по типу немецкой овчарки, растопырив свои косматые лапы по полу.
— Пойдём, покажу тебя домашним, — велел Ненароков и встал из-за стола.
Насекомое, словно дрессированное, послушно двинулось за ним. Александр проследовал к окну, чтобы пронаблюдать за дальнейшими действиями.
Дверь хозяин оставил полуоткрытой, так что звук происходящего на улице был отличный.
— Марфа, выйди глянь, что у меня получилось, — зычным голосом крикнул чернокнижник.
На крыльцо вышли красивая молодая женщина, а за ней увязались два мальчика-подростка, один лет двенадцати, другой семи-восьми.
— Знакомьтесь, это Никодим, — представил колдун паука. — Никодим, поздоровайся с домашними.
Арахнид приветственно поднял две передние лапы. Марфа охнула и перекрестилась. Старший пацан разинул рот от изумления, а младший, поёживаясь, спросил: «А он не укусит?»
— Не бойся, сынок, он не кусается, — гоготнул Ненароков.
— Ага, — не поверил малец, — таким ртом и не кусается.
— Это не рот сынок, правильно говорить жвалы, — пояснил колдун. — А его не бойся, он ручной и безобидный.
— На кой ляд ты его сделал? — гаркнула жена. — Всё село перепугается. Да и сам страху натерпишься, если сзади близко подойдёт.
Пересвет ухмыльнулся, разделяя её опасения.
— Мало тебе их маленьких, всю землянику поели на огороде, так ты ещё здорового учудил. Почто он тебе?
— Кротов ловить будет, — отрезал Ненароков, — и за порядком во дворе приглядывать вместо собаки.
Марфа критически покачала головой, не соглашаясь с мужем, но перечить более не стала. Поправила косынку и ушла в дом. Старший мальчишка подошёл к пауку ближе и с опаской потянул к нему руку. Младший смотрел за его действиями во все глаза.
— Не бойся, погладь, — предложил отец.
И показал своим примером, положив руку на голову паука. Мальчишка подошёл ближе, дотронулся до косматой лапы.
— А он что, шерстяной? — с удивлением спросил он.
Чернокнижник захохотал.
— Ну можно сказать и так. Носки тебе на зиму из его пуха свяжем.
Пацан улыбнулся, погладив огромное насекомое по туловищу. Паук смирно сносил все ласки людей.
— Мишка, иди сюда, он тебя покатает.
Малец улыбнулся и подошёл к отцу, предчувствуя весёлую забаву.
— А не раздавлю его? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил колдун, — не бойся, не раздавишь. Он и Ваську может выдержать, однако рисковать не будем, — опять улыбнулся он.
Младший подошёл к пауку, Ненароков поднял его под мышки и усадил на спину лохматому чудовищу. Паук, поняв, что от него требуется, неторопливо и бесшумно зашагал по двору. Оба мальчишки были в восторге.
— А вот колокольчик тебе надо будет повесить. А то уж больно бесшумно ходишь. Так и, правда, «Кондратий» может кого обнять,[5] если в сумерках встретишься.
Он зашёл в сарай и вынес оттуда колокольчик на шнурке.
— Довольно, — крикнул Мишке. — Слазай с него, поигрался и будя.
Малец послушно спрыгнул с паука.
— Никодим, иди ко мне, — позвал Ненароков.
Насекомое послушно подошло.
— На-ка, примерь, — накинул он шнурок с колокольчиком на крупную голову чудовища. — Давай, пройдись, — колдун несильно пихнул паука.
Тот неуверенно сделал несколько шагов. Колокольчик громко звякнул.
— Да, не бойся ты, дурашка, это всего лишь колокол. Ну, смелее.
Паук зашагал дальше. Раздался ритмичный звук колокольчика.
— Ну вот, теперь не потеряешься, и тебя не напугаются. И запомни ещё. За забор не выходи, местных сельчан не пугай, а то, неровен час, забьют кольями. Ночевать, вон, в сарае определяйся. Туда всё равно кроме меня никто не ходит. Ну всё, я пойду, оставайся.
Чернокнижник вошёл в господский дом. Паук остался один и неторопливо пошёл по двору. Пересвет всё наблюдал за событиями из окна избы. Насекомое прошло рядом и вдруг вскинуло голову. «Похоже, он его заметил или почуял», — подумал Александр. Так и есть, паучище проворно обогнул угол дома и зашёл внутрь в открытую дверь. Пересвет оторопел. Он не испытывал страха перед обычными пауками, какими бы они ни были. Только чувство человеческого отвращения и всё.
Но тут к нему подошла такая махина. Некий животный страх колыхнулся в нём. Паук замер на несколько секунд, точно вглядываясь, что перед ним находится. Затем повёл жвалами и встал на задние лапы, растопырив передние. Будто желая обнять человека. «Сука», — ужаснулся Александр, — «не дай Бог, прикоснётся ко мне или, чего лучшего, укусит. С такой пастью перекусить руку, ногу ничего не стоит». Паук угрожающе затрясся.
— А-а-а-а! — непроизвольно выкрикнул специалист по паранормальному, пятясь задом вплотную к стене. Арахнид наступал. Длинные, волосатые лапы приближались к лицу. Был отчётливо виден каждый волосок грязно-чёрного цвета. Жвалы угрожающе разъехались в стороны.
— Уйди, сука! — холодея, прокричал Александр, чувствуя, что приходит конец.
Но вдруг картинка начала блекнуть и идти мелкой рябью. Пересвет в панике подумал, что у него что-то случилось со зрением ото всего этого ужаса. Не хватало ещё ослепнуть от шока. Но нет, это был обычный переход из одного времени в другое, чуть позже понял он. Появились очертания родной комнаты, диван, стол, стулья. Но и страшное насекомое оказалось никуда не делось, а переместилось вслед за ним.
— А-а-а-а! — снова завопил Александр, но теперь уже во весь голос, понимая, что его кошмар никуда не делся. Он отбежал к столу и, уже не давая отчёт своим действиям от страха, схватил стул. Паук вновь поднялся на задние лапы и угрожающе наклонился в сторону человека. На крики Пересвета в комнату вошла его жена и, увидев громадное насекомое, тут же упала без чувств в дверях.
— Сгинь, сволочь! — начал тыкать в паука стулом Александр. — Уйди обратно в свой мир.
Но детище Ненарокова не планировало уходить. Напротив, оно нападало. Паук широко раскинул лапы и пошёл вперед, не обращая внимание на деревянный предмет в руках человека. Пересвет в отчаянии вновь закричал и запулил в него стулом. Но это не принесло никакой пользы. Паук даже не обратил внимание на удар. А Александр остался без импровизированного оружия. Схватка явно подходила к своему логическому завершению. Чудовище хищно повело жвалами и резко сократило расстояние. А затем одним прыжком повалило человека на пол, подминая под себя. «Хана!» — понял Александр, ощущая холодное прикосновение жвал у себя на шее. Голова закружилась, сознание готовилось покинуть побеждённое тело. Но тут, сквозь какую-то пелену он услышал тихий, но чёткий голос, идущий издалека.
— Никодим, ты где?