было это сделать и как Петр с глубокою верою в способности своего народа решил трудный вопрос, признавши и здесь необходимость практической школы, и назначил на важнейшие дипломатические посты русских людей. Но мало было, чтоб представители России при чужих дворах вели себя искусно и достойно: они должны были поддерживать достоинство своего двора внешнею обстановкою, на что нужно было много денег; кроме того, посланники должны были иметь в своем распоряжении значительные суммы для подкупа влиятельных лиц, для узнания нужных секретов. Для удовлетворения всем этим требованиям прибыльщики изыскивали всевозможные средства; взято было все, что только можно было взять; отдано было на откуп все, что можно было отдать. Отнято было право владельцев мест, где производились торжки, брать пошлину на себя, пошлина стала идти в казну; уничтожены были так называемые тарханы, по которым известные лица освобождались от платежа пошлин. У бедного народа была роскошь — дубовые гробы; и этот предмет роскоши казна взяла себе и продавала против покупной цены вчетверо дороже; наложена была пошлина на бороду и усы: кто не хотел бриться, отплачивался деньгами. Все эти тяжести и труд русский народ должен был поднять временно, чтоб вдвинуть Россию в Европу и приобрести средства усиления и обогащения, а эти средства состояли в искусстве и знании. Петр прямо и для всех понятно указывал своему народу цели его и своей чрезвычайной деятельности — внутреннее спокойствие и внешняя безопасность посредством хорошо устроенного войска и обогащение страны посредством торговли. Так, эти цели прямо были высказаны в знаменитом манифесте 1702 года о вызове иностранцев в Россию. «Мы побуждены были, — говорит царь, — в самом правлении учинить некоторые нужные и к благу земли нашей служащие перемены, дабы наши подданные могли тем более и удобнее научиться поныне им неизвестным познаниям и тем искуснее становиться во всех торговых делах».
При таком практическом взгляде легко понять, какого рода школы должны были явиться в Москве; явились школы математическая и навигаторская, где первыми преподавателями были три англичанина. Школы эти находились в ведении Оружейной палаты, т. е. адмирала Головина и дьяка, известного нам Курбатова. Скоро после заведения школ знаменитый прибыльщик уже радовался, что многие всякого звания и зажиточные люди познали сладость науки и отдают в те школы детей своих, а иные молодые люди сами приходят с немалою охотою. Мы уже упоминали о правиле Петра, которого держались и все его сотрудники, — брать иностранцев, но строго наблюдать за ними, чтоб они не теснили русских, и как можно скорее выдвигать последних, чтоб они могли заменить наемников. Так и Курбатов немедленно к трем учителям-англичанам приставил помощника русского, Леонтия Магницкого, и заметим, что иностранцы «обязали себя к нему ненавистью», по выражению Курбатова, за отличное выполнение им своих обязанностей; Курбатов всеми силами поддерживал Магницкого, вследствие чего англичане должны были только усерднее исполнять свои обязанности. Этот Магницкий был автором знаменитой «Арифметики, сиречь науки числительной», изданной в 1703 году.
Для школ и для распространения сведений между любознательными взрослыми людьми нужны были книги на русском языке, прежде всего учебники. Понятно, что нужно было переводить их с иностранных языков, понятно, что дело перевода книг было одним из самых важных и самых трудных дел. Кроме страшной трудности передачи научных понятий на языке народа, у которого до сих пор не было науки, была еще трудность, происходившая от существования двух языков, резко различавшихся друг от друга: книжного, или так называемого церковно-славянского, и народного. Естественно, наука должна была избрать для себя последний язык, но ученые люди, знающие иностранные языки, переводчики, привыкли к книжному языку, и живой язык народный был в их глазах языком подлых людей. Перевод книг, сказал я, был одним из самых важных и трудных дел, и мы уже должны ждать, что Петр усердно займется им: он не только указывал, какие книги надобно переводить, но и требовал переводы к себе, сам исправлял их, учил, как надобно переводить, учил, что не надобно держаться мертвого перевода слово в слово, но, выразумевши смысл, передавать живым образом этот смысл совершенно удобопонятно для русского человека, т. е. совершенно соответственно складу русской речи, тогда как подстрочный перевод необходимо искажал русскую речь, давал ей чужие обороты. Так, он писал одному из переводчиков: «Книгу о фортификации, которую вы перевели, мы прочли: разговоры зело хорошо и внятно переведены; но как учить фортификации делать, то зело темно и непонятно переведено; не надлежит речь от речи хранить в переводе; но, точию его выразумев, на свой язык уже так писать, как внятнее может быть!»
В 1707 году типографские мастера привезли из Голландии три азбуки «новоизобретенных русских литер». Этими литерами, или так называемым гражданским шрифтом, начали печататься книги с 1708 года, и первою книгою, напечатанною таким образом, была «Геометрия, словенски землемерие». Но как везде в деятельности Петра, так и здесь не было односторонности: царь поручил известному тогда ученому Поликарпову написать русскую историю и в то же время приказывал переводить книги о событиях всеобщей истории, которые по господству древней истории и литературы в Европе были у всех в устах: книгу о Троянской войне, Квинта Курция о деяниях Александра Македонского.
Могущественное средство развития человека состоит в расширении сферы; человек развивается, когда переносится из бедной, простой обстановки жизни, из круга немногих и постоянно повторяющихся явлений в жизнь, обстановленную богаче, представляющую больше разнообразия предметов и явлений; сельчанин поэтому развивается, когда переносится в город, еще сильнее развивает путешествие, бывалость. Но человек новой Европы приобрел еще средство развития, возможность участия в жизни всего современного человечества: это ведомости обо всем совершающемся в современности, ведомости, которые распространяются с такою быстротою посредством печати.
Петр, разумеется, не мог обойти и этого средства развития своего народа. До него знание того, что делалось в чужих странах, было привилегиею правительства; извлечения из иностранных газет (куранты) составлялись для царя и немногих приближенных особ и бережно хранились как тайна государственная. Петр хотел, чтоб все русские люди знали, что делается на свете, и с 1703 года начали издаваться в Москве «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и в иных окрестных странах», и на первом же листке «Ведомости» объявили, что московские школы умножаются, сорок пять человек слушают философию, а в математической штюрманской школе больше 300 человек учатся и добре науки приемлют. Не забыто было и четвертое средство для народного развития. Как до Петра куранты составлялись только для царского употребления, так и сценические представления давались только для