Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе*
*
Используется стихотворение Бориса Пастернака "Сон"
– Зачем ты нас убил, Горал? – прошептала я, прижимаясь к его крепкой груди, и почувствовала, как он дрожит.
– Я сделал нас бессмертными, – он зарылся лицом в мои волосы. – Чтобы изменить свою судьбу, нужно сначала умереть, а потом родиться заново.
– Где мы, Горал?
– Между жизнь и смертью. Там, где всегда есть время подумать и поговорить.
– Ты был невыносим! Почти, как я, и даже хуже, – я потёрлась носом о его подбородок.
– Я уступил тебе, моя девочка. Кто-то из нас должен был уступить, – Горал опустился на одно колено, обнял меня двумя руками, крепко прижался щекой к моему животу.
Я закрыла глаза. Так бы и стояла вечность, ощущая, как любимый мужчина склонился к моим ногам. Но вдруг меня кольнула ревность. Нет, мы еще не всё выяснили.
– Ты допустил Шамтару к отбору! Ты сговорился с ней, с этой мерзкой крокодилицей! – я попыталась оттолкнуть Горала, но он еще сильнее прижался ко мне и ответил:
– Я хотел, чтобы ты принадлежала мне без остатка. Моя! Понимаешь? – он вскочил на ноги и прижал горячие губы к моему рту. – Только моя! Для этого я обманул Шамтару. Другого выхода не было. Она бы переписала твою судьбу прямо на отборе, в нарушение всех правил. Потому что к Церберу в ад правила, если они разделяют тебя и меня. Но Макошей она бы все равно не стала. Ты – моя богиня.
– Лгун! – я отшатнулась. – Покорная Макоша? Разве так бывает? Если бы ты переписал мою судьбу, то я бы подчинялась тебе! Как бы я тогда стала Макошей?
– Зато ты бы никогда не встретила Азара. И тебе не с кем было бы меня сравнивать. И я тогда был бы единственным и самым желанным твоим мужчиной! – он положил руку мне на затылок, под волосы, запрокинул мою голову и поцеловал.
– Собственник! – я просто стукнула его изо всех сил кулачками по спине, крепко сжимая губы.
– Еще какой! – легко согласился он, продолжая меня целовать.
– Диктатор! Рептилоид огнеплюйный и вообще властный гад! – я еще раз ударила его по спине.
– Полностью согласен! Бей! Ну, еще раз!
– Получай! – град ударов по его спине.
– Еще! Еще давай! Ударь справа. Ты там еще не била! – он обнял меня двумя руками и поднял, продолжая целовать.
И вдруг я вспомнила самое главное и прошептала, задыхаясь:
– Ты повернулся спиной к Азару. Ты ведь не мог не знать, что он тебя убьет, – мои кулаки разжались сами собой.
– Мне было всё равно.
– Но как, Горал?
– В первый раз в жизни я испугался не за себя, а за тебя. Если тебя не станет, то на кого я буду тратить весь запас огня?
– Дурак! – прошептала я, раскрывая, наконец, губы. – Мог бы давно просто сказать, что чувствуешь, и всё.
– Абсолютный дурак! – он дохнул теплом, крепко целуя меня. – Я не умею говорить о люб…. о чувствах. Я умею только умирать за свою девочку!
– Макоша! Фатум! Возвращайтесь! – из тумана выступил эскулап. – Я всё вылечил. Вас все ждут. Идите к ним.
– Изыди! – Горал повернулся к нему и щелкнул пальцами.
Откуда-то налетел целый ворох золотых нитей, обвился коконом вокруг эскулапа и потащил его в туман. Эскулап нелепо взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах, и скрылся за молочно-белой завесой.
Горал снова приник губами к моему рту.
– Опять властно господствуешь? – прошептала я.
– Он мне мешал тебя любить!
– Макоша, Фатумор! Мы вас ждем! – раздался из-за тумана хор голосов.
– Ни минуты для личного счастья! – досадливо поморщился Горал. – Ладно, пойдем, – он с неохотой оторвался от моих губ и взял меня за руку.
– Подожди-ка! – я вырвала свою руку из его ладони. – Я еще не всё услышала, что хотела. Самого главного ты мне так и не сказал!
– Разве? – он удивленно приподнял одну бровь.
– Да. Я хочу услышать, что ты меня любишь.
– Я за тебя жизнь отдал! Чего еще ты хочешь, моя богиня?
– Хочу, чтобы ты сказал: "Алиса, я тебя люблю".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я не умею говорить о любви. И это и не нужно.
