– Простите? Разве мы знакомы?
– Нет. Но я надеюсь с вами познакомиться! – засмеявшись, девушка уселась к нему за столик, оперлась локтями и уставилась ему в лицо, – меня очень интересует, кто еще читает такие скучные старинные книги!
– Кто еще?
– Я слышала весь ваш разговор с библиотекарем. Книгу, которую вы ищите, взяла я.
– Вот как?
– Это моя тема, научная работа, над которой я работаю уже не один год. Я сотрудник университета и пишу серьезную историческую работу. А что пишите вы? Подождите, не отвечайте! Я постараюсь сама угадать! В университете вы не работаете, в другом вузе, скорей всего, тоже. На сотрудника музея (книжного червя) вы не похожи. Тогда… может быть, вы писатель?
– Нет. Я не писатель.
– Тогда журналист? Или телевизионщик?
– Нет.
– Тогда кто вы такой?
– Просто человек.
– Но для чего вам нужна именно эта книга?
– Я увлекаюсь историей. Один мой друг посоветовал мне ее прочитать.
– Как интересно! Первый раз в жизни встречаю человека, который занимается историей не за деньги, а для души! Вы очень интересный человек! – в ее голосе звучало откровенное кокетство, было видно, что она намеренно старается его завлечь, и он не мог не признаться себе в глубине души, что это даже льстит его самолюбию (а почему нет?), – а как зовут вашего друга? Может, я его знаю?
– Вряд ли.
– Он иностранец, как и вы?
– Откуда вы знаете, что я иностранец?
– Вы говорите с акцентом.
– Вы проницательны.
– Это моя работа. Нужно быть очень проницательной, если копаешься в старье. Впрочем, я шучу.
Я обожаю свою работу. Нет ничего интереснее! Словно оживший детектив! Ведь в переводе инквизиция означает следствие. Вас ведь именно это интересует? Кстати, книга, которая лежит у вас на столе, гораздо хуже, чем та, о которой мы говорим. Первую книгу (вашу) я никому не посоветовала бы прочитать. Она очень глупая.
– Неужели?
– Конечно! Вы ведь не думаете, что инквизиция действительно занималась только тем, что боролась с ведьмами и еретиками?
– А чем же она занималась?
– Инквизиция была политической организацией. И, кстати сказать, хорошо организованной, очень умелой. У нее были ценные сотрудники. Например, Конрад Марбургский – очень примечательная личность. Вас не интересует Конрад Марбургский?
– Нет.
– Зря. Его история очень интересна… И поучительна. Есть еще Карлос Винсенте.
– Вот как?
– Вас ведь именно его фигура интересует, не так ли? В этой книге, которая сейчас у меня, написано о нем все. Он был хитрым, жестоким, умным человеком, научился играть на людских душах. Но, в отличие от Конрада Марбургского, он был неудачником, и не умел добиваться результата. Если вы увлекаетесь историей именно этой земли, вы обязательно должны все о нем узнать! Отец Карлос и был историей. В моей работе много глав будет посвящено лично ему. Я мола бы рассказать вам много интересного… – она приблизилась к нему почти вплотную, и словно случайно положила на его руку свою. Он слишком много знал, долго жил и достаточно видел, чтобы поверить в эту случайность… Ее прикосновение жгло, словно сквозь его кожу пропустили электрический ток. Ее глаза были развратны, без дна, без границ, они притягивали, как магнит или раскаленное пламя, и против своей воли он почувствовал, как его притягивает к ней….
– Это было бы неплохо!
– Тогда давайте сделаем так: я приглашу вас к себе и разрешу посмотреть книгу в моей квартире, а сама дополню рассказ… – в ее глазах появилось какое-то довольство… Ее зрачки расширились, как у сытой (просто обожравшейся) кошки, и, заслоняя возбуждение, в мозгу ярким красным сигналом загорелся страх. Он даже попытался ему подчиниться:
– Я не уверен…..
– О, не волнуйтесь! У меня нет страшного ревнивого мужа, и нет никаких других проблем! Да я и не хочу их иметь. Я живу недалеко отсюда в маленькой квартирке, и всегда рада друзьям! Кстати, я иностранка, как и вы. Живу в этой стране не долго.
– Откуда вы знаете, друг я вам или нет?
– Я надеюсь, мы станем близкими друзьями, – она бросила на него особый многообещающий взгляд, и он просто задохнулся от предвкушения, не оставившего никакого места страху… – вы заинтересовали меня сразу же. Редкость встретить человека, который увлекается тем же, что и ты. В восемь вечера вы свободны?
– Да.
– Тогда я напишу вам адрес… Нарисую, как пройти…
Она достала из сумочки блокнот, и что-то быстро начертила на отрывном листке, потом отдала ему.
– Но я не знаю вашего имени! – на листке бумаги была только схема и номер дома.
– Я скажу вам его при второй нашей встрече. Мое имя узнает лишь избранный! – и, бодро вскинув голову (от чего ее волосы рассыпались шелковой волной по спине), быстро пошла прочь, постукивая каблучками.
Он спрятал листок с адресом в карман.
От книги по-прежнему пахло плесенью и пылью, и этот запах древности его притягивал. Он начал читать…..
1413 год, Восточная Европа
Огонь в камине мягко лизал сухие дрова. Зал был огромный, с позолоченным потолком, мраморными колонами, изящной мебелью. В кресле, оббитом золотой парчой, в самом центре зала, восседал инквизитор Карлос Винсенте. Опираясь локтями о мраморный столик, он рассматривал свои длинные тонкие пальцы, унизанные драгоценными перстнями. В огромные окна с разноцветным венецианским стеклом струилась глубокая ночь. Чуть поодаль от инквизитора, на простой деревянной скамье, съежившись, сидел щупленький монах в коричневой рясе францисканца. На коленях монах держал специальную дощечку для письма. Чернильница была прикреплена к его поясу, он старательно водил по бумаге остро отточенным гусиным пером. Сумрак залы, мягкий свет камина показался бы даже уютным, если б не застывшее, высокомерное лицо инквизитора, напрочь уничтожающее любую мысль о земном уюте… Карлос Винсенте диктовал монаху письмо, и монах, старательно выполняя приказ своего «командира», даже вспотел от напряжения.
Голос инквизитора звучал монотонно и ровно:
– Странные вещи происходили на землях поселка по свидетельству очевидцев. Так без всяких причин умирал скот, на землю наступали густые туманы и бури, из своих колыбелей исчезали маленькие дети, а женщины, подсыпая что-то своим мужьям, чтобы те крепко спали, уходили по ночам. Один крестьянин добровольно явился к инквизитору… – Карлос Винсенте запнулся. Возможно, вспомнил окровавленное тело, падающее на каменный пол подземелья под ударами палача – залитое кровью лицо, выпученные глаза, рот, искаженный, распяленный в нестерпимой муке, и черные брызги крови, вылетающие изо рта, пока кричал, все время кричал… Но безмятежность лица инквизитора не могли поколебать такие воспоминания. Оторвавшись них, Карлос Винсенте продолжал так же монотонно и ровно:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});