подыхал в мучениях, — сообщил я Райме, когда вернулся.
— Спасибо, — кивнула девочка и тут же спросила. — А ты узнал, что хотел?
— Узнал. Мы идём в Сежеш...
* * *
В Сежеш мы отправились лишь через три часа, когда окончательно рассвело. А до того углубились подальше в лес, нашли подходящую поляну с большим плоским камнем посередине и стали готовиться.
— Раздевайся! — приказал я девчонке.
— Зачем?! — изумилась та, прикрывшись, на всякий пожарный, ветхой котомкой со своим собранным в разгромленной избе барахлом.
— Платье тебе будем шить. Вот зачем. В твоих обносках по городу шляться — только внимание ненужное привлекать...
Чтобы не смущать Райму, я отвернулся и вдобавок прикрыл ладонью глаза.
— Всё, дядя Краум. Разделась, — сообщила она через минуту. — Можешь смотреть.
Смотреть там, вообще говоря, было не на что.
Найдёнка сидела в траве, поджав ноги и завернувшись в своё ободранное одеяльце. Снаружи виднелись только настороженные глазёнки и взлохмаченные «медные» волосы, из-под которых торчали пунцовые от смущения уши... М-да. Похоже она и вправду жутко стеснялась меня.
— Расчесаться хоть есть чем? Гребешок у тебя найдётся?
— Найдётся.
— Ну, так займись... Да и умойся ещё. Там вроде бы ручеёк журчал, — указал я на край поляны.
Райма не по-детски тяжко вздохнула, но всё же пошла «заниматься собой». А я подобрал с земли её старое платье, бросил его на камень и открыл скинутый с плеч рюкзак.
Первым делом достал из него артефакт — рунный «портняжный» камень, позаимствованный из пустоградского магохранилища. Затем вывалил наземь то, чем прибарахлился в шатре убиенного Пуйтуша. Никаких драгоценностей я оттуда не брал, мне они были днём с огнём не нужны. А вот всяких тканых отрезов (в том числе, реально отрезанных от «стенок» шатра) напихал в рюкзак целый ворох. С запасом. Поскольку понял уже, что маленькую спутницу надо обязательно приодеть.
Кожа, замша, бархат, местный аналог хэбэ с вышивкой... Не знаю, зачем это всё понадобилось имперскому колдуну (может, он с детства мечтал стать кутюрье, а может быть, из окрестных деревень мародёры-солдаты ему притаранили в качестве доли от грабежа), но мне оно прямо в тему зашло. Из такого богатства запросто можно было сварганить что-нибудь эдакое. Например, местный аналог альпийского «дирндля» — традиционного наряда баварских женщин. Кто хоть когда-то смотрел репортажи с Октоберфеста, поймёт мои «хитрые» замыслы с полпинка.
Портняжный камень оказался и в прямом, и переносном смысле волшебным. Шить он не шил, зато склеивал прочно и кроил замечательно. Даже в руках у такого «портного», как я, без опыта, но с фантазией. Кстати, единственное, что я до этого сделал самостоятельно — это налепил неизвестные в этом мире карманы на свою куртку. Но прилепил качественно — хрен оторвёшь. Правда, и не увидишь из-за наведённой иллюзии, но это уже детали.
Над нарядом для Раймы корпеть пришлось долго. Сама она, умывшись и причесавшись, подошла, пока я работал, поближе и, усевшись в траву, с интересом следила за моими мытарствами. Элементы её новой одёжки я подгонял и расклеивал раза четыре, после чего сверял с «эталоном» — старым платьем найдёнки — и клеил всё заново. Размер решил сделать чуть больше, «на вырост», а лишнее она пока пусть подтягивает с помощью ремешков и шнурков, которые смастерил дополнительно из остатков-обрезков кожи и замши. Из них же скроил и новую сумку-котомку, побольше и попрочнее, чем прежняя, с лямками для ношения за плечами, по типу моего рюкзака.
Жаль, новую обувь не смог стачать для девчонки — старая-то по виду, вообще, на ладан дышала. Эта проблема, к счастью, решилась «сама собой». Когда я передал Райме только что сделанную котомку, она сразу же переложила в неё всё, что хранилось в прежней. А в прежней, как выяснилось, помимо прочего лежала парочка чистеньких, внешне почти не надёванных башмачков.
— Я их по праздникам надеваю, — пояснила Райма. — Жалко их по пыли, по дорогам носить-то...
Ну, я с ней спорить не стал, а просто продолжил работу. А когда закончил и разложил на камне все элементы наряда...
— Ух, ты! — восхитилась найдёнка. — Это всё мне, да?
— Тебе, — улыбнулся я, утирая пот. — Давай, примеряй обновку.
Сказал и опять, как пару часов назад, отвернулся, чтобы не смущать примеряльщицу...
С новой одеждой она возилась больше пяти минут. Облачение в «дирндль» — не такая простая задача, как кажется. Для этого дела определённая сноровка нужна... ну, пока не привыкнешь...
— Надела. Можешь смотреть, — послышалось из-за спины.
Я развернулся. Хмыкнул.
— Ну вот. Совершенно другое дело. Вижу теперь: ты, действительно, девочка, а не пугало огородное.
— Чего это пугало? — ворчливо отозвалась Райма, изгибаясь в разные стороны, пробуя рассмотреть себя в новом прикиде. — На пугало у нас рваный мешок нацепляли. И шляпу соломенную...
— А хочешь на себя в зеркало посмотреть?
— А есть? — тут же вскинулась девочка.
Я усмехнулся, достал из-за пазухи пластинку с руной «иллюзия» и вложил её в девчоночью руку.
— Зеркало в полный рост можешь представить?.. Можешь, я вижу. Закрой тогда, значит, глаза и представляй, что оно прямо перед тобой... Только представляй честно, в деталях... Представила?
— Да, — прошептала Райма.
— Отлично. А теперь зажми в кулаке пластинку и пожелай... сильно пожелай, от души, чтобы зеркало и впрямь появилось...
Иллюзорное зеркало появилось секунд через десять. Пусть оно было нематериальным и висело в воздухе без всякой опоры, но то, что вокруг, отражало исправно, без искажений, как настоящее. Я даже удивился подобной точности. У меня бы такая иллюзия, сто пудов, отражала бы всё как в тумане. Иллюзия двойников, как известно, фигня неустойчивая. Устойчивая и на двести процентов реальная она лишь у Рей получалась.
— Всё. Открывай, — приказал я Райме.
Девочка открыла глаза.
— Ух!.. Как красиво!.. — пробормотала она, застыв перед зеркалом.
Повернулась налево. Повернулась направо. Поправила оборки на юбке. Подтянула ремешок у жакета...
— А теперь давай-ка представь, что зеркала нет.
— Как это нет? — не поняла найдёнка.
— Так это. Нет и всё.
— Но я ж ещё не насмотрелась!
— Нестрашно, — махнул я рукой. — Ты просто сделай, что я говорю, и... короче, сама всё увидишь.
Райма на мгновенье зажмурилась...
Зеркало растворилось в воздухе, будто его никогда и не было.
Девочка повернулась ко мне с ошарашенным видом. В глазах