Читать интересную книгу Япона осень (СИ) - Сухов Лео

— Сколько дней уксус из вина делать? — спросил мэр.

— Можно за несколько дней. Но нужен желатин…

— А если без него? — задумался мэр.

— А без него и нескольких месяцев может не хватить! — покачал умной головой Семён.

— Так! — Кукушкин встал из-за стола. — Сейчас ты пойдёшь к своим и устроишь мозговой штурм. Затем вы придёте ко мне с предложениями, что делать. Не с одним предложением, Семён! Со всеми! А там уже решим…

— А что с японцами? И с неучтёнными жителями? — спросил я.

— Японцы… Ну пусть они приходят. Дадим им просраться… — мэр невесело усмехнулся. — Закидаем дерьмом — вот и нету врага. А с неучтёнными… Думайте, господа, что делать! Сами думайте! Три сотни неучтённых рыл надо как-то вычислить и поставить на учёт! Вот и думайте, как!

Бросив взгляд на заместителя Вити, он ткнул в него пальцем и приказал:

— Со мной пойдёшь. Карантин наводить в городе!

— Ясно!

— Ясно им… Мне вот нихрена не ясно! А им всё ясно! — прорычал себе под нос Иваныч, выходя из зала.

За ним, на всякий случай вжав головы в плечи, потянулись остальные. А я всё сидел… Вставать, откровенно говоря, было лень.

— Пустырник, ты идёшь? — заглянул ко мне Ольша.

— А можно я прямо тут вздремну? — сделав грустные глаза, спросил я.

— Можно… Но неудобно! — ответил Иванычев лизоблюд. — Лучше к себе иди!

— Ладно… Уговорил… — я поднялся и почувствовал, что ещё немного, и начну спать стоя.

А поспать было нужно. Очень. Потому как чует моё сердце: через пару часов снова Кукушкин меня позовёт.

И я пошёл спать…

Дневник Листова И. А.

Двести семьдесят восьмой день. Пришёл, увидел, пшёл на фиг

Дни были насыщенные. Как на события, так и на работу. Начнём с того, что построить кран — это вам не козявки трескать! Впрочем, сложного в этом тоже немного. Перво-наперво делается деревянный диск. И покоиться он должен на обрезке ствола того дерева-гиганта, которое мы спилили.

Обрезок ствола, высотой примерно в три метра, вставляют в выкопанное в земле отверстие. Туда же отправляется целая куча жира, которое мы с собой привезли. Жир — для смазки. На этом пеньке будет крутиться наш кран. Деревянный диск крепится к этому пеньку ровно посередине. Причём сам диск до земли недостаёт совсем чуть-чуть. И нужен он не для красоты, а для дела. Диск — страховка, если кран начнёт заваливаться.

Больше всего мы намучились с отверстием в земле… Потому что вместо земли пришлось камень ковырять. К счастью, хоть не монолитный.

А дальше на диске нужно возвести треугольную конструкцию, как для основы требушета или детских качелей-перекладины.

Вот на неё и устанавливается стрела крана. Принцип тот же, что и в требушете, и в детских качелях. Ну, в тех самых качелях, на которые с двух сторон детей сажают. Одного ребёнка частенько заменяют невысокие миниатюрные мамы или даже папина рука. Но у нас нет мам и пап подходящих размеров — если только какого-нибудь гиганта из мира животных попросить. Поэтому на одной стороне крана — канаты для крепления груза, а на другой — короб, куда будут укладываться камни.

Как это всё работает? Да я понятия не имею, не видел ещё!.. Мы как раз начали расчистку завала, когда снова пожаловали бестии. По сигналу люди рванули к стене, чтобы занять положенные для обороны места. А я обыденно заскочил в свою капсулу, врубил ревун и, зевнув, захватил оружие. Чего уж там, дело привычное…

И только оказавшись на стене, я понял: на этот раз за нас взялись всерьёз. Склоны и вершина вокруг буквально тонули под серыми телами зверей. Их собралось вокруг столько, сколько нам и за год не употребить! Да что там… Мы их все даже разделать не успеем, прежде чем они сгниют.

— Вано, слышь, они нас не любят! — оценил расклады Мелкий.

— Мы их тоже, ващет! — ответил я ему в тон.

