. Но не отрезанная голова, не срез шеи вызывали больший ужас. Ужас вызывало все тело, кожа, на которой были вырезаны перевернутые кресты. Вся его кожа была изрезана перевернутыми крестами… Это выглядело так, как будто несчастный попал в какую-то адскую машину, оставившую на нем свои чудовищные следы… Он с трудом подавил тошноту. Но, несмотря на отрезанную голову и жуткий вид трупа, на ковре под телом совсем не было крови. Значит, убийство произошло не в этом месте. Кто-то перенес тело к двери и намерено так положил.
Оторвавшись от жуткого разглядывания и все еще не двигаясь с места, он принялся рассматривать комнату. Но вид комнаты тоже не вызывал приятных ощущений. Религиозная мелодия лилась из магнитофона в стенном шкафу. А на всех четырех стенах, прямо на желтых обоях чем-то красным (засохшей кровью?) были нарисованы кресты Х, из которых вниз сочились капли-подтеки, отчего надписи превратились во что-то необозримое… Очевидно, кресты рисовали свежей кровью, и эта свежая кровь потекла. Жуткое зрелище наполняло комнату еще большим ужасом.
Отчетливый звук полицейской сирены раздался почти за спиной. Он услышал его всеми обостренными чувствами, и ощущение было таким, как будто в него выстрелили. Внизу хлопнула тяжелая дверь. Он услышал топот тяжелых ног, бегущих по лестнице. Сердце неистово заколотилось в груди… Он не успел даже двинуться с места, когда в комнату ворвались полицейские:
– Ты! Стоять!
Ударом автомата в спину его отшвырнули к стене, заломили руки и, расставив ноги на ширину плеч, принялись обыскивать, осыпая ударами. Полицейских было много. Он слышал их голоса, перекликающиеся из разных концов квартиры, слышал, как кто-то громко крикнул:
– Здесь больше никого нет!
Рывком его развернули лицом в комнату, и тогда он увидел тех двоих, что были у него в гостинице. Лицо пожилого кривила ехидная улыбка.
– Вот так сюрприз! Заезжий псих собственной персоной! Что, не успел сбежать?
– Я не собирался бежать.
Его голос прозвучал достаточно твердо (для данных обстоятельств) и даже в лицо полицейскому он смотрел решительно и зло. Пожилой, порывшись в его карманах, достал документы, внимательно прочитал, спрятал у себя:
– Что ты здесь делал?
На этот вопрос он предпочел промолчать. Пожилой злобно рявкнул:
– Что ты здесь делал?!
– Я не обязан отвечать!
– Нет, ублюдок, обязан! Тебя взяли с трупом на руках, и если я спрашиваю, что ты тут делал, ты будешь мне отвечать!
Размахнувшись, ударил его по лицу. Из разбитой губы закапала кровь. Он не сдвинулся с места, даже не попытался уклониться или как-то ответить на удар. Просто стоял и молча смотрел, а кровь из разбитой губы скатывалась по подбородку и текла вниз… В глазах пожилого мелькнуло что-то, похожее на удивление. Мелькнуло и так же быстро исчезло. Он сделал еле заметный знак двоим подчиненным. Те схватили за руки и подтащили к трупу. Пожилой медленно шел за ними. Над трупом (еще не спрятанным в черный мешок) колдовали эксперты.
– Ты его знаешь? – голос пожилого звучал ровно.
– Я не могу увидеть его лицо, – он постарался говорить так же.
– Покажите ему… (не сдержавшись, хмыкнул) лицо!
Один из экспертов поднес к нему совсем близко – уже упакованное в белый пластиковый пакет…. Голова. Черты, искаженные ужасом… Изрезанная крестами кожа. Несмотря на ужас, он внимательно смотрел и смотрел.
– Ты его знаешь?
– Знаю… – с трудом облизал пересохшие губы.
– Кто это?
– Водитель туристического автобуса. Того самого, который потерпел аварию в лесу. Я был в числе пассажиров.
– Что ты делал в его квартире?
– Я не знал, что это его квартира!
– А чья?
– Молодой женщины-сотрудницы университета. Она американка.
Кивком головы пожилой полицейский велел его отпустить. «Стражники» быстро оставили его в покое и отошли в сторону. Теперь он спокойно стоял рядом со своим мучителем.
– И зачем ты шел в квартиру к этой женщине?
– За книгой.
Запрокинув голову, пожилой грубо захохотал.
– Ублюдок! Другим будешь лапшу на уши вешать! Что за баба? Уличная проститутка?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});