— А тебе не надо было руки соединять с туловищем, неправильно, — Таня присела и стала присыпать отпечаток Максима снегом.
— Не смей трогать моего красавца махаона, — накинулся на нее Максим, он подхватил ее сзади подмышками и поднял ее. Таня стала вырываться, Максим упал в снег на спину, прижимая Таню к себе. Таня ловко освободилась от его объятий и села Максиму на живот, повернувшись к нему лицом. Она стала засыпать Максима снегом, быстро сгребая его с двух сторон.
Но посыпать его снегом долго не пришлось — Максим поймал ее руки, и теперь уже она пыталась вырваться. Выдернуть свои руки из его крепких тисков не удавалось, Максим смеялся: «Ну что ты можешь сделать своими прутиками». Таня затихла. Она взглянула на Максима, его взгляд стал серьезным. «Так все-таки у него голубые глаза?» — задалась она вопросом и наклонилась поближе разглядеть цвет его глаз. Эти обманчивые глаза опять вобрали в себя опрокинувшееся небо, из стальных превратились в голубые. Максим замер, ожидая, что она предпримет, а она, воспользовавшись затишьем, быстро освободила руки и быстро перекатилась в снег. «Ну, все, ты попала!» — вскричал Максим и набросился на нее. Они стали барахтаться в сугробах, шумно пыхтя и смеясь, не давая друг другу подняться на ноги. Вдруг Максим поцеловал ее в губы, просто легко коснулся губами ее губ, но впечатление свежего ветерка на губах было настолько неожиданно, что она отпрянула. Ей сразу расхотелось играть, Максим в ответ на ее реакцию тоже поскучнел и стал искать в сугробе свалившуюся с головы шапку.
Максим нашел шапку позади себя, и, встряхнув ее от снега, хотел надеть на голову, но Таня ему не позволила, встав на колени и сняв варежку, она смела снежинки с его волос и тогда разрешила ему надеть шапку. Они поднялись и стали друг друга отряхивать от снега. Потом Таня прислонилась спиной к березе и подняла одну ногу, а Максим, присев перед ней на корточки, снял один валенок, очистил его от набившегося снега, стряхнул налипшие комочки снега с носка и штанины, надел валенок. Таня поменяла ноги. Максим снял другой валенок, повторил манипуляции. Таня протянула ему ногу, но надевать валенок Максим не спешил. Таня в нетерпении потрясла свободной ногой. В ответ Максим предложил:
— Сначала поцелуй меня.
— Это наглый шантаж! — Таня попыталась схватить валенок.
Максим поднялся во весь рост и спрятал валенок за спину:
— Только в обмен на поцелуй.
Таня потянулась за валенком за его спину, но Максим переложил его в другую руку, а она только потеряла равновесие и чуть не наступила в сугроб необутой ногой, но ее поддержал Максим свободной рукой. Она отпихнула его руку и заявила:
— Лучше я пойду босиком, чем поддамся на твой подлый шантаж.
— Придется тащить тебя на себе. А валенок я закину на сосну.
— Только попробуй! — Таня резко рванулась к его руке с валенком, но он успел переложить его в другую руку и замахнулся им, целясь куда-то за ее спиной.
— Прямо сейчас и попробую. Ты предпочитаешь, чтобы он висел на березе или на сосне?
— Максим, я замерзну, — попробовала она надавить на жалость.
— Всего один поцелуй, — настаивал он.
Таня с минуту молчала. Она стояла, опираясь спиной о дерево, как цапля на одной ноге, а ступню второй ноги прислонив к стволу березы. Сколько она еще так может простоять? Наверное, еще долго, но стоит ли?
— Ну, хорошо, — сдалась она.
Максим уронил валенок у себя за спиной, подхватил ее подмышки и, немного приподняв, поставил во весь рост, необутая нога опиралась на ствол березы. Таня потянулась к нему, положив руки ему на плечи, Максим наклонил голову и закрыл глаза. Таня помедлила и, сцепив руки у него на шее, решительно прижалась губами к его губам. Они были прохладными, но не застывшими, а удивительно мягкими и безвольными — он ждал продолжения. Она осторожно приоткрыла рот, ощутила морозную свежесть его губ. Поцелуй еще длился, когда он открыл глаза. Какое невероятное чувство, видеть так близко синеву этих глаз. Неужели он всегда смотрит на нее, когда целует, пожирая не только ртом, но и глазами? Она опустила руки, положив их ему на грудь. Максим повернулся поднять валенок, присел, надел холодный валенок ей на ногу.
— Холодный, — пожаловалась она.
— Пойдем быстрее, при ходьбе ноги разогреются, — ответил юноша.
Максим взял сумку, и они пошли назад к развилке. Выйдя на основную тропу, увидели приближающихся Аврору и Сашу — они приехали очередным трамваем.
Поздоровались. Саша с Авророй удивились, откуда они вынырнули такие разгоряченные.
— Забыли что-нибудь?
— Свернул немного не туда, — пояснил Максим, — так меня за это чуть в снегу не похоронили.
— Какая жестокость, неоправданная военной необходимостью! — посочувствовал Александр.
— Тебя похоронишь, — возразила Татьяна и попросила Сашу идти впереди, а то она не уверена, что они придут сегодня на место, если их поведет Максим.
На стоянку они пришли далеко не первыми — их уже ждал костер, и в котелке грелась вода из ручья. Пока вода не закипела, на грубо сколоченный из необструганных досок стол, застеленный клеенкой, выкладывали хлеб, маринованные огурцы и помидоры, колбасу, паштет, сметану, квашеную капусту, жареные пирожки с картошкой, ливером, печеные — с изюмом и повидлом, печенье и торт, испеченные девушками. Когда первая порция пельменей была готова, их стали раскладывать по мискам. Максим, расставлявший на стол, ломившийся от яств, бутылки с вином и водкой, неожиданно громко закричал, словно его любимая футбольная команда забила гол в свои ворота:
— А где шампанское? Почему нет шампанского?
— Вы же покупали спиртное, наше дело — стол, — напомнила ему Марина.
— Что, никто не купил шампанского? — продолжал кричать Максим.
— Да, ладно, тебе, Максим, так орать. Что тут такого, чай не Новый год, чтоб так волноваться, — недоумевал Костя.
— Лишь бы водки хватило, — попытался успокоить его Женя.
— Нет, я так не могу, — Максим обиженно бросил штопор, которым открывал вино. — Первый бокал за прекрасных дам обязательно должен быть с шампанским.
Он сел на скамью — доска на двух столбиках из бревен, и удрученно положил подбородок на сложенные ладони. Аврора, поставив миску с пельменями на стол, хлопнула его по плечу:
— Бросай выпендриваться, наливай, а то пельмени остынут.
Максим резко повернулся к ней и схватил за руку:
— Аврора, у меня идея. Помнишь, в прошлом году пробка от шампанского улетела к той сосне?