Читать интересную книгу Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке - Валид Фарес

В первые несколько дней царило молчание, возможно, в расчете на то, что аятоллы быстро отвоюют улицы городов и вмешательство Америки будет необязательно. Но протесты продолжались, давление на Белый дом росло. Французский президент Николя Саркози осудил «зверскую» реакцию иранского правительства по отношению к демонстрантам, протестующим против сомнительных выборов. «Германия – на стороне иранского народа, который хочет реализовать свои права на свободу самовыражения и свободу собраний», – заявила канцлер Ангела Меркель. Чехия как страна, председательствовавшая в то время в Европейском союзе, попросила своих соседей рассмотреть возможность созыва глав иранских эмигрантских миссий в Европе, чтобы выразить им «глубокое отвращение» к агрессии, развернувшейся в стране после выборов. Многие члены конгресса США и Европейского союза заявили в прессе, что осуждают иранский режим.

В конце концов президент США нарушил молчание, и его слова ознаменовали смену курса в отношениях со средневосточными демократами и тиранами. «Мы отказываемся вмешиваться»38. Такое заявление было предсказуемо, но тем не менее оно очень разочаровало меня. Реформаторские и демократические группы региона отреагировали на эти слова тревожно. По словам специалиста по Среднему Востоку Фуада Аджами, Америка «предпочла правящий режим простому народу на улицах»39.

Отказ президента Обамы поддержать иранскую демократическую революцию стал ударом для демонстрантов на улицах Тегерана. Протестующие, хорошо зная о политических дебатах в США, начали скандировать: «Обама, Обама, или ты с ними, или ты с нами»! Тем труднее было президенту США повернуться спиной к миллионам юношей и девушек, которые надеялись на него как на прогрессивного лидера свободного мира. Увы, они были глубоко разочарованы40. Поняв, что иранские мятежи не собираются угасать, администрация Обамы постаралась скорректировать свою позицию – она стала увещевать Иран, чтобы тот проявил гуманность по отношению к своим гражданам. Последовали несколько символических жестов, включая дипломатические41.

В те критические дни все друзья свободного Ирана в международном сообществе внесли свой вклад в поддержание огня революции42. Во время тегеранских демонстраций я первым заметил и донес до зарубежных СМИ, что транспаранты, которые готовила иранская молодежь, были написаны по-английски – значит, они хотели, чтобы остальной мир прочитал их и вступился. Многие законодатели и комментаторы живо подхватили тему, особенно когда это отметил и бывший кандидат в президенты и популярный комментатор Fox News Майк Хакаби. Тем не менее деспотические режимы по всему миру под флагом «братства против демократии» горой встали за аятолл и даже думать не желали о простых иранцах. Сирия, Судан, «Хамас», «Хезболла» и Катар оказывали поддержку иранским властям. Сирийский министр иностранных дел Валид Муаллем заявил: «Кто ставит на поражение иранского режима, тот проиграет» и предупредил евопейцев, чтобы те не ввязывались во внутренние дела Ирана43. «Хезболла» обвинила Запад в «разжигании беспорядков в Иране»44. Партия справедливости и развития (AKP), возглавляющая исламистское правительство в Турции, также высказалась в защиту Ахмадинежада и против иранских демократов, несмотря на то, что сама позиционирует себя как «мусульманско-демократическую»45.

В США и других западных странах апологеты иранского режима приводили тезис, что аятоллы больше отвечают американским интересам, чем непредсказуемые движения, идущие на смену хомейнизму46. Демократически настроенные активисты Ирана обвинили власти США в сотрудничестве с проиранским лобби. Они выразили также озабоченность, что союзники режима, действуя втихую, могут разрушить реальное восприятие иранской революции в сознании американцевXLVII. Бывший аналитик ЦРУ Клэр Лопес была уверена, что за решением кабинета Обамы «не вмешиваться» в поддержку иранской демократии стоят политические интересы48. Среди экспертов по международным отношениям бытует следующее предположение относительно причин странной позиции США, занятой в отношении «зеленой» революции. По логике, Америка должна была всеми силами поддерживать это крупнейшее за несколько десятилетий демократическое движение в регионе. Но она этого не делает, потому что, возможно, связана с иранским режимом некой сделкой, заключенной заранее – США не включаются в демократическое движение Ирана, а тот сотрудничает с ними в Ираке, Афганистане и по ядерным вопросам. Разумеется, это предположение не нашло своего подтверждения, однако кажется вполне рациональным. Сын последнего иранского шаха Реза Кир Пехлеви сказал летом 2010 г., что сегодняшняя молодежь на улицах Тегерана – это завтрашние ответственные граждане. «С Западом или без него, иранский народ поднимется с колен. А до этого дня нам нужно избегать вреда, который может причинить режим».