Наша взаимная нелюбовь с бестиями, кажется, достигла пика. И ярче всего она светилась в холодных голубых глазах, тысячи и тысячи которых пристально смотрели на нас снизу.

— Ну с голоду мы теперь точно не помрём! — попытался подбодрить людей Дунай. — А вот соли нам на всё это мясо не хватит…

По стене прокатились нервные смешки. И я тоже такой выдал. Нервный. Потому что, если честно, выглядело страшно. Сколько там зверей? Несколько тысяч? В общем, полноценная армия. А против неё — жалкая горстка защитников… Зато у нас есть «слонобои». Ультимативное, между прочим, оружие…

А ещё у нас есть стена! Два метра сплошного камня. И ещё метра полтора каменной кладки. Ровно столько, чтобы не только вдаль палить, но и под стену стрелять. В общем, мы были готовы к штурму.

Вот только бестии не спешили нападать. Бегали по склонам, по вершине гряды, но близко не подходили… Знали, заразы, что мы всегда готовы пальнуть. А умирать не хотелось даже этим безбашенным тварям.

Бестии всегда готовы к смерти. Они знают, что жизнь — боль. А от боли всегда можно избавиться. А ещё они знают, что скоро наступит голод. Ну как… Они понимают, что еды становится всё меньше и меньше. Поэтому готовы рисковать, чтобы эту еду достать.

И самое неприятное — им неважно, кто этой едой станет. Двуногие с палками-стрелялками или собственные родичи. Это поведение у них сродни инстинкту. Нет еды — рискуй, так надо!

Это наши питомцы разъяснили нам через образы. Понять было сложно, но в какой-то момент разрозненные картинки сложились в общую панораму. Ты как будто сам чувствуешь голод, пожирающий тебя изнутри… Острое желание поймать кого-то съедобного… И постепенную потерю инстинкта самосохранения, одновременно со снижением интеллекта.

Видимо, это механизм регуляции их численности. Если расплодились, а еды мало — сразу становятся злее, тупее и смелее. И так до тех пор, пока не насытятся или не помрут.

Но, видно, голод ещё не скрутил бестий так, чтобы они бросались на смерть. Пока что они боялись приближаться — просто массово вертелись в отдалении. А мы все стояли и ждали, стояли и ждали… И в какой-то момент зверьё начало рассасываться, покидая гряду.

Что тоже резонно: раз пока не могут напасть, надо попытаться сожрать в долине всё, что ещё двигается. И лишь потом, когда в горло вцепятся острые когти голода, они придут по-настоящему. Придут, чтобы убить или умереть.

— Расходимся! — прозвучала команда Кострома, и бойцы стали покидать стену.

Значит, час смертной битвы ещё не пробил. И нам снова предстояло работать.

Глава 27

На отличненько дождались

Дневник Нэо Мураяма по прозвищу «Самурай»

Двести восемьдесят третий день. Боль на переправе

Разгром… Впрочем, я и не ожидал победы… Это был мой шаг отчаяния. Мой собственный сраный марш. Сраный марш сраной смерти! Остатки собранного отряда, теряя по пути отдельных засранцев, добрались до реки и рискнули переправиться.

Удивительно!.. Нет, правда, удивительно! Сколько проблем мы могли бы доставить русским, сколько их жизней забрать, сколько опыта заработать!.. Но инфекция, что накрыла ряды моих воинов, вмиг разрушила все планы.

Нас победил не огнестрел русских, не их армия, которую я сегодня увидел впервые — а микроскопический организм, поразивший в самое нутро каждого бойца моей армии! От него не спасали «лечилки», от него не уберегал иммунитет…

Стоило съесть хоть что-нибудь, и вскоре оно начинало выливаться сплошным потоком. Будто внутри человека не сложная система переваривания пищи, а просто труба какая-то! Там, в трубе, конечно, имелся какой-то измельчитель, но помогал он слабо… Пища просто не хотела нормально перевариваться.

Оставалось только отказаться от пищи… Лишь вечером я позволял своим людям съедать треть рациона. Этого недостаточно, чтобы выжить, но это поддерживало мою армию на ногах. Те, кто срывался, оставались за нашей спиной просирать свою жизнь.

У меня не было к ним жалости. Я вообще больше не испытывал сожалений. Когда началась эпидемия, я уже успел познать крушение своих надежд и планов. А теперь мною двигало только одно желание: мести! Мести тем, кто избежал нашего удара.