– Еще как нужно! – я топнула ногой. – Каждой женщине нужно, даже, если она Богиня Судьбы и за нее умирали. Это просто другое. Ты не понимаешь! Мужчинам вообще такого не понять.
– Хорошо, – покорно сказал Горал и вздохнул. – Я тебя лю… лю… л…
– Ну же, Горал! Это так просто!
– Я пытаюсь, не отвлекай меня! Я… тебя… – он шумно втянул в себя воздух и выдохнул: – люблю!
– Аллилуйя! – закричала я.
– Подожди-ка, а ты сама? Ты должна сказать мне тоже самое.
– Вот еще! – шутливо нахмурилась я. – Я тебя еще не до конца простила. Потом подумаю о твоем поведении, и, может быть, слышишь, может быть…
Горал бросился на меня, повалил на облако, крепко поцеловал и прошептал:
– Сейчас скажи! Иначе испепелю все эти чертовы облака! Для начала. А потом весь Ковер Судьбы! Я же теперь Главный Фатум, мне это легко.
– Ну ладно. Это только ради спасения мира. Мой мармеладный огнеплюй, мой невыносимый ректозавр, Спилберг с парком юрского периода тебя задери! Я… тебя… люблю!
Сколько веревочке не виться, а конец всё равно придет. Хотя даже я, Доля, не думала и не гадала, как все обернётся и какими узелками завяжется. Всё это затевалось для того, чтобы заставить холодное сердце Алисы полюбить и заставить его прясть Нити Судьбы. Потому что она дочь самого Фатума. А прежнее Божество знало заранее, что его убьют. И даже ведало, когда придет этот лютый час. Поэтому Главный Фатум, отец Алисы, заранее всё спланировал так, чтобы Алиса стала Судьбой. Но чтобы стать Судьбой, нужно полностью измениться. И наша девочка с этим справилась.
Да и мы все изменились вместе с ней. Поначалу-то как было? Думали мы, что молодец наш Азар ее приворожит аленьким цветочком, а потом она сама влюбится в него. И тогда Азар станет Фатумом, а Алиса Макошей. А Горал не устоит перед приворотным зельем Пака, склонится перед Алисой, да выпустит Прялку Судьбы из сердца, в котором ее схоронил. И будет он тихо и покорно, под чарами зелья, смотреть на счастье Алисы и Азара со стороны.
Но у Судьбы всегда всё нырком да кувырком: она знатная потешница. А потому и сама никогда не знает, что да почем. И вот как всё с ног на голову перевернулась, что Горал-то с сердцем каменным и влюбился в нашу девочку, да так, что буйну головушку едва за нее не сложил. И она, голубушка, оттого к нему и потянулась. Тут, правда, тоже не всё так гладко и ладно, потому что сразу и не разберешь: то ли Пак чего напутал с зельем, то ли сами Горал и Алиса без его помощи друг в друга влюбились.
Другое важно: Азар – жених наш названный сплоховал да струсил. Он, Азар, конечно, захочет отомстить. И снова попытается занять трон Судьбы. Но я, Доля, и мои друзья будем начеку. Нам главное, чтобы Макоша была влюблена в Фатума. Потому как, несмотря на то, что Божество – оно и мужчина, и женщина, но мы-то знаем, что весь Ковер Судьбы принадлежит женщинам. И Судьба, хоть и есть в ней мужское начало, все равно больше женщина, чем мужчина. Она просто позволяет Фатуму рулить. Но задает направление пути. Как шея, что поворачивает голову в нужную сторону.
Потому что Судьба хоть и злая тетка, но с ней можно сладить, если ее полюбить. Жестокую, кривую, кособокую, но свою родную. И если любишь, то и сам становишься судьбой. И Ковер Миров теперь будет выглядеть совсем по-другому. Ведь Судьба неотделима от любви. Судьба – это и есть любовь во всех ее проявлениях. Мы – судьба тех, кого любим. Потому что мы для них строим мир. И они наша судьба. А любовь может быть любой. Главное: чтобы она была.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
19 Глава. Эпилог, ушатай меня, Китай!
Феечки шумной стайкой летали вокруг меня, на "живую" нитку сшивая свадебное платье из живых цветов бело-жемчужного цвета. Живых, то есть в прямом смысле, не только свежесрезанных, но и говорящих. Цветы давали феечкам ценные указания, куда лучше тянуть линию рукава или какой подол должен быть у пышной юбки в пол. Феечки каменели лицами, нервно моргали и тряслись мелкой дрожью от бешенства, но спорить в моем присутствии не решались. Разве что иногда с садистским наслаждением мяли лепестки самых болтливых цветочков.