маленькая улыбка Джеймса становится шире. — Я разыскал его с помощью нескольких моих коллег. Обычно мы не работаем вместе, но никто не хочет видеть этого детоубийцу живым.
Так что теперь я знаю правду о его таинственных поездках в Германию. Он ездил туда не для участия в клинических испытаниях... а чтобы найти крысу, которая пряталась в своем гнезде.
Если я еще не была влюблена в него, то теперь точно влюблена.
Мои эмоции, видимо, отражаются на моем лице, потому что в одно мгновение улыбка Джеймса исчезает, а его глаза начинают гореть.
Он подхватывает меня на руки и несет в спальню.
Глава 28
Этой ночью наши занятия любовью достигли отчаянного предела. Бешенство выпущенного на волю дикого зверя, которое утром оставляет мое тело болезненным и в синяках.
Мой разум — выцарапанный дочиста. Тыква, выдолбленная ножами, ждет свою хэллоуинскую свечу.
Джеймс ушел в темноте, прошептав прощальное слово, и поцеловал меня, когда я лежала голая под простыней, моя кожа все еще была мокрой от пота нашей страсти. После этого я не сомкнула глаз. Я просто слушала песню сверчков и одинокие голоса ночных птиц. Пьянящий аромат лавандовых полей проникал сквозь открытые окна, как самый успокаивающий бальзам.
Я сказала ему, что хочу пойти с ним на его смертельное задание, но его ответ был однозначным. Это было слишком опасно. Он не хотел рисковать. Но он выполнил другую мою просьбу.
Идея принести мне голову на тарелочке показалась ему приятно библейской.
Да, мы с ним отличная пара. Современные Саломея и Ирод, которые с радостью отрубают головы своим врагам. Мне следует начать искать компетентных семейных психологов, как только солнце выйдет из-за горных хребтов.
Но когда этот момент наступает, я уже не в постели. Я спешно одеваюсь, натягиваю джинсы и нетерпеливо дергаю футболку через голову, потому что слышу звук автомобиля, подъезжающего по длинной гравийной дорожке на улице. Горловое мурлыканье двигателя Mercedes не вызывает сомнений.
С сердцем, сжимающимся в груди, я босиком бегу через темный дом. Тяжелую деревянную входную дверь я открываю так, будто она ничего не весит. Затем, затаив дыхание, смотрю, как Джеймс паркует авто у невысокой каменной стены, окружающей круглую площадку для гольфа, и глушит двигатель.
Когда наши взгляды встречаются через лобовое стекло, мое сердце замирает в груди.
Фиолетовый синяк затмевает впадину под его левым глазом. Его нижняя губа разбита и распухла.
Он выходит из машины, закрывает водительскую дверь и идет к багажнику. Под ногами хрустит гравий. Багажник бесшумно поднимается нажатием кнопки. Затем Джеймс протягивает руку внутрь машины и достает кожаную сумку.
Она черная, закругленная с обоих концов, с двумя короткими изогнутыми ручками и молнией, проходящей между ними спереди назад. Ее можно носить через плечо, размером с большой кошелек. Это похоже на сумку, которую можно использовать для хранения шара для боулинга.
Джеймс закрывает багажник и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. В сладковатом рассветном воздухе его голос разносится по подъездной дорожке. — Дорогая, я дома.
Он поднимает сумку, как трофей.
Я прижимаю дрожащие руки к своему колотящемуся сердцу.
Потом у меня подкашиваются ноги, и я падаю на пол на колени.
***
В конце концов, я не могла смотреть на то, что содержалось в сумке. Я сказала Джеймсу закопать ее где-то далеко в лавандовых полях, потом пошла в дом, приготовила кофе и омлет и стала ждать, когда он вернется.
Когда он вернулся, мы об этом не говорили. Мы больше никогда об этом не говорили.
Я осталась в Провансе до конца лета, сообщив Келли, что разорвала отношения с Джеймсом и нуждаюсь в смене обстановки, а Эстель — что Париж показался мне слишком переполненным и жарким. Я сказала, что вместо этого поехала в маленькую рыбацкую деревню на побережье, которая мне понравилась и куда я, возможно, захочу переехать.
Будучи хорошими подругами, они обе меня поддержали. Они не задавали много вопросов. Они просто хотели, чтобы я была счастлива, и могли сказать по моему голосу, что я была счастлива.
Джеймс договорился с Кристофером с помощью одного телефонного звонка. Я не знаю, что было сказано, но позже Крис прислал мне электронное письмо, в котором сообщил, что мое имя и лицо было удалено с компьютеров и камер наблюдения в отеле Saint Germaine, поэтому меня никогда не будут связывать с инцидентом, произошедшим там. Он сказал мне, что любит меня и всегда будет любить, и чтобы я связалась с ним, если мне что-то понадобится.
Я так и не ответила.
Сейчас сентябрь. Я почти закончила свой роман. Лавандовые поля уже собраны. Цветущие ряды фиолетовых и синих цветов вернулись к своим нормальным земляным оттенкам коричневого и зеленого. Они будут лежать под землей всю зиму и весну, пока снова не вспыхнут одним великолепным, кратковременным буйством цвета следующим летом.
Но не каждое поле в округе лежит под паром. Один небольшой участок оказался на удивление плодородным. На одном крошечном гектаре растет крошечный росток жизни.
— Ребенок? — шепчет Джеймс, широко открыв глаза, когда я показываю ему маленькую пластиковую палочку.
— Ребенок. — Я смеюсь, когда он расплакался. Всегда большие крутые парни самые мягкие внутри.
— Когда? — спрашивает он, взволнованно сжимая меня в объятиях. — Нам надо готовиться!
Мы на улице, в саду. Прекрасный осенний день: голубое небо, свежий воздух, герань в горшках цветет багровым цветом вокруг фонтана, который журчит. Я никогда не была счастливее.
— Еще рано, — бормочу я, обнимая его крепкие плечи. Я прижимаю поцелуй к его сильной шее — Я точно не знаю, какой у меня срок, но я запишусь на прием к врачу.
Он отстраняется и улыбается мне. Его глаза сияют. Щеки мокрые. Он такой красивый, что мне больно в груди.
— Давай посмотрим на календарь и попробуем разобраться!
— Я рада, что тебе это так нравится.
Он делает вид, что возмущен. — Ты думала, что я буду полным идиотом и спрошу, кто отец?
— Нет. Но... я не была уверена...
Весь его смех и дразнилки исчезают. Он спрашивает: — В чем ты не была уверена?
Избегая его взгляда, я расстегиваю верхнюю пуговицу на его рубашке. — Ну, если быть до конца честной... — Я поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня с неистовой интенсивностью. Мой голос понижается. — Я не была уверена, как ребенок впишется в твой образ жизни.
Он медленно выдыхает, затем притягивает меня ближе, обхватывая