— А «Атлант»? А «Нахальный»?
— Не успеют даже на форсаже. Они сейчас по ту сторону планеты и вне Роя.
Арсений запустил пальцы в волосы.
— Зачем ты это сделал?!
— А что я такого сделал? — В глазах Дженкинса прыгали веселые чертенята. — Подумаешь, совратил младшего оператора «большой считалки»! Думаешь, он самоубийца? Он шутник и в деньгах нуждается. Ему тут скучно. В действительности глыба пролетит километрах в полутора от поверхности, а мы на нее полюбуемся. Красивое, наверное, зрелище…
— Фиктивная катастрофа? — прозрел Арсений.
— А ты что, мечтал о настоящей? Не дрейфь, опасности нет, все проверено и перепроверено… Живее, не то опоздаем. И учти, сейчас начинается твоя работа, только твоя. Я в стороне, я обычный испуганный турист. Твоя задача мужественно сеять панику. И мужественно ее предотвращать. Справишься?
— Постараюсь. А дальше?
— Полезешь в аварийную шахту и устранишь замыкание. Что?.. А меня это не касается, захочешь — разберешься. Там и младенец разберется. На самом деле те кабели вообще ни при чем, система должна автоматически переключаться на резервные, но пусть считается, что в программном обеспечении была «дыра». Тем временем мой шутник запустит одну свою программку-имитатор… Улавливаешь?
— В общих чертах, — сознался Арсений.
— А подробно тебе знать и не нужно. Помурыжь толпу как следует, заставь подрожать и полезай в шахту. Держи. — В ладонь лег крохотный флакончик.
— Это еще что?
— Краска. Седая. Выкрасишь ею полголовы. Вылезешь из шахты — все ахнут. Ну как не ходатайствовать перед начальством о награждении такого смельчака?
— А…
— Походишь седым до конца круиза, ничего с тобой не случится. А мой шутник разорвет контракт и смоется. Здесь еще нескоро поймут, что произошло на самом деле, а когда поймут, будет уже поздно. Сто против одного, что местные власти предпочтут не раздувать дело… Ну чего ждешь, вперед!
Коридор. Слева, почаще — двери номеров «люкс», справа, пореже — двери суперлюксов. Один гиперлюкс в торце. Непривычно скупое аварийное освещение. Бегом! Колотя по пути во все двери! Дженкинс веселился вовсю, по-ребячьи радуясь удачной шутке и малой тяжести. Оттолкнулся от пола, тараканом пробежал по стене. Арсений летел гигантскими прыжками, стараясь лишь не шарахнуться макушкой о потолок. В центральном холле погасли большие обзорные экраны, действовал только малый, служебный, и огромная планета на нем, освещенная сбоку, походила на гигантский чебурек. Сияло внутреннее кольцо, там и сям висели мелкие луны. Тускло светилась пыль.
Персонала — никого. Дженкинс подмигнул: оно и понятно. Инженерам и техникам не до туристов, а стюарды не то попрятались, не то их никто не удосужился разбудить. Оно только к лучшему — с любой точки зрения.
Туристы высыпали неглиже. Недовольное ворчание только что проснувшихся, возгласы удивления, испуга.
— Милый Арсений, что случилось? Ох… Я летаю! Барон, поймайте же меня скорее…
— С удовольствием. Господин офицер, будьте так любезны объяснить нам, что, собственно, происходит? Эта странная побудка…
— Возмутительно!
— Учебная тревога, наверное. Они тут на периферии всегда рады развлечься за наш счет…
— Безобразие!
— Не знаю, как вы, господа, а я пошел спать.
— Господа, предложите же кто-нибудь даме халат, холодно ей в пеньюаре…
— Почему света нет? Кто здесь ответственный?
— Господа, прошу внимания! — Всю веселость с Дженкинса рукой сняло. Играл он отлично. Арсений готов был поклясться, что денди отчаянно трусит, у него даже лоб вспотел, а челюсть прыгала. — Это я взял на себя смелость разбудить вас. По-моему, что-то случилось…
— Что случилось?
— Что?!
— Дамы и господа, спокойствие! — петушиным фальцетом крикнул Арсений. Прочистив горло, поправил тембр. — Думаю, для тревоги нет никаких оснований. Что случилось, я сейчас узнаю, а вас прошу спокойно разойтись по номерам и не впадать в панику…
Дженкинс исподтишка подмигнул ему, одобряя. Слово «паника» вне зависимости от контекста было как нельзя более кстати. Для подведения человеческой психики к опасной черте лучшего слова не придумано.
— Мы останемся здесь!.. — взвизгнул кто-то.
— Нет, пойдем и выясним все сами! Мы имеем право знать, что нас ждет, а они не имеют права скрывать от нас…
— Нет, пусть идет мичман! Господа, господа!.. Пусть идет мичман!
Арсений воздел руки, требуя тишины. Заткнуть рты всем без исключения, понятно, не удалось, но его хотя бы слышали. Да, конечно, он пойдет и все-все выяснит. От члена экипажа «Нахального» скрывать ничего не станут. Он вернется и обо всем расскажет… при том непременном условии, что уважаемые леди и джентльмены явят собой образец выдержки и хладнокровия. Беснование все равно ничего не изменит к лучшему и может только осложнить положение, если оно и вправду серьезно. Договорились?
Дженкинс чуть заметно кивал: молодец, все идет как надо, ты держишь их в должном градусе напряжения, а теперь иди, послоняйся где-нибудь вне поля зрения и скорее возвращайся…
Арсений сделал больше: поднялся на служебный ярус, наткнулся на мрачного охранника, пропущен не был, но выслушал мнение: «Кажется, дрянь дело». Подробностей цербер не знал, но Арсений сумел вытащить из него мнение о том, что накрылась вся система, включая, возможно, и внешнее слежение. От этой печки уже можно было плясать в разговоре с туристами, но главное — Арсений запасся свидетелем. Если последует разбор, можно будет указать источник общей информации. А частности он, Арсений, додумал сам. У него вообще развитый аналитический ум. А уж когда он учуял подозрительный дымок из аварийной шахты, у него отпали всякие сомнения в целесообразности немедленных действий… кстати, надо как-нибудь незаметно выяснить у Дженкинса, где она находится, эта чертова шахта…
Глава 8
СИГМА ОКТАНТА
Дженкинс помогал ему менять примочки. Арсений сидел на койке в своей каюте на «Атланте» и шепотом сквернословил. Все тело было в синяках и болело так, будто по нему ходили не люди, а слоны.
Затоптали. А чего он такого сказал? Вышел к ним с постным лицом, траурным голосом изложил про астероид, предложил помолиться, вот и все. Дженкинс сам говорил, что, прежде чем действовать, надо заставить толпу подрожать. А они вместо этого с воем кинулись наверх, словно бабуины, а не аристократы… и некий корабельный секретарь опрометчиво оказался у них на пути.
Обидное фиаско и двое суток лазарета в довесок. Переломов и внутренних повреждений, к счастью, нет, только ушибы, но какие! О том, чтобы лезть в какую-то шахту, не могло быть и речи. Если бы не малая тяжесть, можно не сомневаться — затоптали бы насмерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});