Комната вся пропахла лекарствами, свечным дымом и болезнью. Здесь царил полумрак, ни один луч не мог пробиться сквозь плотно задернутые шторы. И старая леди в кровати казалась скорее находящейся без сознания, чем спящей. Молоденькая горничная сидела около кровати и вязала. Казалось, состояние Софи ее нисколько не волнует, но редко когда прислуге есть дело до здоровья нанимателей, ведь у простых людей одна работа ничуть не лучше другой.
Конечно же, эта мегера Летиция последовала за ними наверх. Все еще разъяренная, но признавшая свое бессилие хоть как-то предотвратить их вторжение, она, по крайней мере, прекратила вопить.
— Не будите ее. Она страдает от простуды в течение недели и вряд ли достаточно сильна, чтобы победить болезнь, — прошипела Летиция. Было очевидно, что женщина любила мать, но слишком уж опекала ее. Это было понятно. По мнению дочери, у Софи осталась только она одна. Эта любовь была губительной, она подавляла; заточая мать в душной темноте комнаты, Летиция зашла слишком далеко.
— Мне кажется, свежий воздух скорее пошел бы на пользу больной, — заметил Джеймс.
Летиции их советы были не нужны:
— В это время года слишком холодно, чтобы открывать окно.
— Нет света… — пробормотала с кровати Софи Миллардс.
Летиция, оправдываясь, быстро запричитала:
— Полумрак поможет тебе уснуть, мама, а сон — лучший лекарь.
— Я и так слишком долго спала и слишком много вдыхала дыма от этих свечей. Если сейчас день, дайте мне света. — Она приказала служанке отдернуть шторы. — Хочу посмотреть, кто зашел меня проведать.
Голос старой леди не был похож на предсмертный стон, однако выдавал ее сильную усталость и был охрипшим от сильного кашля. Горничная послушно открыла окно и впустила в комнату свет. Посетители увидели, как бледно лицо Софи. Не может быть, чтобы они успели так вымотать старушку. Если бы Летиции можно было верить, они не стали бы подниматься. Но ярость этой фурии и явно холодный прием заставляли сомневаться во всех ее словах. И потом, чтобы узнать все, что им нужно, много времени не понадобится.
Энтони пришел к тому же заключению и перешел к делу:
— Хотя это было уже довольно давно, леди Софи, но, возможно, вы помните, что я ухаживал за Аделиной до ее отъезда из Англии двадцать с небольшим лет назад.
Старуха, прищурившись, взглянула на Тони, а потом произнесла:
— Ваше лицо трудно забыть, сэр Энтони. Просто невозможно. Так вы, значит, этим занимались?
— Прошу прощения?
— Вы, оказывается, ухаживали за моей дочерью. Остальная часть моего семейства была под впечатлением, что ваши намерения были не столь благородны, что вы просто забавлялись с ней.
Щеки Энтони слегка покраснели. Но поскольку он продолжал считаться отъявленным повесой, его положение не позволяло по достоинству ответить на оскорбление, даже если обвинение в данном случае было далеко от истины. Он просто сказал:
— Я собирался жениться на ней.
К этому времени Джеймсом полностью овладело нетерпение — его просто распирало от любопытства. Энтони мог бы отказаться обременять больную женщину неприятными воспоминаниями, но не Джеймс. Он готов был сам задать вопрос, но это было уже не нужно.
— Понятно, — протянула Софи, ее тон, как и выражение лица, выдавал грусть. — Тогда, возможно, вы будете рады узнать, что она выносила ваше дитя.
— Я уже сообщила ему, мама, — вмешалась Летиция. — Хотя и знала, что мне он не поверит.
Леди София вздохнула, но все-таки ответила — неодобрительно, вероятно она говорила об этом дочери не впервые:
— Твое отношение, Летти, пробуждает сомнения.
Джеймс чуть было не усмехнулся, но сдержал себя. Энтони, только что услышав подтверждение и на сей раз поверив, что Кэти действительно его дочь, снова был потрясен.
Все же брат Джеймса смог обуздать свои эмоции достаточно, чтобы выдохнуть:
— Спасибо, леди София. Надеюсь, вы скоро поправитесь. Возможно, тогда мы сможем обсудить все подробнее.
— Хотелось бы верить, сэр Энтони.
Потом они позволили Летиции вытолкать себя из комнаты. И, сопровождая их вниз по лестнице, эта мегера прошипела:
— Не вздумайте еще раз прийти. Эти воспоминания делают ее несчастной. Маме не нужны огорчения в ее возрасте.
Братья Мэлори не стали возражать. Они получили ответ на свой вопрос, но Кэти-то о своем происхождении ничего не знала. А между тем, девчушка не подвергла сомнению замечание Энтони, что они должны были забрать ее. Она просто перешла на борт «Девицы Джордж» и до сих пор оставалась в каюте, которую ей предоставили. Даже не спросила, почему они последовали за ней. Девушка казалась сердитой, вероятно, все ее мысли занимал сейчас Андерсон. Но она, очень может быть, еще заинтересуется причинами их прибытия.
Джеймс решил: чтобы выяснить, как его брат разрешит эту задачку и как его новая племянница все это воспримет, — стоит подождать. Не раз он ловил себя на мысли, что немного нервничает, ожидая ее реакции. Можно представить, каково сейчас Энтони.
Хотя ее родители были англичанами, Кэти все же родилась и воспитывалась в Америке. Несмотря на то что Джеймс был женат на американке уже восемь лет, он все еще иногда не мог уловить особенности их мышления. Иногда? Проклятье, очень часто! Так что весьма вероятно, девчонке не понравится быть частью семейства Мэлори.
Трудно представить, но такое и впрямь было возможно. Особенно если учесть, что родные сестра и брат этого Андерсона вошли в их семью, а Кэти явно еще не простила Бойда за то, что тот принял ее за преступницу. Или теперь она злится на него по другой причине? Это не удивило бы Джеймса. В конце концов, этот янки был бедовым парнем.
Глава 43
— Тебе лучше? — спросила Грейс, заглядывая в дверь.
— Я не больна, — отозвалась Кэти.
— Нет, но у тебя вид «не говори мне ни слова», это расположение духа ты в последнее время усовершенствовала, — хмыкнула Грейс. — И все признаки сейчас на лицо.
Всем своим видом Грейс довольно ясно выразила недовольство.
Чуть раньше, когда Кэти нашла Грейс на «Океанусе», та накричала на нее:
— Ты была на пикнике! Ты не могла предупредить меня, прежде чем уйти? Я не давала проходу капитану целый час, прежде чем он побеспокоился дать мне объяснение вашего исчезновения.
— Упаковывай наши сундуки, мы меняем корабль, — все, что ответила ей Кэти.
— Когда?
— Сейчас, как только другой корабль будет достаточно близко, чтобы стать борт о борт.
— Но… Почему?
— Потому что Мэлори прибыли, чтобы забрать нас.
— Но… Почему?