Что ж, время покажет, а историки рассудят.

Будущее

В долгосрочном плане будущее иранской демократической революции видится достаточно ясным, однако на ближайшую перспективу все зависит от множества факторов. В моем представлении, это движение будет неумолимо развиваться, несмотря на поражения, отступления и препятствия, пока не достигнет своей цели. Скорость, охват и успехи будут зависеть от уровня поддержки со стороны международного сообщества и особенно от США. Как и революционные движения в других странах, иранцы хотят слышать реакцию международных лидеров. И если они будут чувствовать, что окружающий мир готов при необходимости протянуть руку, это придаст им новые силы.

Прежде всего, демократии мира должны признать «зеленую» революцию такой, какая она есть в реальности: это демократическое движение, направленнное на смену режима49. Во-вторых, международное сообщество должно оказать достаточное давление на хомейнистский режим, чтобы люди смогли добиться перемен в стране бескровными методами. В-третьих, когда свободный мир будет твердо поддерживать иранцев, они изберут новую форму правления взамен свергнутого тоталитарного режима. В-четвертых, иранская борьба за демократию должна сплотить самые широкие слои как внутри страны, так и за ее пределами, в эмиграции, даже те из них, которые ранее считались несовместимыми: «зеленое движение», женщин, студентов, левое крыло, консерваторов, этнические меньшинства и интеллигенцию. Запад должен быть в контакте со всеми антихомейнистскими силами, от конституционных монархистов до «Организации муджахидинов». Все иранцы, отстаивающие свободу и выступающие против тегеранского террористического режима, должны быть замечены и поддержаны.

Ставки в этой революции очень высоки. Правящая элита Тегерана стремится заполучить ядерное оружие, чтобы устрашать не только международное сообщество, но и свой собственный народ. Хомейнистская верхушка пытается построить Имамат на баснословные нефтяные доходы ценой мира и спокойствия в регионе. Ее могут остановить только люди, которые готовы идти на жертвы ради свободы своей страны и безопасности мира.

Их нельзя бросить на произвол судьбы.

Глава 11

Ад в Судане: геноцид против африканцев и конец последнего апартеида

Май 1995 г., конференц-зал Колумбийского университета был переполнен. Темой конференции был аболиционизм, хотя и проходила она через сто пятьдесят лет после отмены рабства в США. Почему же тогда все приехавшие на конференцию афроамериканские активисты, защитники прав человека и интеллектуалы так взволнованно призывают положить конец рабству? Как описал тот день покойный Сэмуэль Коттон, «чернокожих все еще хватают и продают в рабство, они все еще служат своим господам на плантациях и фермах, их женщин и детей все еще эксплуатируют. Но это происходит не здесь, на американской земле, а в Судане, в ХХ веке, на глазах у Америки и остального человечества».

Коттон, чьими предками были африканские рабы, работавшие на хлопковых плантациях, и Чарльз Джекобс, основатель бостонской Американской группы борьбы против рабства, – организовали в Нью-Йорке конференцию, посвященную проблеме рабства в Судане. Афроамериканская аболиционистская конференция в Колумбийском университете, на которой присутствовали беженцы из Судана, независимые активисты, занимающиеся вопросами защиты прав человека и их афроамериканские сторонники, была «первой ласточкой», положившей начало всемирной борьбе за свободу в Судане. Это было первое открытое публичное собрание, где разоблачили ужасы рабства, царящего в Судане, стране, находящейся под гнетом хартумских сторонников джихада1.

Свидетельства убийств, изнасилований и этнических чисток потрясли аудиторию. Я наблюдал за выходцами из Судана, которые, часто в слезах, делились со своими «африканскими братьями» тем, как их племена и братья по крови подвергались геноциду из-за цвета кожи и африканской культуры. Я смотрел на реакцию чернокожих мужчин и женщин, переживших эти испытания и страдания. Рядом со мной сидела афроамериканка, подбадривавшая тех, кто боялся говорить. «Мы понимаем вас. Говори, брат, не молчи», – увещевала она. По мере того как беженцы из Судана рассказывали, как были рабами, прислуживавшими арабам-хозяевам, в аудитории росло напряжение, кого-то из участников захлестнули эмоции. У большинства на глазах были слезы, не удержался и я, когда выходец из Южного Судана поведал об ужасах, которые вооруженная военщина творила во время набегов на южные деревни – жгла хижины, убивала стариков и уводила в рабство целые семьи.